В последние  дни уходящего иранского 1392 г. (он завершился 20 марта) в Вене прошел очередной раунд переговоров по ядерной проблематике между делегациями ИРИ и группой международных посредников в формате 5+1. По их окончании глава иранской дипломатии   Мохаммад Джавад Зариф сказал, что встреча была «очень успешной», ибо привела к прояснению позиций сторон по всем возможным направлениям.  Важна и такая оценка результатов венской встречи, как выраженное Зарифом мнение о том, что  «непонимание друг друга, которое имело место у участников переговоров до их начала, к настоящему времени полностью исчезло.   Посредники, наконец, смогли понять позицию Ирана, и в этом  – основное достижение прошедших переговоров». С таким оптимистичным заявлением главы иранского МИДа несколько  диссонирует его ремарка о том, что « стороны находятся еще очень далеко от достижения соглашения. Расхождения между ними сохраняются до сих пор».  На наш взгляд, в приведенных выше словах мало реальной конкретики. Мало ее и в публикациях СМИ по этому раунду переговоров. Именно поэтому мы попытаемся в этой статье обрисовать тот политический фон, на котором проходила  венская встреча.  За день до ее открытия иранский президент Хасан Роухани заявил о безусловной верности его страны выполнению всех  обязательства, возложенных  на нее временным соглашением, подписанным в Женеве 24 ноября 2013 г. , добавив при этом, что Исламская Республика Иран не планирует производства оружия массового поражения.

При этом, непосредственные участники переговоров с иранской стороны не высказывали большого оптимизма.  Глава делегации иранских переговорщиков, министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф накануне отъезда в Вену завил о том, что  он не ждет от нынешней встречи достижения серьезных результатов, а тем более – принятия постоянного соглашения взамен действующего временного.  На этом раунде, по словам министра, предполагается обсудить круг вопросов, связанных с лимитированием уровня  обогащения урана и ситуацией вокруг реактора на тяжелой воде в Араке. Кроме этого, Иран намеревался включить в повестку дня переговоров вопросы сотрудничества Ирана со странами-посредниками в деле обмена передовыми технологиями в ядерной сфере. В интервью, которое Зариф дал отделению CNN в Турции, министр выразил оптимизм по поводу предстоящей встречи в Вене, считая, что она станет эффективным шагом по переводу временного соглашения в его постоянный статус. Это позволит Ирану избавиться от парализующих его экономическую деятельность санкций и в полной мере ощутить себя частью глобального рынка.  Более содержательно высказался  заместитель Зарифа по правовым вопросам  Аббас Аракчи, являющийся на деле главой  переговорной группы, а не ее церемониальным лидером, коим является Зариф: «Предстоит обсудить четыре главных вопроса —  о сотрудничестве в  области иранской атомной программы, о снятии с Ирана санкций, о проблеме объемов и степени обогащения урана и снятии беспокойства мирового сообщества  по поводу реактора на тяжелой воде в Араке». Он выразил уверенность в достижении понимания со стороны международных посредников и скорого достижения на этой базе полного и всеобъемлющего соглашения. Обратим внимание на продолжение его слов: Аракчи  не предполагает, что в Вене возможен существенный рывок в переговорном процессе.

Еще один заместитель Зарифа,  Хоссейн Амир Абдоллахиян, сделал достаточно неожиданное заявление иранской прессе в преддверии венской встречи: «Даже  не обладая  атомной бомбой,  Иран уже стал региональной атомной державой».  В подобной же тональности высказался в день открытия венской встречи и пресс-секретарь Организации по атомной энергии Ирана Бехруз Камалбанди: «На сегодня можно констатировать, что мы не поступились на этих переговорах ничем существенно важным в своей атомной программе. И если даже мы пошли на то, что пока обогащаем уран до порога 5%, а не 20%, как было раньше, если понадобится, мы всего за 2-3 часа восстановим необходимый уровень обогащения». Вряд ли в такого рода заявлениях можно  увидеть желание  политической элиты ИРИ продемонстрировать мирный характер иранской  атомной  программы. В пользу этого же предположения говорит и то, что в дни, предшествовавшие новому венскому раунду переговоров, в стране наблюдалась активность парламента, направленная на то, чтобы снизить вероятность принятия окончательных решений иранской делегацией на этих переговорах. Законодатели выпустили в этой связи и распространили открытое письмо, в котором написали, что иранские переговорщики не облечены правом вступать в обсуждение проблем, связанных с ракетной программы Ирана и вопросов его безопасности и обороны.  Письмо подписали 220 из 290 депутатов.  Депутаты от фундаменталистов за день до открытия  венского раунда продолжали жестко критиковать правительство за его «капитулянтскую»  позицию в ходе прежних встреч с «шестеркой». Нагави-Хоссейни, секретарь парламентской Комиссии по национальной безопасности и внешней политике, обратился к переговорщикам с предостережением: «Вы должны быть бдительными и отдавать себе отчет в том, что противостоящие вам переговорщики – ваши враги, поэтому, если вы видите, что они тянут переговоры в другую плоскость и уводят вас от атомного вопроса в сторону дискуссий о других проблемах, следует немедленно покинуть зал переговоров». Иранский парламент намеревался также завершить еще до открытия встречи в Вене создание специальной комиссии, призванной выносить решения по целесообразности обсуждения тех или иных аспектов переговорного процесса и вырабатывать необходимые рекомендации для иранской переговорной группы.  Настораживающе   прозвучала и информация, оглашенная накануне открытия венского раунда переговоров неким  анонимным источником  в Госдепартаменте США о том, что Иран производит закупки запчастей к центрифугам, создав для этого фирмы-однодневки. Приобретенные запчасти он окольными путями переправляет в Иран, а затем использует для модернизации своих инфраструктурных мощностей.  Как известно, резолюции Совета Безопасности ООН, на которых основываются экономические санкции, запрещают развитие и расширение центрифужных мощностей иранской атомной программы. Этот источник сказал в интервью СМИ, что иранцы очень активно действуют в последнее время,  создав сложные схемы закупки и транспортировки необходимых им запчастей.

Как на это реагирует правительство нового президента Хасана Роухани?  В настоящее время реализация атомной программы сконцентрирована в руках Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и Министерства обороны, так что правительство Хасана Рухани лишено возможного оперативного управления этим важным стратегическим проектом.  Вот почему президент Роухани, заявляя 16 марта о верности своей страны всем пунктам временного соглашения от 24 ноября 2013 г., вряд  ли   отдавал полный отчет своим словам. Контрабандные закупки запчастей за рубежом еще раз продемонстрировали, что Иран вряд ли всерьез намерен остановить или, по крайней мере, замедлить развитие своей атомной программы. На Западе не раз писали накануне нынешнего венского раунда, что Иран не останавливает своей традиционной деятельности в атомной сфере, направленной на введение в заблуждение мирового общественного мнения относительно сущности реализации  своего крупнейшего  проекта.  Причем, даже под грузом обязательств, налагаемых на Иран  соглашением от 24 ноября 2013 г., эта сфере закулисной деятельности не претерпела никаких изменений.

Встреча в Вене прошла на фоне конфликтной ситуации, несколько омрачившей состоявший  примерно две недели назад визит в Иран Верховного комиссара ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Кэтрин  Эштон, являющейся главой противостоящей Ирану переговорной группы.  Дело в том, что в дни пребывания в Тегеране Эштон встречалась с женскими активистами иранского правозащитного движения, в числе которых была Гоухар Эшки – мать погибшего в тюрьме от пыток известного иранского блогера. Понятно, что проведение такой встречи было бы невозможным без санкции иранского МИДа и самого президента Роухани. Однако и Зариф, и Роухани не раз заявляли в последние дни, что они ничего не знали о такой встрече, более того, считают ее несвоевременной и ненужной.  Учитывая жесткий настрой иранских консерваторов по отношению к этому инциденту, Зариф решил не проводить ставший уже традиционным ужин в иранском посольстве в Вене, на который обычно приглашалась баронесса Эштон и который считался неофициальным началом обмена мнениями между двумя делегациями.

Интересно отметить, что по прибытии в Вену Зариф обратился через Facebook  к своим противникам в Иране, обратив их внимание на то, что последние дни в стране не утихали словесные баталии разных политических сил, в которых было много лжи, фальши, неоправданных обвинений, навешивания ярлыков, откровенных передергиваний фактов. «Я не вступал в дискуссии в этот ответственный для страны момент, пытаясь руководствоваться общенациональными интересами,  и призываю всех не делать поспешных выводов».

Говоря о последней венской встрече, нельзя не коснуться того обстоятельства, что ведение единой линии «шестеркой» международных посредников на этот раз было весьма затруднительно, потому что события на Украине и крымский кризис, несомненно,  раскололи их единство и потенциально способны усугубить  разногласия при выработке документов, ослабив тем самым позиции Запада. Как писала 18 марта The New York Times,  в этой связи для стран Запада вырисовывается несколько возможных сценариев:

— Если Украина и крымская проблема для  США важнее иранского ядерного досье, то они усилят давление на Россию,

— Но если иранское досье представляет для США большую значимость, нежели Украина и Крым,  то Белый  дом найдет возможность тем или иным образом не обострять разногласия с Москвой.

Был возможен и третий вариант, некий средний путь,  когда удастся сохранить единство «шестерки», не поступаясь серьезным образом своими принципами.  В любом случае, как написало информагентство Reuters в день  открытия встречи в Вене, «она происходит в тени крымской проблемы».  Однако, как выяснилось в ходе пресс-конференции пресс-секретаря Эштон – Майкла Манна, российско-американские противоречия в подходах к проблеме Украины и Крыма не оказали какого-либо существенного влияния на ход переговоров. По словам Манна, еще рано  говорить об осязаемых результатах переговоров, ибо до сих велики расхождения сторон по принципиальным вопросам.  Единственный вопрос, который тут же нашел свое решение – дата следующей встречи, которая состоится через три недели, по-видимому, опять в Вене. Что касается восприятия Ираном нынешнего раунда переговоров, то по заявлению Зарифа, он остается оптимистом, расценивающим ход продвижения переговорного процесса сугубо положительно и считающим, что шестимесячный срок вполне достаточен для перехода к окончательному соглашению. «Иран, — сказал он в интервью Financial Times, опубликованному 19 марта, — отнюдь не тянет время, мы не ведем переговоры ради самого факта переговоров,  мы всерьез пытаемся достичь окончательного соглашения и поэтому весьма серьезны в своих подходах».  В пользу этого утверждения говорит и то, что в Вене состоялась прямая встреча иранской  и американской делегации под руководством Аббаса Аракчи и зам. госсекретаря США Уэнди Шерман.  К сожалению, список достижений венской встречи этим и ограничился.