18 июня 2015 г. палестинские представители в очередной раз объявили о своей готовности обратиться в Международный уголовный суд (МУС) с обвинениями в адрес Израиля. Более того, как сообщили израильские СМИ, в нынешней ситуации они обещали представить веские доказательства причастности страны и ее руководства к военным преступлениям. В этой связи вновь возникает вопрос о том, насколько серьезен для Государства Израиль и его официальных лиц, участвующих в принятии решений, касающихся палестино-израильского конфликта, риск оказаться под угрозой преследования.
Привлечение политических деятелей к ответственности в связи с теми или иными международными конфликтами представляет весьма сложный вопрос для международного права в целом и международного уголовного права в частности. К настоящему моменту наиболее резонансные случаи, приведшие к такого рода процессам, касались рассмотрения дел по бывшей Югославии созданным специально для этого международным трибуналом. Впрочем, присоединение Палестины к Римскому статуту и, как следствие, возможность полноценного участия в работе МУС, ставшее возможным с 1 апреля 2015 г., заставило и израильские власти озаботиться вопросом обеспечения собственной безопасности в свете возможного обращения палестинцев в данную судебную инстанцию. Дополнительные трудности в этом случае могут быть связаны с тем, что деятельность суда ориентирована в первую очередь на работу там, где на национальном уровне затруднительно проведение расследования и привлечение виновных к ответственности. В число такого рода территорий при необходимости может быть легко включена Палестина, хоть и претендующая на то, чтобы быть признанной государством, но по-прежнему не обладающая соответствующими признаками.
Анализируя Устав МУС, прежде всего, в части деяний, подпадающих под его юрисдикцию, обращает на себя внимание пункт «преступление агрессии», согласно расшифровке которого для начала разбирательства по такого рода делу необходимо получить т.н. «определение агрессии»[i]. Однако данная процедура представляется весьма сложной и до конца не прописанной в Римском статуте. Более того, существует мнение, что для полноценного признания определенного деяния актом агрессии необходимо соответствующее решение Совета Безопасности ООН, для работы с которым у Израиля есть своя система «сдержек и противовесов». Большее количество трудностей может быть связано с группой преступлений, квалифицируемых как «военные», поскольку в списке таковых, представленном в статье 8 Устава, упоминаются как из ряда вон выходящие деяния, к примеру, биологические эксперименты, так и атака гражданских лиц или объектов. Именно последнее составляет основной массив жалоб палестинских властей международному сообществу, озвученных в недавнее время. Впрочем, и здесь у Израиля есть некоторые механизмы, позволяющие если не предотвратить опасную напряженность, то, как минимум, сгладить последствия заявлений оппонентов. Более того, принимая во внимание особенности международного права, и, прежде всего, положения, изложенные в Уставе ООН, необходимо упомянуть статью 51 данного документа. В ней описаны случаи, позволяющие стране воспользоваться «правом на самооборону»[ii]. Таким образом, сложность международно-правовой системы может иногда создавать иллюзию того, что обращение к ее институтам лишь в редких случаях способно нанести государствам и их представителям серьезный урон. Впрочем, на примере Израиля становится ясно, что вопросы ответственности нередко возникают и в двусторонних отношениях со странами, некогда оказавшимися под влиянием заявлений палестинского руководства.
Показательным в данном случае можно считать пример Великобритании, который получил широкий резонанс в связи с конференцией Fortune Most Powerful Women International Summit, проходившей в Лондоне. В рамках мероприятия 16 июня 2015 г. было запланировано выступление Ц.Ливни, в котором, как предполагалось, она должна была рассказать о действительном положении дел в своей стране в связи с переговорами по Ирану и ситуацией на палестино-израильском треке. Однако ее участие в данном саммите оказалось под угрозой из-за того, что экс-глава МИД могла быть арестована в британской столице в связи с обвинением в военных преступлениях, касавшихся операции «Литой свинец». Сложившаяся ситуация уходит корнями в 2009 г., когда ордер на арест Ц.Ливни был выдан впервые. Виной всему стал т.н. принцип «универсальной юрисдикции». В соответствии с ним, независимо от гражданства и места совершения предполагаемого преступления лицо может быть привлечено к ответственности за деяние, представляющее опасность для всего международного сообщества. Именно этим обстоятельством и воспользовались пропалестинские активисты, инициировавшие появление ордера на арест в 2009 г. Избежать опасных для себя последствий израильскому политику удалось, лишь отменив свое посещение страны. Помимо Ц.Ливни с аналогичной угрозой при визитах в Соединенное Королевство в свое время сталкивались М.Яалон, а также группа офицеров ЦАХАЛа, которые должны были прибыть в Великобританию для обсуждения перспектив взаимодействия в военной сфере. Поскольку эта ситуация серьезным образом омрачила двусторонние контакты государств, обе страны предприняли шаги, направленные на обеспечение безопасности израильских политиков. Выход был найден в 2011 г., когда Великобритания предоставила гарантии неприкосновенности государственным деятелям Израиля, находящимся в стране с официальными визитами, а также усложнила процедуру выдачи ордера на арест в случае применения принципа «универсальной юрисдикции».
В нынешней ситуации предполагалось, что Ц.Ливни прибудет в Лондон как частное лицо, чем вновь воспользовались сторонники палестинцев, возобновив кампанию, нацеленную на ее задержание. В связи с этим Ц.Ливни была вынуждена придать своей поездке официальный статус. Своего рода свидетельствами того, что приезд в британскую столицу согласован с израильским правительством, стала встреча Ц.Ливни с представителем Министерства иностранных дел Великобритании Т.Элвудом, которому она передала экземпляр недавно опубликованного Израилем результата расследования фактологических и правовых аспектов операции «Нерушимая скала». Также, по данным СМИ, в своем выступлении она подчеркивала, что изложенные ею взгляды на переговоры с Ираном стали следствием консультаций с премьер-министром Б.Нетаньяху. В результате фактически сложилась ситуация, в которой оппозиционному лидеру из «Сионистского лагеря» пришлось принести в жертву часть своих политических взглядов для предотвращения весьма реальной угрозы ареста. Привыкнув в преддверии выборов к тому, чтобы активно распространять свою точку зрения за рубежом, выступая на различных международных мероприятиях, по большей части полуформальных, на этот раз Ц.Ливни весьма легко отказалась от этой тактики в пользу возможности выехать как официальный представитель Израиля. В этом шаге улавливается особенность не так давно сформированного правительства, в котором оппозицию составили те, кто очень явно претендовал на то, чтобы оказаться у власти. Как следствие, представление официальной израильской линии для них является не отступлением от политических идеалов, а, скорее, возможностью хотя бы на время примерить на себя роль, которую по результатам выборов получить не удалось.
Таким образом, несмотря на то, что об угрозе преследования Израиля и его государственных деятелей за решения, принятые в периоды проведения военных операций, сегодня довольно часто заявляют СМИ, такого рода опасность существовала и ранее. Связана она, прежде всего, с принципом универсальной юрисдикции. Более того, если обращение в МУС требует четкого соблюдения процедур и одновременно может повлечь за собой разбирательство в отношении палестинской стороны, то применение принципа универсальной юрисдикции оставляет палестинцев в некотором смысле в стороне от процесса, исключая наиболее серьезные риски. Также в этом случае под угрозой оказываются и двусторонние отношения Израиля с государством, принявшим решение действовать в этом ключе. Пытаясь по-новому реагировать на недавно возникшие вызовы и угрозы, израильское руководство нередко забывает об уже известных «ловушках», недостаточное внимание к которым может сыграть с ними злую шутку.
[i] См.: Римский статут Международного уголовного суда. A/CONF.183/9. 17.07.1998.
[ii] См.: Устав Организации Объединенных Наций. 26.06.1945.