Как мы уже сообщали ранее, около месяца назад пакистанские службы безопасности объявили об аресте одного из эмиссаров группировки «Джейш аль-Ансар» Абдо Сатара Риги. Указанная группировка, которая является этнически однородной и состоит из сепаратистов-белуджей, на протяжении уже нескольких десятков лет ведет подрывную деятельность в отношении иранских целей. С начала 2013 года указанная группа при содействии высших чинов Межведомственной разведки  Пакистана перешла на полное финансирование Управления общей разведки (УОР) КСА. Отметим, что «Джейш аль-Ансар» в данном случае является самым важным партнером Эр-Рияда в формате организации и проведения подрывной деятельности против иранских целей в приграничных районах с целью решения главной стратегической задачи: сдерживание глобальной шиитской экспансии в Ираке и Сирии с перспективой его распространения на северные «шиитские» регионы самого королевства. Отметим, что такое открытие «второго фронта» со стороны пакистанского направления силами одной группировки вряд ли изменит стратегический баланс сил и в состоянии серьезно скорректировать планы Тегерана на сирийско-иракском направлении.

Арест в Пакистане одного из главных иранских антагонистов  конечно был не случаен. Особенно с учетом того, что «Джейш аль-Ансар», искусственно отделившаяся от более глобальной террористической

группы «Джундулла», недавно присягнула на верность «Исламскому государству» (ИГ). Такая автономность, собственно, не является ничем особенно новым в тактике террористических групп. Этим достигается дистанцирование основного ядра группы от локальных целей, которые стоят перед ней в тот или иной момент времени. В данном конкретном случае – это выполнение заказов, поступающих из Саудовской Аравии и «Джейш аль-Ансар» возникла с подачи пакистанцев именно для этого. Повторим, что Исламабад арестом одного из ключевых связников УОР КСА послал своему союзнику ясный сигнал о том, что был бы крайне недоволен перспективой нарушения пакта о стратегическом партнерстве в сфере безопасности, который оформлен еще при жизни короля Абдаллы. Помимо сотрудничества в формате подготовки пакистанцами кадров для саудовских спецслужб и спецназа, он подразумевает и технологическую помощь Исламабада в создании «мирного» атома в КСА в случае достижения Тегераном своей конечной цели в рамках собственной ядерной программы. Смена монарха и последовавшая за этим рокировка в силовом блоке, которая ясно обозначила политическую опалу двух ключевых лоббистов пакистанских интересов командующего Национальной гвардии КСА принца Мутаиба и бывшего руководителя УОР КСА принца Бандара. Именно с целью «прояснить» позицию нового руководства монархии по отношению к выплатам очередных финансовых траншей за «оказываемые услуги» и произошел неприятный инцидент с агентом УОР КСА. Пикантность ситуации придало и требование Тегерана выдать террориста для быстрого и справедливого суда. Излишне говорить, что при реализации такого сценария многие тайные схемы деятельности саудовской разведки в этом регионе стали бы достоянием гласности. Но у нас есть все основания полагать, что требования Тегерана о выдаче А.Риги услышаны не будут. И это вызвано не только сложными пакистано-иранскими отношениями.

Дело в том, что сигнал от Исламабада был услышан в Эр-Рияде. Подтверждением этого стал двухдневный секретный визит в Саудовскую Аравию 3 февраля с.г. высокопоставленной делегации пакистанских силовиков в составе главы Межведомственной разведки генерала Ризвана Ахтара, главнокомандующего пакистанскими вооруженными силами генерала Рахиля Шарифа, начальника генерального штаба Рашида Махмуда. Они встретились с нынешним саудовским силовым триумвиратом: министром внутренних дел Мухаммедом бен Найефом, министром обороны Мухаммедом бен Салманом и новым начальником УОР Халедом бен Али аль-Хумадияном. Пакистанская делегация также имела кратковременную встречу с королем Салманом. В центре дискуссий было именно сотрудничество в ядерной области. Король Салман пообещал финансировать исследования в ядерной области в центре Кахуте в Пенджабе. При этом ни о каком «мирном атоме» речь не шла, стороны обсуждали именно создание на пакистанских мощностях ядерной альтернативы для «защиты королевства» от иранской угрозы в случае реализации Тегераном планов по созданию собственного ядерного оружия. При этом стороны оценили перспективы частичного выхода Ирана из-под экономических санкций в результате переговоров «шестерки» «как крайне высокую». В данном случае Эр-Рияд остался верным принципам стратегического партнерства с Пакистаном именно в создании собственного ядерного оружия, которое было заложено бывшими министрами обороны КСА Султаном бен Абдель Азизом и бывшим руководителем УОР КСА принцем Турки аль-Фейсалом. Саудиты также взяли на себя обязательство инвестировать в пакистанскую военную промышленность. В частности, в развитие танкового завода в Таксиле и авиационный завод в Карме. Министерство обороны КСА закупит в ближайшее время несколько военно-тренировочных самолетов пакистанского производства  для тренировки своих летчиков. Пакистанцы также упомянули в рамках консультаций о сохранении роли в двусторонних отношениях опального принца Мутаиба, которого они считают своеобразным «гарантом» выполнения всех достигнутых договоренностей. Это обстоятельство, как предполагают эксперты, в свою очередь оставляет  принца Мутаиба в условной «политической обойме» даже при условии резкого сокращения его влияния на формирование заказов в сфере ВТС и сокращения численного состава, а также подразделений возглавляемой им Национальной гвардии.