О борьбе с религиозным экстремизмом в странах Персидского залива

Экспансия «Исламского государства» (ИГ) вызывает все большую озабоченность в ряде монархий Персидского залива, видящих в этой организации угрозу для своих жизненно важных интересов. Зримыми подтверждениями угрозы салафитского экстремизма для аравийских монархий явились два события, произошедшие в ноябре-декабре с.г. В начале ноября во время проведения траурных мероприятий Ашура в восточной провинции Саудовской Аравии Аш-Шаркийя экстремистами были убиты шесть шиитских паломников. В начале декабря воинствующие салафиты убили женщину-преподавателя, американскую гражданку в столице Объединенных Арабских Эмиратов Абу-Даби.

Показателем встревоженности местных элит данными терактами является статья президента саудовской телекомпании «Аль-Арабия», известного саудовского журналиста Абдуррахмана аль-Рашида в газете «Аш-Шарк аль-Аусат». Учитывая глубокие связи А.аль-Рашида с саудовской королевской семьей, мысли высказанные в его статье представляют не только личное мнение журналиста. По мнению А.аль-Рашида, теракты в странах Залива инспирированы пропагандой «Исламского государства», являющегося «отпрыском» «Аль-Каиды», но одновременно представляющим собой несравненно большую опасность, чем эта организация. Государства Залива уже не первый раз становятся жертвой нападений террористов, но в настоящее время опасность усугубляется тем, что за экстремистской деятельностью стоят неназванные садовским журналистом напрямую «внешние силы». Для борьбы с ними, по мнению А.аль-Рашида, необходимо широкое международное взаимодействие, которого на сегодняшний день не наблюдается. В частности, мало проводить аресты и оперативные мероприятия, нужно еще и пресекать источники финансовой подпитки экстремистов, а вот с этим дело обстоит совсем плохо.

Упоминание «внешних сил» является недвусмысленным намеком на деятельность Катара, поддерживающего религиозные и политические группировки, связанные с движением «Братьев-мусульман». Еще в марте с.г. саудовское правительство указом короля Абдаллы включило в список террористических организаций ИГИЛ, «Джабхат ан-нусру» , «Хизбаллу» в Саудовской Аравии, движение шиитов-хоусито «Ансар Алла» и «Братьев-мусульман».  Гораздо более обширный список террористических организаций опубликован недавно Министерством внутренних дел Объединенных Арабских Эмиратов. В него включены 85 организаций «террористов», многие из которых вполне легально работают в странах Евросоюза. В список «террористов» попали движение «Братья-мусульмане», Всемирная Ассоциация мусульманских улемов, крупнейшая французская мусульманская организация UOIF, крупнейшая организация американских мусульман Совет американо-исламских связей, благотворительная организация Islavic Relief. В Европарламенте публикация такого списка вызвала настоящий шок. Дополнительно 25 ноября в Аммане был арестован заместитель лидера иорданских «Братьев-мусульман» Заки Бани Рушаид за высказывания в адрес властей ОАЭ. По словам Рушаида, власти ОАЭ «потеряли легитимность и доверие народа и служат интересам Израиля». Наблюдатели сходятся в том, что данный арест совершен под давлением правительства ОАЭ, хотя иорданские власти заявляют о том, что высказывания этого политика «могут поставить под угрозу иорданских граждан, живущих и работающих в Эмиратах».

Представляется, что все эти меры вызваны не столько реальным намерением борьбы с экстремизмом, сколько боязнью консервативных монархий за свою власть, вызов которой могут бросить «Братья-мусульмане», спонсируемые Катаром. Необходимо отметить, что в 60-е-80-е годы прошлого века «Братья-мусульмане» пользовались активной поддержкой со стороны саудовского королевского режима, пытавшегося использовать их в качестве противовеса светским арабским националистам и арабским левым. Первая трещина между КСА и «Братьями-мусульманами» пролегла в 1990-1991 годах, когда «братья» осудили саудовскую помощь США в ходе войны в Заливе. В 2011-2012 годах саудиты были крайне недовольны свержением своего старого союзника Хосни Мубарака и приходом «Братьев-мусульман» к власти в Египте. Неслучайно военный переворот, приведший к власти генерала А.Ф.ас-Сиси летом 2013 года, был профинансирован Эр-Риядом. Саудовский геронтократический режим, не имеющий ни внятной идеологии, ни эффективной стратегии выхода из кризиса опасается конкуренции со стороны структурированного и идеологически мотивированного движения «Братьев-мусульман». У ОАЭ поводов для опасения гораздо меньше как в силу более космополитического характера этого государства, так и в силу большей умеренности и открытости местных монархических семей. Таким образом, представляется, что в данной ситуации правительство ОАЭ озвучивает мысли и намерения своего саудовского союзника. На наших глазах происходит становление своеобразного фронта, направленного против Катара и «братьев», в который объединяются Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Израиль (последний, учитывая традиционную вражду с движением ХАМАС). Неслучайно, бывший руководитель полиции Дубая Заки Хальфан в интервью одной из местных телекомпаний, отвечая на вопрос, «кто представляет наибольшую угрозу для арабской нации: Иран, «Братья-мусульмане» или Израиль», не задумываясь ответил: «Братья-мусульмане».

Однако несравненно большую угрозу для правящей элиты КСА представляет «Исламское государство». Его призывы в КСА попадают на питательную почву, подготовленную десятилетиями ваххабитской пропаганды. В течение многих лет саудовское руководство закрывало глаза на пропаганду религиозной нетерпимости и джихада, разжигаемую местными проповедниками, в том числе с помощью спутниковых телеканалов. До определенного момента такое культивирование ненависти было выгодно Эр-Рияду для того, чтобы направлять «праведный гнев» суннитов против своих политических противников в Афганистане, Сирии, Ливане, Ираке. Сейчас в саудовских политических кругах, похоже, осознали порочность такой практики и призывают ваххабитских клерикалов  к терпимости и толерантности, но много времени уже потеряно. Особую опасность для режима представляет то, что радикальный салафизм, совпадая в некоторых пунктах с ваххабизмом, полностью отрицает принцип наследственной монархии как нелегитимный, обосновывая это ссылками на Коран и Сунну. Кроме того, КСА не имеет внятной национальной идеологии, необходимой для борьбы с экстремизмом. В 60-е годы прошлого века для противодействия светским арабским националистическим режимам насеристов и баасистов семья Аль-Саудов обратилась к идеологии панисламизма, позиционируя КСА в качестве центра для всех мусульман-суннитов. Эти  претензии были подтверждены в середине 1980-х годов королем Фахдом, принявшим титул «Хранителя двух святынь» (Мекки и Медины). При этом локальные радикальные исламистские движения типа «Талибана» в Афганистане не угрожали саудовским интересам, так как действовали сугубо на поле своих стран, не ставя под сомнение легитимность королевской семьи. Поэтому они и пользовались поддержкой со стороны Эр-Рияда. Что касается ИГ, то оно эксплуатирует саудовский дискурс «исламского интернационализма», но гораздо жестче и убедительней, чем это делает правящая элита КСА. Противоядием от экспансии ИГ могла бы послужить концепция саудовского национализма, но такой концепции нет, и не появится в ближайшее время. Для создания полноценной нации необходимы хотя бы теоретически равные права ее составляющих. В то же время саудовское общество организовано как пирамида, на вершине которой находится семья Аль-Саудов, затем идут кланы и племена Неджда, ниже располагаются жители Хиджаза, составляющие основу местной торговой буржуазии. В самом низу располагаются шииты провинции Аш-Шаркийя и местные исмаилиты. Все это делает КСА гораздо более уязвимым к угрозам «Исламского государства», чем думают многие наблюдатели.

62.83MB | MySQL:102 | 0,567sec