Состоявшееся 22 января 2014 г. первое заседание конференции «Женева-2», участником которого стала и Саудовская Аравия в ее качестве одного из крупнейших региональных игроков на поле внутрисирийского конфликта, предполагало присутствие на открытии этой конференции и главы саудовской дипломатии принца Сауда аль-Фейсала. Его выступление на заседании в Монтре было посвящено видению его страны и путей урегулирования ситуации в Сирии, и будущего этой страны.

Говоря о важности начала международного переговорного процесса в связи с внутрисирийским кризисом, С.аль-Фейсал подчеркивал: «Сирийский кризис приближается к завершению третьего года своего развития, но все еще не забрезжила надежда на то, что потоки крови, проливаемой сирийским народом, будут остановлены, как и на то, что будет остановлено разрушение страны. Сирийский кризис, — замечал он, — стал самой большой катастрофой современности».

Констатация этого обстоятельства позволяла главе саудовского внешнеполитического ведомства перейти к утверждению о том, что участие его страны в открывшейся конференции является «подтверждением ее курса и продолжением ее политики, нацеленной на достижение мирного решения кризиса». Подтверждением тому стали, как подчеркивал С.аль-Фейсал, многократные «контакты Служителя Двух Благородных Святынь (правящего саудовского монарха короля Абдаллы – Г.К.) с руководством сирийского режима, начавшиеся сразу же после марта 2011 г. (после первых столкновений между оппозицией и силами режима – Г.К.) и направленные на то, чтобы убедить режим отказаться от неоправданного насилия и пойти по пути выдвижения мирных инициатив и принятия ограниченных требований его народа». Однако, как утверждал глава саудовской дипломатии, режим «настойчиво проводил линию на использование силы и в итоге обратился к военному решению проблемы, опираясь на самые разрушительные виды вооружения», что проявило себя, в том числе, и в «бессердечном использовании химического оружия при полном игнорировании норм международного права, запрещающего его применение».

Тем не менее, утверждал далее руководитель саудовского внешнеполитического ведомства на заседании в Монтре, «Королевство неизменно продолжало прилагать усилия, направленные на том, чтобы содействовать политическому решению», действуя в этом направлении «вместе со своими братьями по Лиге арабских государств, Организации исламского сотрудничества и Группы “друзей Сирии”». Эти слова полностью отвечали реальности, — Саудовская Аравия и ее союзники по Совету сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ) содействовали «замораживанию» членства официального дамасского режима в двух первых организациях и настойчиво подталкивали третью к тому, чтобы она заняла более радикальную позицию (вплоть до открытого военного вмешательства) в отношении внутрисирийского конфликта. Однако же, подчеркивал С.аль-Фейсал, «все эти усилия разбились об упрямство сирийского режима и его настойчивое стремление решить конфликт военным путем, даже если для этого потребовались наемники, иностранная оккупация страны, раскол национального единства Сирии и угроза ее региональной безопасности». Саудовская риторика не менялась, — говоря о «наемниках», глава саудовского внешнеполитического ведомства, как это уже принято в его стране, имел в виду тех, кого сегодня называют «исламскими радикалами», а об «иностранной оккупации» – присутствие на сирийской территории подразделений ливанской «Хизбаллы», вооруженных формирований иракских шиитов и иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР).

Далее руководитель саудовской дипломатической службы переходил к вопросам, имеющим непосредственное отношение к конференции «Женева-2» и тому, как его страна видит будущее Сирии. Он считал необходимым заявить, что «Королевство ответило на приглашение участвовать в конференции потому, что это приглашение, направленное генеральным секретарем Организации Объединенных Наций, содержало гарантии того, что целью “Женевы-2” выступает полное выполнение того, о чем говорилось в ходе “Женевы-1”». А «главное в Заключительном коммюнике “Группы действий” по Сирии состоит в провозглашении создания переходного полномочного правительства, способное осуществлять руководство делами страны в различных аспектах – политическом, военном, а также в сфере безопасности». Естественно, замечал далее С.аль-Фейсал, что у «Башара Асада, ключевых фигур его режима, у тех, кто запятнал свои руки кровью сирийцев, не будут не сегодня, ни в будущем никакой роли в управлении страной».

В этой связи глава саудовской дипломатии заявлял, что «выход Сирии из темного тоннеля», что и есть «желанная цель» конференции, предполагает «решение нескольких важных задач». Первой из них был назван «немедленный вывод иностранных войск и вооруженных формирований с сирийской территории, включая иранскую Революционную гвардию  и формирования “Хизбаллы”». Вторая, по мнению С.аль-Фейсала, состояла в «прекращении боевых действий, включая ведущиеся режимом артиллерийские обстрелы и бомбардировки с воздуха, и разблокировании сирийских городов и деревень». Третья задача была связана с созданием «гуманитарных коридоров, обеспечивающих доставку помощи и находящихся под международным контролем». Наконец, четвертая задача имела отношение «к освобождению всех находящихся в тюрьмах режима заключенных». Выдвигавшиеся С.аль-Фейсалом задачи едва ли не дословно совпадали с требованиями сирийской оппозиции.

Выполнение этих задач, считал глава саудовского внешнеполитического ведомства, «позволит сирийцам … без вмешательства извне определить свое будущее, сохранить независимость, суверенитет и территориальную целостность страны, реализовать цели и устремление всех слоев сирийского народа без какой-либо дискриминации». С.аль-Фейсал не скрывал, что эти задачи, сформулированные как «принципы», «содержатся в Национальном пакте Национальной коалиции сил сирийской оппозиции и революции, являющейся единственным законным представителем сирийского народа, как это было признано Лигой арабских государств, Организацией исламского сотрудничества и объединяющей почти треть населения мира Группой “друзья Сирии”».

Заключая же свое выступление в Монтре, глава саудовской дипломатии считал необходимым заявить (имея в виду официальную сирийскую делегацию) следующее: «Мы должны предостеречь вас от попыток изменить направление конференции, … превратив ее в место, где созидается хороший образ режима, когда говорится, что этот режим ведет борьбу с терроризмом. Можно ли представить себе, — восклицал он, — что убитые режимом более ста тысяч жертв были террористами? … Мы преисполнены надеждой, — подчеркивал С.аль-Фейсал, — что эта конференция не станет … полем для политических маневров, как это произошло в Совете Безопасности. Напротив, мы считаем, что эта конференция может вернуть Совету Безопасности ту роль, которую он призван играть в соответствии с положениями Устава Объединенных Наций, достигнув соглашения, пункты которого станут обязательными для всех».