Саудовская Аравия: сорок дней короля Сальмана бен Абдель Азиза на троне

С момента восхождения короля Сальмана бен Абдель Азиза на трон (23 января 2015 г.) прошло сорок дней, — саудовская пресса, несмотря на двусмысленность этой даты, уделяет ее немало внимания, говоря о «значительных внутри – и внешнеполитических достижениях» нынешнего монарха. Оставляя в стороне используемые ею определения этих «достижений», стоило бы, тем не менее, взглянуть на то, что было осуществлено нынешним правителем, прежде всего, с точки зрения того, насколько проводимый им курс продолжает линию его предшественника – Абдаллы бен Абдель Азиза, как и того, в какой мере эта линия подвергается (если это происходит!) корректировке.

Итак, первое обстоятельство – внутренние изменения в стране.

Говоря об этом обстоятельстве, саудовская пресса делает акцент на двух направлениях в этой сфере, называя «урегулирование отношений внутри правящей семьи» и «создание правительства, в котором представлена молодежь». Что ж, каждое из этих направлений существенно, — семья Аль Сауд действительно «спокойно» (если использовать выражение одного из авторов «Аш-Шарк Аль-Аусат») пережила повторный переход власти от клана Аш-Шаммар к клану Ас-Судейри. Впрочем, этой «спокойный» переход был прогнозируемым даже не в связи с кончиной Абдаллы бен Абдель Азиза, а значительно раньше – никто и никогда (после возвышения предшественника Сальмана бен Абдель Азиза) не ставил под сомнение, что клан Ас-Судейри сохранил свои позиции на вершине саудовского политического истеблишмента, — все назначавшиеся этим предшественником наследные принцы (Султан бен Абдель Азиз, Наеф бен Абдель Азиз и, наконец, теперь уже король – Сальман бен Абдель Азиз) представляли этот клан. Более того, предопределенность этого перехода фиксировалась законодательно – достаточно ознакомиться с текстом Закона о Комитете по принесению клятвы.

Тем не менее, наследником наследника престола (или, иными словами, заместителем Сальман бен Абдель Азиза, когда он еще исполнял обязанности второго человека на вершине политического истеблишмента) бывший король назначил далекого от клана Ас-Судейри принца Мукрана бен Абдель Азиза, ставшего (теперь уже при новом правителе) наследником престола, которого в будущем должен сменить на троне представитель «поколения внуков» из все того же клана Ас-Судейри – (наследник наследника престола) принц Мухаммед бен Наеф. Последовательны ли эти начинания? В этом не приходится сомневаться? Являются ли они продолжением той практики, которая окончательно сложилась в эпоху правления Абдаллы бен Абдель Азиза и которая, что доказали истекшие сорок дней правления нынешнего монарха, принята саудовским «политическим классом» и, в первую очередь, его ведущим звеном – семьей Аль Сауд? Это также не вызывает сомнений. В равной мере это верно и в отношении второго направления в действиях короля Сальмана бен Абдель Азиза – «создания правительства, в котором представлена молодежь». Приход в высшее руководство страны не только внуков «короля-основателя», но и образованных разночинцев – неотрицаемая реальность, которая, тем не менее, все так же продолжает курс предшественника нынешнего монарха.

Однако важно и другое обстоятельство, — корректируется ли внешняя политика Саудовской Аравии?

Говоря о сорока днях пребывания короля Сальмана бен Абдель Азиза на троне, саудовская пресса подчеркивает, в первую очередь, значение его личной встречи с президентом Бараком Обамой, принявшим личное участие в траурных мероприятиях в связи со смертью Абдаллы бен Абдель Азиза. В этой связи в появившихся на страницах саудовских изданий публикациях непременно цитируется запись нынешнего монарха в его личном Твиттере: «Я был счастлив встретиться с президентом Обамой. Мы обсудили с ним наше стратегическое партнерство, укрепление отношений между нашими странами и совместные действия в интересах мира». В контексте этой записи слова «стратегическое партнерство» выступают как центральные и продолжающие традиционный саудовский курс, берущий начало в эпоху Ибн Сауда и остающийся, как это отмечает обычная для Саудовской Аравии риторика, линией на «углубление связей с ведущей дружественной страной». Означает ли это, что взаимодействие обеих стран безоблачно? Разумеется, нет, — и Иран (не только в контексте его ядерной программы, но и, если использовать все ту же саудовскую риторику, его «вмешательства в дела Залива и арабского региона») в этой связи выглядит как наиболее яркий показатель несовпадения точек зрения обеих сторон.

4 марта 2015 г. в Эр-Рияде состоялась совместная пресс-конференция главы саудовского внешнеполитического ведомства принца Сауда аль-Фейсала и его американского коллеги Джона Керри по итогам визита главы государственного департамента в саудовскую столицу, где он встречался также с королем Сальманом бен Абдель Азизом и министрами иностранных дел стран-членов Совета сотрудничества арабских государств Залива. Естественно, что в ходе этих встреч «иранскому досье» и, в частности, переговорам в рамках «группы шести», было посвящено основное внимание.

Если, как заявил в ходе пресс-конференции С.аль-Фейсал, «Иран действительно хочет стать частью решения, то он должен отказаться от дестабилизации региона [Залива и арабского мира] и вмешательства в его внутренние дела», отметив, что, «хотя Соединенные Штаты и продолжат переговоры с Ираном, они, вместе с тем, не допустят создания им атомной бомбы», как и «не оставят в стороне иные стороны иранского досье», «включающие иранское вмешательство в Сирии, Ираке, Ливане, Йемене и еще Бог знает где». Вместе с тем, по его словам, «основным источником обеспокоенности государств Совета сотрудничества выступает ядерная энергия и ядерное оружие», которое может оказаться в руках «тегеранского режима». Как заметил саудовский министр иностранных дел, главы внешнеполитических ведомств стран Залива «приняли приглашение» посетить Вашингтон для продолжения консультаций в связи с иранской региональной политикой.

Вопрос Ирана в его саудовской постановке оказывался связанным, если исходить из слов С.аль-Фейсала, и с американским курсом в отношении Ирака, допустившим военное сотрудничество между правительством Хейдара аль-Абади и иранскими вооруженными силами в ходе нынешнего наступления иракской армии на Тикрит. Как заявлял саудовский министр иностранных дел, «мы обеспокоены положением в городе Тикрит, поскольку Ирак продолжает жить в обстановке нестабильности, усугубляемой конфессиональной рознью». Далее он продолжал: «Эта конфессиональная рознь стала итогом иранской гегемонии (равным образом он оценивал и нынешнюю ситуацию в Сирии – Г.К.) в Ираке». В этой связи ведущий колумнист «Аш-Шарк Аль-Аусат» Абдель Рахман ар-Рашид (расставляя необходимые акценты в связи с иранским участием, как и с участием шиитских военизированных формирований в наступлении на этот контролируемый «исламским государством» иракский город) в опубликованном этой газетой 5 марта 2015 г. комментарии «Тикрит – начало конфессиональной войны в Ираке» замечал: «Мы являемся свидетелями того, что в Ираке может начаться шиитско-суннитская конфессиональная война, поскольку в наступлении на Тикрит участвует некое “народное ополчение”, по сути дела, состоящее из конфессиональных (шиитских – Г.К.) военных ополчений, рассматриваемых суннитским населением освобождаемых регионов как враждебные, поддерживаемых также с его точки зрения враждебными иранскими частями».

Однако стоило бы вернуться к итогам сорока дней правления короля Сальмана бен Абдель Азиза.

Отмечая эту дату, саудовская пресса выделяет действительно важное обстоятельство – «окончательное восстановление единства региона Залива». Речь в этой связи идет о состоявшихся в течение времени нахождения у власти нынешнего саудовского короля встречах с лидерами либо (в случае Омана) вторыми лицами во властной иерархии государств Совета сотрудничества. Иными словами, как отмечают саудовские издания, противоречия между входящими в эту организацию странами «окончательно изжиты», добавляя, однако, что начало этому процессу «было положено» предшественником Сальмана бен Абдель Азиза. Одновременно эти же издания отмечают и активные действия монарха в исламском мире (что также продолжало курс Абдаллы бен Абдель Азиза), подчеркивая принципиальную важность состоявшихся в последнее время контактов с египетским президентом Абдель Фаттахом ас-Сиси и турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом для координации действий, направленных против «экстремизма и терроризма» в регионе Ближнего Востока. Визит А.Ф.ас-Сиси в этой связи кажется наиболее показательным.

28 февраля 2015 г. «Аш-Шарк Аль-Аусат» опубликовала значительное по объему интервью с главой египетского государства в связи с его (тогда) предстоявшим официальным визитом в Саудовскую Аравию. Темы интервью касались экономики и политики Египта в контексте его отношений с саудовской стороной.

По словам египетского президента, «наши братья из Королевства Саудовская Аравия и стран Залива возвращаются и инвестируют в Египет». Оценивая же египетско-саудовские отношения, А.Ф.ас-Сиси заявлял: «Мы в Египте считаем, что наши отношения с Саудовской Аравией, несомненно, стратегические. Эти отношения – базовая основа безопасности и стабильности региона Ближнего Востока». Касаясь же тем своих (тогда еще) будущих переговоров с королем Сальманом бен Абдель Азизом, глава египетского государства замечал, что одна из них – «иранское досье», подчеркивая, что для Египта «безопасность Залива – красная черта». В этой связи он, в частности, замечал, что для противостояния «разгулу терроризма» в ходе переговоров в саудовской столице будет обсуждаться вопрос о «создании совместных арабских вооруженных сил» в составе формирований из Египта, Саудовской Аравии, Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов, — в обозримом будущем «эти силы осуществят совместные наземные, воздушные и морские маневры». Разумеется, по словам А.Ф.ас-Сиси, эти «арабские вооруженные силы» будут координировать свои действия с американскими армейскими частями. Отвечая же на вопрос о «развитии отношений с Москвой» и «теплом приеме президента Владимира Путина», А.Ф.ас-Сиси счел необходимым заявить: «После революции 30 июня (дата вооруженного переворота против президента Мухаммеда Мурси – Г.К.) внешняя политика Египта стала взвешенной, многосторонней и открытой всем сторонам. Мы не занимаем чью-либо сторону в ущерб другой стороне. Я хотел бы сказать, что наши отношения с Соединенными Штатами носят для нас стратегический характер. Так в Египте мы относимся ко всем, а потому мы всех встречаем тепло. Я считаю, — продолжал он, — что отношения между государствами не должны строиться ради создания блоков, как раньше, а быть обращенными ко всем странам».

Наконец, два заключительных момента (выделяемых саудовской прессой) в связи с сорокадневным пребыванием короля Сальмана бен Абдель Азиза у власти. Это – палестинский вопрос и противостояние терроризму на основе «поддержки умеренного ислама».

С первым из этих моментов были связаны переговоры нынешнего короля с главой Палестинской национальной администрации Махмудом Аббасом (находившимся с визитом в Эр-Рияде) и иорданским монархом Абдаллой II (в здании эр-риядского международного аэропорта). Заявив (еще накануне своего восшествия на престол) о «незыблемости арабской мирной инициативы», выдвинутой его предшественником на бейрутском саммите Лиги арабских государств в 2002 г., Сальман бен Абдель Азиз, тем не менее, в ходе своих переговоров и с палестинским лидером, и с иорданским королем счел необходимым вновь подчеркнуть (что ни в коей мере не противоречит линии Абдаллы бен Абдель Азиза) о «неизменности поддержки законного права палестинского народа на создание независимого государства со столицей в [Восточном] Иерусалиме» и «безусловной защите палестинцев от непрекращающейся израильской агрессии».

Встреча же с королем Абдаллой II, естественно, включала и вопрос о саудовско-иорданском взаимодействии в «совместном противостоянии терроризму», в том числе, и в Йемене.  Стоило бы заметить, что еще 26 октября 2014 г., говоря об этом, А.Р.ар-Рашид писал в своей статье «Идея арабского военного вмешательства» в «Аш-Шарк Аль-Аусат» о времени 1960-х гг., когда в ходе внутрийеменского конфликта Саудовская Аравия и Иордания) поддерживала роялистов, а насеровский Египет – республиканцев: «Возобновится ли саудовско-иорданское сотрудничество в Йемене, став последним шансом добиться политического урегулирования и заставить противоборствующие стороны пойти на компромиссы, обеспечивающие участие всех в управлении? Речь идет, — добавлял он, — о военной поддержке, а не прямом военном вмешательстве».

В саудовском случае вопрос о противостоянии терроризму всегда (вне зависимости от того, идет ли речь о правлении нынешнего короля либо его предшественника) религиозно окрашен. Речь, иными словами, не только о продолжении саудовского участия в деятельности международной коалиции противостояния «Исламскому государству», но и о, если следовать саудовской риторике, «распространении умеренного ислама». Уже 25 февраля 2015 г. в Эр-Рияде открылась международная конференция «Ислам и борьба с терроризмом» (планировавшаяся еще в эпоху правления Абдаллы бен Абдель Азиза). Обращаясь к ее участникам, нынешний монарх подчеркивал: «Исламу угрожает исламизированный терроризм, границы которого перешагнули исламский мир. Преступления террористов посеяли не только искаженный образ ислама, но и поставили в затруднительное положение исламские государства, исламские организации и народы в отношении тех государств и народов, с которыми мы развиваем сотрудничество». Все так же в своем обращении Сальман бен Абдель Азиз заявлял: «Саудовская Аравия посвятит все свои усилия, как в сфере идей, так и в практической плоскости, решительному и всестороннему противостоянию терроризму».

62.86MB | MySQL:102 | 0,523sec