Военное поражение вовсе не означает ликвидацию джихадистских движений на Ближнем Востоке и Африке. Например, недавняя ликвидация в Йемене  одного из лидеров «Аль-Каиды Аравийского полуострова» (АКАП) Н.аль-Вахайши, судя по всему, мало повлияет на стратегию и тактику этой группировки. Обратим внимание, что ее относительный ренессанс стал возможным исключительно по причине наступления в Йемене общего хаоса и государственного коллапса. Еще сравнительно недавно, в 2012 году, группировка находилась на гране уничтожения и ухода в политическое небытие. И это стало возможным во многом благодаря активности американцев в формате проведения операций с использованием беспилотников, а еще в большей степени — нежелания йеменской власти, на тот период в лице президента А.А.Салеха, и значительной части саудовской элиты чрезмерного усиления АКАП и ее влияния на ситуацию в стране. По простому — отпала нужда в их переизбыточной и антиамериканской активности, поскольку не является большим секретом тот факт, что действия группы главным образом находились под контролем местных спецслужб. Об этом фактически открыто говорил после отставки руководителя Службы политической безопасности («Амн Сияси») генерала Г.аль-Гамиши нынешний глава ЦРУ США Дж.Бреннан. Верим, что он знает, что говорит.

В этой связи интересны некоторые моменты переписки ликвидированного лидера АКАП со своим коллегой из «Аль-Каиды исламского Магриба» (АКИМ) Абу Мусабом Абдель аль-Вадудом, которые стали известны после захвата архива АКИМ в малийском городе Томбукту. В частности, Н.аль-Вахайши указывает на то, что к середине 2012 года АКАП потеряло в результате действий йеменских сил безопасности и американцев до 90% личного состава и технических средств. Включая практически весь арсенал оружия, которые исламисты сумели приобрести на «черном рынке» Йемена в 2011 году. Помимо этого, в результате налетов дронов погибло два «столпа» организации — Анвар аль-Авлаки и Самир Хан. Это показывает, что интересы борьбы за власть внутри самого Йемена на тот период времени практически нивелировали влияние джихадистов, поскольку нужда в них у конфликтующих сторон просто отпала. Здесь же Н.аль-Вахайши делится соображениями в отношении целесообразности организации и провозглашения «исламского государства» на контролируемых джихадистами территориях. «Когда мы взяли под контроль часть территории в Йемене, из центра (пакистанская, по месту нахождения руководства,  «Аль-Каида») некоторые нам посоветовали объявить о создании «исламского халифата». Подумав, мы отказались по следующим причинам: у нас просто нет сил и средств, чтобы кормить, лечить и обучать людей на подконтрольных территориях. Любое государство уязвимо с военной точки зрения. Реальная угроза мирового сговора против нас, что означает поражение, а значит люди убедятся в бесплодности нашей борьбы». В этой связи Н.аль-Вахайши рекомендовал своему магрибинскому коллеге не идти по этому пути. Тот не послушал, было объявлено  о создании «Государства Азавад» на севере Мали и вскоре последовала операция вооруженных сил Франции «Серваль», которая физически его ликвидировало. То есть, джихадисты вернулись к подпольным методам борьбы и партизанской войне. Из этого в Пентагоне и ЦРУ  делается вывод о тупиковости пути «исламских государств», по которому сейчас бодрым шагом пытается идти «Исламское государство» (ИГ) в Ираке и Сирии. Оно в этой связи утрачивает стратегическую инициативу, как впрочем, и присягнувшая ему на верность «Боко харам» в Нигерии и «Аль-Шабаб» в Сомали. Отсюда следует еще один вывод о том, что в случае продолжения прежней тактики ИГ потерпит неминуемое поражение. И в этом де залог успеха. В качестве аргумента также приводится теория Усамы бен Ладена, который говорил, что попытки установления «всемирного халифата» без ослабления военной и политической мощи США обречены на провал априори. Отсюда и его рекомендации — атаковать американскую экономическую инфраструктуру  по всему миру и внутри США, и ни в коем случае не провозглашать «государства». Тоже утопия, но это хотя бы укладывается в стратегию представителей саудовской элиты, которая  породила и курировала во многом «Аль-Каиду», убедить американцев в том, что они тоже могут быть полезными и влиятельными. Хотя бы в рамках обуздания джихадизма. К тому же такая борьба «без начала и конца» с фантомными целями дезорганизовывало местное население, которое хотело конкретных вещей и еще при своей жизни.

Постараемся не попасть под обаяние этой стройной теории, на которую американцы уже напарывались в Ираке и Афганистане, когда выяснилось, что введение армии и разгром противника ничего не меняет кардинально. Естественно, что военный потенциал западных стран не идет ни в какое сравнение со всеми джихадистскими группировками вместе взятыми. И в открытом бою любое из провозглашенных ими «государств» перестанет существовать как структура. Но уберет ли это сам джихад на этих территориях? Безусловно, нет, поскольку его природа лежит совершенно в других корнях, нежели чем просто желание образовать какое-то государство. Джихадистское движение возникает там и тогда, когда местное общество находится в процессе трансформации политических элит. И соответственно оно исчезает там, где этот процесс успокаивается. Пример — тот же Ирак 2012 года в период временного компромисса суннитской элиты, которая поверила американским обещаниям об ее инкорпорации в местную государственную структуру. Природа возникновения ИГ, «Боко харам» и др. лежат в сугубо узконационалистической плоскости, а не в интернациональной. Если грубо — сепаратистской. Это общее место для всех локальных конфликтов последнего времени, где бы они не происходили. Достаточно посмотреть на ситуацию в Северном Мали, где активизировалась террористическая активность туарегов; Синай, где движущей силой сопротивления являются местные бедуины, или Нигерию, где «Боко харам» резко усилила свою партизанскую войну. И для этого образование или нет своего «государства» им не нужно, идет борьба за экономические преференции в первую очередь, а исламизм используется как универсальное средство привлечения оружия и рекрутов, а также общего понятного всем лозунга. Образование «государств» в этой связи надо рассматривать как уступку все тому же национальному интересу, дабы местному населению была понятна конечная цель этой борьбы. И они, естественно, больше играют на пропагандистском поле, чем на реальном. И их военный разгром мало что меняет. Для этого надо посмотреть на нашу Чечню, где достижения национального интереса сразу же ликвидировало фактически всю, казалось бы, массовое и неистребимое в принципе сепаратистское движение. Таким образом, успех в борьбе с джихадистами лежит в области достижения компромисса между элитами тех или иных стран, а не военного разгрома каких-то самопровозглашенных «государств».