В результате последних по времени неудач правительства Башара Асада на северном и южном направлениях военных действий, «рейтинг доверия» к нынешнему сирийскому режиму в кругах аналитиков, занимающихся проблемами Ближнего Востока, стал неуклонно снижаться. Действительно, боевые действия, ведущиеся на протяжении последнего полугодия, выявили слабость сирийской армии и потерю ею стратегической инициативы. В декабре 2014 года боевикам вооруженной оппозиции удалось взять стратегически важную военную базу Вади ад-Даеф на севере страны. В феврале с.г. захлебнулось наступление сирийской армии в районе Алеппо. Чувствительным ударом по сирийскому правительству стало взятие боевиками из новой коалиции «Джаиш аль-фатх», в которой лидирующую роль играет «Джабхат ан-нусра», города Идлиб в конце марта. Столь же неутешительно развивались события в южной провинции Дераа. В апреле под контроль вооруженной оппозиции перешел последний КПП на границе Сирии с Иорданией Насиб. Несмотря на успешное начало наступления правительственных войск в районе Буср аль-Харир в этой провинции, им не удалось добиться стратегического преимущества и отбить у боевиков ряд населенных пунктов. Наконец, в мае боевиками «Джаиш аль-фатх» был занят город Джиср эш-Шугур. Потеря этого городка имеет для правительства Асада более тяжелые последствия, чем захват боевиками Идлиба, так как Джиср эш-Шугур, находясь в 70 километрах от Латакии, создает возможность для наступления вооруженной оппозиции на средиземноморское побережье Сирии, населенное алавитами.
Тем не менее, было бы преждевременно говорить о неминуемом падении режима Асада в ближайшей перспективе. Сирийская армия не может успешно действовать на нескольких фронтах, но в состоянии держать под контролем Дамаск, свои позиции в Алеппо и основные транспортные коммуникации. На занятых правительством территориях функционируют органы управления, осуществляется некое подобие экономической жизни, подается, хотя и с перебоями электроэнергия. Более того, недавно сирийское правительство объявило о новых льготах для фронтовиков и их семей. Отныне первоочередное право на занятие рабочих мест в госсекторе получают родственники погибших на гражданской войне солдат и офицеров, а также военнослужащие, получившие ранения. Для членов семей погибших вводятся так называемые «карточки почета», обеспечивающие освобождение от платы ЖКХ и льготный проезд на транспорте. Объявлено о надбавке в 4000 лир зарплаты офицерам и госслужащим. В то же время новые изменения на сирийском фронте порождают перемены в отношениях Дамаска с его главным союзником – Ираном, без помощи которого режим Асада не смог бы просуществовать до настоящего времени.
В ходе визита в Тегеран министра обороны Сирии генерала Джасема аль-Фрейджа (кстати, он является суннитом, выходцем из бедуинской семьи из провинции Хама), иранцы «распекли» сирийского генерала, отказав ему в получении дополнительной военной помощи. У некоторых аналитиков это породило прогнозы о готовности Тегерана сдать нынешний сирийский режим. На самом деле ситуация не столь простая. В двадцатых числах мая Дамаск посетил ряд высокопоставленных иранских деятелей, ответственных за выработку и проведение внешней политики. 20 мая в Дамаске побывал советник верховного лидера Али Хаменеи по внешней политике Али Акбар Велаяти. В Тегеране считают, что бывший министр иностранных дел ИРИ А.А.Велаяти оказывает на формирование внешней политики ИРИ более существенное влияние, чем нынешний глава иранской дипломатии М.Д.Зариф. Таким образом, данный визит носит знаковый характер. Его цель – показать миру, что сдавать своего союзника Тегеран не собирается. Вслед за этим сирийскую столицу посетил председатель Комитета иранского Меджлиса по международным делам, известный в ИРИ депутат консервативного направления Алаеддин Боруджерди. 23 мая переговоры с сирийским правительством вел руководитель иранской Палаты по внешнеэкономическим связям Рустам Каземи. Р.Каземи, выходец из КСИР и бывший министр нефти в правительстве М.Ахмадинежада, продолжает оставаться в обойме ведущих иранских политиков. По окончании переговоров было анонсировано предоставление Сирии иранского льготного кредита в объеме одного миллиарда долларов. По оценкам ливанских аналитиков, нынешняя поддержка сирийского режима ежегодно обходится Тегерану в 5-6 миллиардов долларов, что весьма чувствительно при потерях иранской экономики от снижения цен на нефть.
Несмотря на это иранцы не собираются отказываться от финансовой помощи Асаду. Их цель теперь заключается в том, чтобы ее тщательно контролировать и рационально расходовать. Убедившись в том, что сирийская армия уже не в состоянии вести войну на нескольких фронтах, руководство ИРИ хочет ограничить военные действия сторонников Асада меньшей по объему территорией, но сделать их более эффективными. Обозреватели ливанской газеты Daily Star убеждены, что Тегеран не против эвакуации правительственными войсками севера Сирии с целью оставить за ними Дамаск, провинции Хама и Хомс, средиземноморское побережье (провинцию Латакия), друзские районы с центром в Сувейде. При благоприятных обстоятельствах в эту сферу влияния войдет также провинция Дераа, что вернет сирийскому правительству доступ к Голанским высотам. Главным на нынешнем этапе, по мнению иранцев, является зачистка столичного региона, где полевой командир Захран Аллюш держит под контролем пригород Думу и создает угрозу Дамаску, и обеспечение безопасности Латакии. При данных раскладах неясно будущее Алеппо, ведь если правительственные войска полностью утратят над ним контроль, то это будет означать фактический раздел страны. Алеппо станет «сирийским Бенгази», где разместится правительство оппозиции.
Такое видение будущего Сирии, несомненно, не нравится многим старым кадрам партии Баас и спецслужб. В последнее время участились слухи о разногласиях и раздорах в среде сирийской элиты. Это подтверждают кадровые перестановки в спецслужбах. В апреле с.г. были уволены руководитель военной разведки Рафик Шехаде и директор Департамента политической безопасности суннит Рустам Газале. Циркулирует информация о возможном увольнении начальника разведки ВВС (в прошлом наиболее эффективная из сирийских спецслужб) алавита Джамиля Хасана. В мае в Дамаске ходили упорные слухи об опале и чуть ли не аресте всемогущего Али Мамлюка, президентского советника по национальной безопасности. Правда, позже они были развеяны, когда генерал А.Мамлюк появился на переговорах Б.Асада с А.А.Велаяти и А.Боруджерди. Р.Газале, в 2002-2005 годах возглавлявший работу сирийских спецслужб в Ливане, при таинственных обстоятельствах умер в больнице вскоре после увольнения. Некоторые ливанские наблюдатели связывают это с возобновлением работы Спецтрибунала по Ливану. По их мнению, Р.Газале мог быть причастен к гибели ливанского премьера Рафика Харири, и некоторые лица в сирийском руководстве убрали ненужного свидетеля.
Представляется, однако, что причины смерти Газале лежат гораздо глубже. В недрах сирийского режима зреет раскол между двумя фракциями, которые очень условно можно назвать «прошиитским течением» и «сирийскими арабскими националистами». Последние недовольны двумя факторами: чрезмерным усилением позиций Тегерана в Сирии и предположительным намерением правительства сдать север страны. Воспитанные в баасистских традициях «Великой Сирии», эти силовики болезненно воспринимают новую ситуацию, при которой САР фактически становится иранским вассалом. В правление Хафеза Асада сирийско-иранский союз носил характер равноправного партнерства, при котором Тегеран нуждался в сирийской поддержке на Ближнем Востоке больше, чем Сирия нуждалась в альянсе с Ираном. Сирийское влияние в Ливане обеспечивало благополучие движения «Хизбалла» и возможность Тегерана оказывать давление на Израиль. Кроме того альянс с Ираном уравновешивался стратегическим партнерством Дамаска с СССР, хорошими отношениями с Францией и странами Залива. В нынешней ситуации иранцы оказывает влияние на принятие президентом Башаром Асадом ключевых решений, в том числе и по кадровым вопросам, открыто создают в Сирии свою агентуру влияния и верные себе вооруженные формирования, сирийский аналог «Хизбаллы».
Решающую роль в создании таких формирований играют Национальные силы самообороны и народные комитеты Сирии. При этом особое внимание уделяется работе с алавитским меньшинством, которое склоняют к принятию доминирующего в Иране двенадцатиричного шиизма (иснаашаризма). Вероучение алавитов не является ортодоксальным шиизмом, а скорее своеобразной интерпретацией доисламских гностических верований, появившихся в античный период. В период правления партии Баас, несмотря на привилегированное положение алавитов в сирийской элите, режим Асадов не поощрял развитие алавитской религиозной мысли, готовя из своих единоверцев кадры силовиков и светской интеллигенции. В итоге алавиты на данный момент являются наиболее светской группой сирийского населения. Плохой ориентацией алавитов в религиозных вопросах пользуются в настоящее время иранские эмиссары. Создание иранской агентуры влияния среди алавитов идет по линии командиров Национальных сил самообороны Али Кайяли и дальнего родственника президента Фавваза аль-Асада. Али Кайяли, турецкий гражданин, в молодости близкий к различным левацким группировкам и возглавлявший «Фронт освобождения Искандеруна», с 2012 года возглавляет отряды самообороны в Латакии и тесно связан с Ираном.
Хочется все-таки надеяться, что Сирия сохранится как единое и независимое государство. Распад этой страны, даже совершенный под благовидными предлогами, не только вызовет трагические последствия в судьбах сотен тысяч сирийцев, но и негативно скажется на общей ситуации во всем регионе.