Лауреат Нобелевской премии по экономике и один из признанных интеллектуалов в мире, Джозеф И. Стиглиц (Joseph E. Stiglitz), работая для американского журнала «Вэнити Фэир» (Vanity Fair) рассматривая роль Китая в мире, говорит о конце некоей эры в мировой истории, для которой был характерно господство США в мировых делах. Сегодня рост могущества КНР, по его мнению, обещает немалые выгоды, в частности для Пакистана и его граждан. Это мнение профессора Стиглица приводит авторитетная англоязычная пакистанская газета «Доон» (Dawn) в номере от 14 декабря с.г. Она далее утверждает, что, как считает Стиглиц, вступая в новый, 2015 год, Китай станет самой крупной и наиболее мощной экономикой в мире – оставляя позади себя США и, таким образом, символизируя новую эру в глобальных международных отношениях – т.н. «китайский век»- которая «продлится очень долго, если не вечно».
Какое значение это имеет для дальнейшего развития пакистано –китайских отношений и какова в этом смысле новая роль Китая? Что Пакистан приобретет от этой новой эпохи «китайского века» и как пойдет дальнейшее развитие его отношений с Пекином? Каков геополитический расклад этих отношений? И, наконец, как отношения Исламабада и Пекина в эту новую эпоху отразятся на пакистано – американских связях, поскольку Вашингтон, на наш взгляд, по –прежнему остается ключевым партнером Пакистана среди западных стран, и, наоборот, какие возможные коррективы внесут США в свои отношения с Пакистаном, с учетом того, что Америка выбрала отчетливый курс на «сдерживание» Китая, а Исламабад по-прежнему остается крайне важным партнером США с учетом «афганского фактора»?
Говоря о дальнейшем развитии пакистано – китайских отношений и роли Китая, то на наш взгляд, не подлежит сомнению тот факт, что для Пакистана очень важно, что новый статус его «самого великого друга» (чаще всего, пакистанцы называют Китай «всепогодным другом и союзником») может быть станет самым значимым событием в для Исламабада. Ведь с момента террористических актов 11 сентября 2001 года против США до момента усиления террористической деятельности радикальный исламистских группировок, наподобие «Техрик-е Талибан Пакистан» (TTP), а также учитывая «больную» экономику страны, Пакистан все чаще и чаще оказывался в ситуации, когда большинство экспертов прогнозировали, что он превратится в «обреченное государство», подверженное внутренним природным и политическим катаклизмам.
А в ситуации, когда возросло могущество Китая, как экономическое, так и политико-военное – совпадая по времени с концом внутриафганского кризиса – дальнейшее развитие пакистано –китайских отношений сулит немало выгод Исламабаду, у которого появляется, наконец, партнер, причем давний и надежный, который способен дать ему то, что, скажем не способны или скорее всего, не хотят давать США – и это прежде всего, участие в оздоровлении пакистанской экономики и постоянная политическая поддержка в его «вечном» противостоянии с региональным антагонистом — Индией, а также понимание его стратегических интересов в Афганистане, вне зависимости от того, кто будет у власти в этой соседней стране после того, как оттуда вышел основной контингент войск США и НАТО.. И это все это не просто предположение: ведь два прошлых правительства Пакистана (до администрации премьера Наваза Шарифа, пришедшей у власти в 2013 году) уже сумели получить китайские инвестиции в экономику страны на сумму 43,5 млрд долларов. Ну а то, что сейчас необходимо Исламабаду, чтобы оздоровить свою «больную» экономику – это, как считают пакистанские эксперты — квалифицированный менеджмент и планирование конечных схем расходования этих инвестиций.
В то же время, говоря о дальнейшем развитии пакистано-китайских связей, видные пакистанские эксперты, такие, как доктор Акбар Заиди (Akbar Zaidi) — отмечают, что «Пакистан должен быть более деловым и прагматичным в своих отношениях с Китаем. За прошедшие годы было подписано много Меморандумов о взаимопонимании (MOU) c китайской стороной, но они редко реализовывались в конкретные проекты». Это как раз относится к проблеме правильного менеджмента.
Д-р Акбар Заиди приводит пример проекта Thar Coal (угольной шахты), запущенного под громкие аплодисменты в 2011 году, но который попал в тяжелое финансовое положение, в то время как нынешнее пакистанское правительство настаивает, что этот проект все еще возможно реализовать.
«Китай уже достаточно знаком с плохим управлением со стороны Пакистана, чтобы осознать тот факт, что то, во что Пекин вчера вложил деньги, сегодня очень может оказаться нереализуемым проектом».
Но следует отметить, что мнение доктора Заиди, в основном справедливо для большинства двусторонних китайско-пакистанских гражданских проектов. В то же время, когда дело касается военного сотрудничества между обеими странами, тут все обстоит по-другому. Так, например, передача Китаем технологии для начальных версий разработки пакистанских баллистических ракет М-11/HATF 3, ( в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого века) или совместное производство оружейных систем, таких как реактивный истребитель F-7P, уже привели к тому, что индустрия производства вооружений в Пакистане сегодня выглядит как налаженная и процветающая.
Одной из причин успеха индустрии вооружений в Пакистане по сравнению с гражданским сектором промышленности является преобладание пакистанских военных в отношениях с любой иностранной державой, продающей оружие или выпускающей его на началах совместного производства (тут, кстати, следует отметить, что недавний контракт «Рособоронэкспорта» на поставки партии ударных вертолетов Ми-35 в Пакистан также не является исключением).
Сегодня самым важным примером в том, что касается роли Китая для дальнейшего подъема экономики Пакистана, является проект «Пакистанско-Китайского торгового (или экономического) коридора», считающегося для Пакистана ключевым совместным пакистано-китайским проектом. Он также имеет приоритетное значение для нынешнего правительства премьера Наваза Шарифа.. Этот проект предусматривает строительство транспортной инфраструктуры и инфраструктуры средств связи, с целью соединить китайский район Кашгар с глубоководным пакистанским портом Гвадар, вторая очередь которого строится с активным участием китайских компаний.
Для проекта «Пакистано –Китайского экономического коридора», который, также как и строительство порта в Гвадаре крайне важен для Китая, прежде всего с геополитической и геоэкономической точек зрения – решается проблема выхода Китая к Аравийскому морю и через него к морским торговым путям Китая в страны Персидского залива, Иран и Африку, пакистанское федеральное правительство, возглавляемое партией ПМЛ-Наваз (PML- N), уже предоставило маршрут через провинции Хайбер-Пахтунхва и Белуджистан (Khyber –Pakhtunkhva and Balochistan), с включением в него провинции Панджаб (Punjab) , а также отдельных районов провинции Синд (Sindh). При этом, когда в пакистанском парламенте обсуждался вопрос о том, сколько надо выделить денежных средств из китайских инвестиций для этого проекта для каждой из провинций, по которой пройдет этот коридор, возникли резкие протесты среди рядовых членов пакистанского парламента, представляющих в нем Белуджистан де5путат Ачакзай, который родом из местечка Жоб (Zhob), провинция Белуджистан, говорит, что «Мы должны провести больше обсуждений и дебатов по поводу того, как правильно распределить китайские инвестиции в этот проект, поскольку китайцы настаивают на том, чтобы этот коридор снизил бы время доставки товаров и грузов для КНР до суток или 36 часов, а каждая из провинций, по которой пройдет этот коридор получила необходимое для нее финансирование его строительства».
Все вышесказанное нами представляет конкретные примеры пакистано-китайского экономического сотрудничества и его влияния на внутренний экономический рост Пакистана. В то же время, утверждает профессор Стиглиц, почти все китайские экономические показатели свидетельствуют, что лучшие годы Пекина – еще впереди. То есть наступает тот самый «китайский век», о котором речь шла выше. И если для Исламабада наступающий «китайский век» скорее всего будет означать больший приток китайских инвестиций в его экономику, большую поддержку Китаем Пакистана в его внешнеполитической стратегии по отношению к Индии и Афганистану, то что касается будущей политики Вашингтона по отношению к Китаю и Пакистану, то, на наш взгляд, очевиден тот факт, что при нынешней политике поворота в сторону Азии президента Барака Обамы, которая, как утверждают такие эксперты как профессор Стиглиц, прежде всего подразумевает «окружение» и «сдерживанием» «китайского дракона», с целью уменьшить негативные, по мнению Вашингтона, последствия роста могущества КНР для США и их все еще остающегося стремления к продолжению политического доминирования в мире, то Пакистан (также как и его региональный антагонист – Индия) призваны сыграть ведущую роль в этой американской стратегии сдерживания Пекина. Однако в нынешней очень сложной и временами даже взрывоопасной международной обстановке, когда в мире одновременно наблюдается несколько опасных конфликтов и кризисов – от нерешенного внутри афганского кризиса, и ситуации с террористической деятельностью так называемого «Исламского государства», которая осуществляется на территориях Ирака и Сирии, Вашингтону будет очень непросто создать некую коалицию из соседей Китая для его сдерживания. Конечно, для Пакистана по-прежнему крайне важно налаживание полноценного политического и военного сотрудничества с США в силу «афганского фактора» и укрепления его обороноспособности в условиях продолжающегося острого соперничества с Индией, но вряд ли Исламабад пойдет на то, чтобы сыграть отведенную для него Вашингтоном роль по участию в сдерживании Китая, поскольку Пакистан очень дорожит своими давними особыми отношениями с Пекином, и надеется только выиграть от наступающего «китайского века», рассчитывая при этом не только на экономическую и военную помощь со стороны Китая, но и на поддержку его стратегических целей в Афганистане в обстановке острого соперничества с Индией за влияние в этой стране. И, на наш взгляд, трезвомыслящие политики в США это понимают. Китай же, если отойти от риторики «всепогодного друга и союзника» для Пакистана преследует свои четко осознанные прагматические цели – получить через него рычаг для проведения своего влияния в регионе Южная Азия и Средний Восток, обеспечив при этом постоянную поставку энергоносителей и необходимых промышленных товаров из Ирана и стран Ближнего Востока для своей бурно растущей экономики. Таким образом, обе страны могут и будут использовать нарождающийся «китайский век» в своих собственных геополитических интересах.
В недавнем разговоре с репортером на оборонном семинаре, китайские официальные лица описали отношения между Китаем и Пакистаном как отношения «крепких рукопожатий» и назвав обе страны «братьями». Все это, конечно, опять-таки риторика. Но в то же время думается, что развитие пакистано –китайских отношений в «век Китая», похоже, способно действительно помочь Пакистану преодолеть многие проблемы на его тернистом пути к экономическому росту и политической стабильности.