Президент Ирана Х.Роухани в ходе встречи с В.Путиным в рамках 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН заявил, что рассматривает сотрудничество Ирана и России по вопросам безопасности и стабильности региона как стратегическое.
Широко известно, что с 2011 г. Иран и Россия проводят постоянные взаимных консультации по проблемам развития ситуации в регионе. Ближневосточная тематика помогла «разморозить» отношения двух стран, резкое охлаждение которых наблюдалось после отказа России от поставок ЗРК С-300 осенью 2010 г. Оба государства в ходе сирийского конфликта все четыре года оказывали поддержку президенту Сирии Б.Асаду, поскольку видели в нем потенциал для стабилизации ситуации и предотвращения распада страны. Иран, связанный с Сирией партнерским договором, был непосредственно вовлечен в конфликт, и поддерживал режим не только предоставляя финансовую и гуманитарную помощь. Широко известно о пребывании на сирийской территории представителей спецподразделений «Кодс» КСИР, участвующих в военных действиях, хотя официальный Тегеран признает лишь тот факт, что направляемые им военные выполняют исключительно советническую миссию или обеспечивают охрану иранских паломников и сирийские шиитские святыни. После захвата «Исламским государством» (ИГ) ряда районов в Ираке и его приближением к иранской границе, ИРИ оказалась в первом ряду борьбы с исламским радикализмом и терроризмом. Однако ввиду открытого в СБ ООН иранского ядерного досье она не была приглашена для участия в женевских переговорах по сирийскому вопросу и в международной коалиции, созданной по инициативе США, членами которой стало большинство арабских государств региона. Со своей стороны, Иран неоднократно выступал с инициативами по урегулированию этого кризиса и противостоянию ИГ. Так, летом с. г. министр иностранных дел М.Зариф, посетивший Бейрут и Дамаск, заявлял о подготовке плана сирийского урегулирования, который ИРИ готова внести на рассмотрение ООН. Хотя конкретные детали иранской стороной не афишировались ввиду необходимости проведения дальнейших согласований, в СМИ просочилась информация о включении в него таких пунктов, как – прекращение огня, создание коалиционного правительства народного единства (т.е. допускался уход Б.Асада с поста президента, но при сохранении его активной роли на политической сцене), внесение изменений в конституцию и проведение свободных выборов под контролем международных организаций под эгидой ООН (при полной изоляции ИГ), сохранение территориальной целостности Сирии.
Выступая на Генеральной ассамблее ООН, президент ИРИ Х.Роухани призвал мировое сообщество, и в первую очередь государства региона, выработать Комплексную программу совместных действий для борьбы с терроризмом и насилием, политическими, социальными, экономическими последствиями этих явлений и сформировать Объединенный фронт борьбы с радикализмом и террором. Он особо подчеркнул, что конструктивное взаимодействие сторон (Иран и группа 5+1), продемонстрированное в ходе выработки соглашения по иранской ядерной программе, при котором переговорщики не отступали от своих принципов и не стремились одержать победу над противоположной стороной, а пытались найти компромисс, может стать примером для решения и сирийского конфликта. Отметив успешные примеры урегулирования ситуации на основе проведения свободных выборов в Ираке и Афганистане, он высказался за необходимость опоры на демократические принципы при решении проблем Сирии и Йемена и подчеркнул, что Иран выступает за власть большинства при соблюдении прав меньшинств.
Эти высказывания иранского президента можно рассматривать как развитие идей о формировании антитеррористической коалиции с участием всех заинтересованных сторон, высказанных В.Путиным в Нью-Йорке. Действительно, подходы Ирана и России относительно урегулирования ситуации в Сирии достаточно близки.
Усиление военного присутствия России в целях борьбы с ИГ было расценено положительно в правительственных кругах ИРИ. Такой подход Тегерана заложил основу для политического взаимодействия двух стран при подготовке военной операции ВКС России против ИГ и участия Ирана в антитеррористической коалиции, которую СМИ называют коалицией 4+1 (Россия, Сирия, Иран, Ирак и ливанская «Хизбалла»). Руководство ИРИ поддержало действия России по оказанию прямой военной помощи сирийским войскам и оказало необходимое содействие при подготовке и проведении военных операций.
В то же время политические и религиозные деятели страны, военные, политологи дают различные оценки происходящим событиям. Так, советник духовного лидера по вопросам внешней политике и глава Центра стратегических исследований Совета по целесообразности А.А.Велаяти отмечая стратегическую важность присутствия России в Сирии, подчеркивает, что сохранение на политическом поле Б.Асада — ««красная линия» для Ирана, от которой он не отступит». В то же время политический истеблишмент страны беспокоит вопрос – « какие цели преследует Россия на Ближнем Востоке?» и «насколько могут совпадать ее интересы с интересами ИРИ?». Спикер иранского парламента А.Лариджани о политике России в Сирии высказывается в уклончивых выражениях. Он считает, что еще рано давать какие-либо оценки, поскольку не ясно, как будут развиваться события дальше, как долго продлится военное присутствие России и к каким результатам оно приведет, но отмечает, что пока Россия действует с большой осторожностью.
Авторитетнейшая фигура политического Олимпа ИРИ аятолла А.А.Хашеми-Рафсанджани высказывает мнение, отличающееся от официальной позиции правительства. Он демонстрирует отрицательное отношение к действиям России, считая политические переговоры, а не бомбардировки возможным путем урегулирования конфликта. Это высказывание относится и к действиям Международной коалиции, которые, по его словам, пока не принесли никакого результата, кроме несчастий сирийскому народу и лишь способствовали росту числа беженцев.
Позицию А.А.Хашеми-Рафсанджани, расходящуюся с официальной, резко критикуют СМИ, связанные с КСИР и лагерем исламских радикалов, называя ее «проамериканской» и «отвечающей интересам сионистов». Представители этих кругов в целом, выражая одобрение действиям России, ревностно относятся к усилению ее влияния в Сирии «за счет Ирана» и высказывают опасения в связи с активизацией ее контактов с некоторыми арабскими государствами Персидского залива, в частности, Саудовской Аравией. Они открыто заявляют о необходимости расширения иранского присутствия в Сирии и усилении борьбы не только с радикальными исламскими группировками, но и государствами, оказывающими им поддержку. Гибель на сирийском фронте бригадного генерала КСИР Х.Хамадани вызвала взрыв милитаристских настроений в Иране. На фоне многочисленных обещаний отомстить террористам М.Резаи, бывший командующий КСИР в годы ирано-иракской войны, недавно вновь надевший военную форму, заявил, что не видит разницы между защитой границ Ирана и границ Сирии, поскольку Иран выполняет задачу защиты ислама и всех мусульман.
Однако суннитские авторитеты в Иране не разделяют такую позицию, и выражают резкий протест против авиаударов российских ВВС, заявляя, что они приводят к жертвам мирного населения Сирии.
Свою трактовку событий дают политологи, связанные с прореформаторскими кругами. Признавая за Россией наличие интересов на Ближнем Востоке и видя в исламском радикализме угрозу для ее безопасности, они выражают сомнения в способности России повлиять на переговорный процесс и предотвратить раздел Сирии, а сложившуюся в регионе ситуацию характеризуют как возврат к холодной войне. Вразрез с официальной позицией руководства двух стран идет и утверждение о том, что Россия рассматривает Иран как своего соперника в районах Кавказа и Центральной Азии, а также в энергетической сфере, и соответственно их надо рассматривать как конкурентов, оценивая ситуацию на Ближнем Востоке.
Различия в подходах к оценке политики России в Сирии, высказываемые различными политическими элитами Ирана, связаны с усилением внутриполитической борьбы накануне приближающихся выборов в парламент и Совет экспертов, результаты которых определят не только состав этих институтов, но и основную внутри и внешнеполитическую линию страны. Причем, политике правительства, опирающегося на умеренные силы консервативного и либерального флангов, противостоят как радикальные консерваторы, так и западно-ориентированные радикально настроенные реформаторы. Это противостояние охватывает сферы экономики, культуры, внутриполитического развития, международных отношений. Сторонники Х.Роухани в условиях нарастающей политической борьбы успешно маневрируют, следуя своей линии. Однако оценки, высказанные главой Совета по целесообразности А.А.Хашеми-Рафсанджани, которого считают наставником президента Х.Роухани, могут свидетельствовать о наличии разногласий по сирийской проблеме не только внутри противоборствующих элит страны, но и в лагере проправительственных сил.
В настоящее время Иран оказывает поддержку политике России, так как видит в ней активного игрока на Ближнем Востоке. Эта поддержка пока носит больше политический и консультационный характер, механизмы взаимодействия на театре военных действий для противоборства с ИГ пока не выработаны. Тегеран, взаимодействуя с Россией, отстаивает собственные интересы и, будучи заинтересованным в переформатировании системы международных отношений, сложившейся на Ближнем Востоке, использует открывающиеся возможности для усиления вовлеченности в политические процессы региона и закрепления за собой роли регионального лидера. Однако изменение международных, региональных или внутриполитических реалий может оказать влияние на изменение позиции ИРИ.