11 августа 2015 г. визит саудовского министра иностранных дел Адиля аль-Джубейра в российскую столицу завершился. Он и его российский коллега Сергей Лавров провели совместную пресс-конференцию, продемонстрировавшую не только точки соприкосновения обеих сторон, но и разногласия между ними. Впрочем, репортажи саудовских корреспондентов из Москвы в связи с этой пресс-конференцией отмечали, что главы двух внешнеполитических ведомств провели «словесную баталию», защищая позиции своих стран. Остановимся, в этой связи, на том, что говорил А.аль-Джубейр, основная часть заявлений которого уже опубликована (что во многом непривычно, если иметь в виду, как долго это делается в Эр-Рияде) на сайте саудовского Министерства иностранных дел. Последовательность этих заявлений определялась, вне сомнения, интересами этого министерства.
Итак, А.аль-Джубейр считал необходимым заявить, что «Королевство Саудовская Аравия стремится укрепить и углубить многогранные двусторонние отношения с Россией». По его словам, «экономические отношения между двумя странами не соответствуют объему их экономик или занимаемого ими положения в мире. В силу этого обстоятельства было достигнуто согласие в отношении необходимости укрепления этих отношений, включая сферу безопасности, военных дел, политики, экономики, образования и т.п. В этом контексте визит Его Высочества принца Мухаммеда бен Сальмана бен Абдель Азиза, наследника наследника престола, второго заместителя председателя Совета министров, министра обороны в Россию стал поворотным пунктом в деле создания основ будущих отношений между обеими странами». По словам главы саудовского внешнеполитического ведомства, его российский коллега высказал «заинтересованность в подписании некоторых документов, которые ныне предполагается придать новые импульсы, другие же документы, с Божьей помощью, будут подписаны в будущем».
Даже если иметь в виду дипломатичность постановки вопросов, связанных с саудовско-российскими отношениями, слова главы саудовской дипломатии не содержали в себе излишнего оптимизма в том, что касается будущего этих отношений. Речь шла не более чем о констатации печального состояния их уровня и о намерении положительно изменить этот уровень. К этому есть все необходимые предпосылки, — «многие обстоятельства и интересы связывают обе страны, как с точки зрения положения в регионе [Ближнего Востока] в целом, так и в сфере энергетики, нефти, сельского хозяйства, а также в других областях, заслуживающих инвестиций на благо обеих стран и их народов». Что ж, это также констатация существующей реальности, когда можно лишь, что отмечал А.аль-Джубейр, выражать «надежду на то, что в будущем и во всеобъемлющем контексте видения обеих стран саудовско-российских отношения достигнут необходимого уровня».
Глава саудовской дипломатии определил проведенные им переговоры с российским коллегой как «всеобъемлющие, откровенные и прозрачные в постановке всех проблем». Это естественно, — к моменту приезда А.аль-Джубейра в Москву оба министра накопили немалый опыт взаимных контактов. Вместе с тем, характеризуя встречу с С.Лавровым, его саудовский коллега подчеркивал, что «еще существуют некоторые вопросы, которые требуют достижения взаимопонимания, к чему стремится королевство». Дипломатичность такой постановки проблемы не скрывала, вместе с тем, серьезного расхождения сторон. Важнейшим аспектом этого расхождения выступало, конечно же, положение дел в Сирии.
По словам А.аль-Джубейра, он обсуждал с российским коллегой «сирийский кризис и важность нахождения его политического решения», отмечая, при этом, что «позиция королевства в отношении Сирии не изменилась, и она основывается на мирном решении, предусмотренной Заявлением Женева-1». Это означало, что «Асад не может играть роль в будущей Сирии», но «в послеасадовской Сирии необходимо сохранить государственные и военные институты, необходимо сохранить, — добавлял глава саудовской дипломатии, — Сирию». По его же словам, как подчеркивалось в размещенном на сайте саудовского Министерства иностранных дел пресс-релизе о совместной пресс-конференции С.Лаврова и А.аль-Джубейра, «любые предположения, заявления либо комментарии в средствах массовой информации или от неизвестных источников (министр намекал, в том числе, на публикацию в газете «Аль-Хайят», о которой автор этих строк уже писал на сайте Института Ближнего Востока ‒ Г.К.) об изменении позиции королевства в отношении Сирии не имеют под собой никакой основы и не верны». По его же словам, переговоры с С.Лавровым «включили и вопрос об объединении рядов сирийской оппозиции единством видения в отношении будущего Сирии и начала мирного процесса на основе достигнутого в рамках Женевы-1 взаимопонимания». Как подчеркивал А.аль-Джубейр, необходимо «в ближайшем будущем, с Божьей помощью, расширить консультации по углублению этого взаимопонимания».
Вместе с тем, заявления А.аль-Джубейра относительно судьбы Башара Асада продемонстрировали суть саудовско-российских расхождений. По его словам (впрочем, это не раз говорил и предшественник А.аль-Джубейра принц Сауд аль-Фейсал ‒ Г.К.), «Асад ‒ часть проблемы, но не часть решения», в силу того, что его режим «одна из основных причин роста ИГИЛ, так как в течение первого года после появления его террористических формирований», Асад «направил оружие не против этих формирований, а против своего народа». А.аль-Джубейр был и более резок, подчеркнув, что «Асад завершился», и было бы «лучше, если бы он ушел в ходе мирного процесса», а «не вынуждал бы к использованию против него военной силы».
Это означало, в частности, что все разговоры о возможности реализации предложенной российским президентом инициативы о формировании региональной и направленной против «Исламского государства» коалиции, включающей Саудовскую Аравию, Иорданию, Турцию и армию сирийского режима, не выглядят для саудовской стороны убедительными. Тем не менее, говоря о том, что в ходе переговоров «была затронута проблема противостояния терроризму и экстремизму, от которого страдает весь мир», саудовский министр иностранных дел отметил «важность двустороннего сотрудничества в сфере безопасности», включая и взаимодействие в «противостоянии финансированию терроризма, в равной степени угрожающего королевству и России».
Сообщая о том, что саудовско-российские переговоры касались и вопроса Йемена, А.аль-Джубейр отметил «важность безусловной и скорейшей реализации резолюции № 2216 [Совета Безопасности] для вывода Йемена из нынешнего кризиса». Коснувшись вопроса гуманитарной помощи этой стране, он заявил, что усилия по предоставлению этой помощи «будут координироваться со всеми государствами, включая Россию». Это была уступка его российскому партнеру, за которой немедленно последовало указание на еще одно саудовско-российское расхождение. Говоря об Ираке, глава саудовского внешнеполитического ведомства подчеркнул «важность проведения реформ» в этой стране с тем, чтобы «гарантировать права всех конфессиональных групп иракцев и вырвать ковер из-под ног террористического ИГИЛ, предоставив всем иракцам равные права партнерства в рамках единого государства и правительства». Это была серьезная претензия к России, продвигающей свои интересы в Ираке, не учитывая конфессионального характера правительства в Багдаде и содействуя, тем самым, по мнению Эр-Рияда, укреплению иранских позиций в стране-соседе Саудовской Аравии.
В отношении же вопроса ближневосточного мирного процесса, как говорил глава саудовского внешнеполитического ведомства, «было достигнуто взаимопонимание в том, что этот затянувшийся конфликт необходимо решить на основе арабской мирной инициативы». При этом А.аль-Джубейр высказал «высокую оценку Королевства Саудовская Аравия и арабских государств занимаемой Россией на протяжении более шестидесяти лет позиции поддержки братского палестинского народа, стремящегося в ходе конфликта добиться своих прав». Обычная для современной России практика возложения ответственности за кризисы в израильско-палестинских отношениях на обе стороны конфликта была, хотя и косвенно, осуждена.
Наконец, последний вопрос, затрагивавшийся А.аль-Джубейром в ходе его совместной с С.Лавровым пресс-конференции ‒ «соглашение по ядерной программе, ратифицированное группой “5+1” и Ираном». В опубликованном на сайте саудовского Министерства иностранных дел пресс-релизе пресс-конференции об этом говорилось предельно кратко, — «переговоры коснулись этого вопроса», как и «будущих шагов в этой области». Впрочем, развивать эту тему, имея в виду российское пожелание видеть в зоне Персидского залива систему коллективной безопасности, объединяющей, с одной стороны, Саудовскую Аравию и страны Совета сотрудничества арабских государств Залива, а, с другой, Иран, у А.аль-Джубейра, видимо, не было желания. Для Саудовской Аравии эта российская постановка вопроса более чем неприемлема.
Означает ли сказанное выше, что саудовско-российские переговоры на уровне министров иностранных дел не были успешны? Отнюдь нет. Они были всего лишь этапом на пути развития двустороннего диалога: «Я считаю, — отмечал глава саудовской дипломатии, — что мы смогли придти к большему взаимопониманию на основе прочной уверенности в том, что переговоры и консультации необходимо продолжать и в будущем».