Газета «Коммерсант» (приложение «Власть») опубликовала статью Э.Султанова, которая посвящена перспективам создания на Ближнем Востоке нового тройственного союза в лице США, Ирана и Турции. Основной вывод, вынесенный в заголовок, следующий – на Ближнем Востоке формируется альянс, состоящий из Турции, США и Ирана, который способен изменить карту мира, в том числе и энергетическую. В результате этого Россия может потерпеть поражение в борьбе за европейский газовый рынок.
Скажем, что Э.Султанов не одинок в своих выводах. По крайней мере, в части касающейся «союза» между США и Турцией. На эту тему активно рассуждают американские аналитики всех мастей, наивно полагая, что согласие Анкары на использование американцами базы ВВС «Инджирлик» и есть главное доказательство этого союза. На самом деле речь идет о несколько других вещах. Достаточно посмотреть на диаметрально противоположные высказывания представителей Анкары и Вашингтона в отношении борьбы с «Исламским государством» (ИГ). А это, собственно, на сегодняшний день стержень любого альянса с американцами и европейцами вообще. Так вот, сразу же после заключения договоренностей в отношении авиабазы «Инджирлик» высокопоставленные представители властных турецких структур, включая премьер-министра А.Давуотоглу, неоднократно заявляли о том, что «база не будет использоваться для нанесения ударов по ИГ», «Анкара не будет наносить воздушные удары по позициям ИГ», и т.п. Кто не верит, может посмотреть новостные сводки ТАСС за последний месяц. Это очень странно, но в США никак на такие высказывания не реагируют. Если кто-то думает, что эти высказывания им нравятся, то наверняка ошибается. Просто Вашингтон выжидает, явно преследуя свои узкополитические цели. О них мы еще поговорим, но сейчас зафиксируем главное — договоренности между Вашингтоном и Анкарой в отношении использования авиабазы «Инджирлик» не являются стратегическими. Это временные договоренности на базе серьезного компромисса как со стороны американцев, так и со стороны турок. При этом они решают диаметрально противоположные цели. Судите сами. США долго и во многом наивно пытались создать некую независимую оппозиционную военную силу в Сирии. Естественно, при логистической и технической поддержке турецких силовиков. Закончилось это все саботажем со стороны Анкары, подготовкой аж шестидесяти боевиков, которые перебравшись в Сирию, либо попали в плен к просаудовской исламистской группе «Джабхат ан-нусра» (их захватили в качестве заложников на случай бомбардировок со стороны американцев в нарушение достигнутых ранее договоренностей. Они были достигнуты при помощи турок и подразумевали беспрепятственный выход исламистов из Северного Алеппо), либо дезертировали. Но в любом случае план американцев не без помощи турецких властей провалился, что совсем не свидетельствует о союзе. Не свидетельствует о нем и твердый отказ американцев обсуждать возможность создания над Сирией или ее частью бесполетной зоны, что вызывает у Анкары и Эр-Рияда бурю возмущения. Это принципиальный момент, который все время осложнял трехсторонние отношения и осложняет их и сейчас. Вывод на днях ЗРК «Пэтриот» американцами и немцами из Турции также очень показателен. Тем самым, Анкаре говорят, что ни о какой бесполетной зоне над Сирией при участии западников не может быть и речи.
На место ушедших из Северного Алеппо отрядов «Джабхат ан-нусры», кстати, пришли сторонники ИГ. То есть мы наблюдаем сейчас очень интересный момент — Анкара и Доха достигли договоренностей с Эр-Риядом о взаимодействии на сирийском фронте. А скорее, о разделении «зон ответственности» подконтрольных им групп — это ИГ и «Джабхат ан-нусра». Данный процесс проходит не без проблем, но, в общем и целом, перемирие соблюдается. А американцы, которые убедились в нереальности создания «третьей силы», стараются каким-то образом воздействовать на этот процесс. В обмен на свой нейтралитет они добились от Анкары другого: отказа от силовых акций в отношении сирийского курдского ополчения. Именно курдов рассматривают в Пентагоне как основную силу, на которую они будут опираться в Сирии. Напомним, что именно этот момент (а сирийские курды в своем большинстве — это сторонники Рабочей партии Курдистана (РПК)) и был в свое время «камнем преткновения» между Анкарой и Вашингтоном. Американцы взяли курс на создание независимого Курдистана, как зоны своего влияния, а это ни в Анкаре, ни в Тегеране приветствовать не будут никогда. Нынешний компромисс — а он фактически означает предоставление ИГ возможности закрепиться в границах т.н. «буферной зоны», а для курдов при поддержке американцев окончательно взять под контроль ареалы своего традиционного проживания в Сирии — таким образом носит характер очень лимитированного по времени. Как только курды двинутся на «столицу» ИГ в Сирии город Ракка и возникнет реальная угроза прекращения пусть и ослабшего, но все же функционирующего канала поставок контрабандной иракской нефти в Турцию, от этого «пакта» не останется и следа. Констатируем на основе сказанного — у США и Турции абсолютно разные ориентиры по выбору союзников внутри Сирии. А это означает, что у них диаметрально разное видение будущего Сирии. Анкара и Эр-Рияд, как мантру повторяют на всех уровнях, что «Асад должен уйти». И американцы говорят примерно то же самое. Но главное здесь другое — Вашингтон не желает ухода Башара Асада именно сейчас в отличие от той же Анкары. Без мощной силы, которая способна контролировать ситуацию, уход Асада однозначно приведет к ливийскому сценарию. Этого в США очень опасаются, поэтому и стараются возглавить действия своих «союзников» на сирийском направлении.
Кроме того, Э.Султанов допускает классическую ошибку при своем анализе — он берет режим в Турции, правящую верхушку в США в качестве некой константы, и на основе этого делает выводы об их будущей политике. Говорить о константе внешнеполитической ориентации можно только в отношении Ирана. Тегеран при всех режимах и веяниях будет стремиться получить ядерное оружие для обеспечения гарантий своей безопасности и закреплять зоны своего влияния в местах традиционного проживания шиитов. Отношение к этой политике ИРИ будущего президента США с учетом существующих разногласий в Сенате и Палате представителей по вопросу одобрения нынешней ядерной сделки с Ираном, предсказать сейчас очень сложно. Но это точно будет не союз и не отношения стратегических партнеров. Нынешние оговорки Б.Обамы о военном воздействии на Иран в случае нарушения им принятых на себя обязательств — хорошее тому подтверждение. Выход Вашингтона на договоренности с Ираном имел совершенно иные причины, нежели мысли о создании тройственного союза. Это попытка создать альтернативные российскому пути экспорта углеводородов в Европу. И иранский газ рассматривается именно в качестве этой альтернативы. Держать санкции в отношении Ирана и России одновременно является очень накладным процессом. Мы сейчас не будем останавливаться на всех рисках этой «альтернативы», но то, что ее основной целью было «бросить кость» Европе, у нас сомнений не вызывает. При этом ни о какой ирано-американской дружбе речи не идет в принципе.
Что же касается описанных Э.Султановым перспектив «реанимации» президента Турции Р.Т.Эрдогана и разделения с иранцами зон ответственности в Сирии, то представляются, что они слишком оптимистичные. Второе относительное поражение Партии справедливости и развития (ПСР) на выборах в ноябре будет означать не поражение партийного руководства, а поражение лично Р.Т.Эрдогана. Все прекрасно знают, кто определяет политику ПСР. Авантюра с войной в отношении РПК предпринята от отчаяния, в силу отсутствия вариантов улучшения экономической ситуации. А именно она была на протяжении 12 лет основной причиной успеха ПСР на выборах. Эпоха монополии ПСР на власть может элементарно закончиться в конце года, и новое коалиционное правительство совсем не будет с энтузиазмом выполнять приказы Р.Т.Эрдогана. Ему так и не удалось трансформировать конституцию Турции под себя, и уже, судя по всему, не удастся. Так что, говорить о безусловном продолжении нынешней политики Турции в среднесрочной перспективе мы бы поостереглись. Особенно с учетом динамики нынешнего противостояния с РПК. Пока никакого тройственного союза, о котором Э.Султанов пишет, как о свершившемся факте, мы не наблюдаем. Ни его, ни предпосылок к его возникновению. Отрадно только одно: Э.Султанов активно использует в своей статье материалы Института Ближнего Востока. Дело за малым: научиться делать из них качественные выводы.