Политика США в отношении курдской автономии в Ираке на настоящий момент определяется рядом ключевых факторов общей политической конъюктуры на Ближнем Востоке.
Во-первых, это необходимость борьбы с «Исламским государством» (ИГ). Как неоднократно показывал опыт боевых действий, именно курдские силы являются едва ли не самыми боеспособными соединениями в борьбе с исламистами. Это обуславливается большим боевым опытом курдских пешмерга, их идеологической устойчивостью и высокими моральными качествами в бою, а также пониманием того, что успех ИГ может означать геноцид курдского населения Ближнего Востока.
Во-вторых, это стремление США сохранить союзнические отношения с Турцией. Несмотря на значительное число существующих противоречий и стремление Анкары к проведению независимой внешней политики, она остается одним из столпов, на которых держится американское влияние в регионе. Возможность опираться на сотрудничество с Турцией в войне с терроризмом и политическом конфликте с Ираном повышает авторитет США на Ближнем Востоке.
В-третьих, это сохранение поддержки правительства в Багдаде. Несмотря на очевидную слабость федерального правительства Ирака, оно все еще пользуется финансовой и военной поддержкой Вашингтона и сохраняет определенный военный потенциал.
В-четвертых, это традиционно союзнические отношения с курдской элитой. В ходе борьбы с режимом Саддама Хусейна США в немалой степени опирались на поддержку этнических и религиозных меньшинств Ирака, среди которых особо выделялись курды. Несмотря на значительные противоречия в курдской элите, между различными кланами и партиями (ДПК и ПСК представляющие кланы Барзани и Талабани) США всегда сохраняли с ней партнерские отношения, выступая в роли политического патрона курдской автономии.
Эти факторы обуславливают неоднозначную позицию США по курдской проблеме в Ираке. С одной стороны, Вашингтон осознает важность военной поддержки пешмерга, но с другой – не готов поддерживать иногда откровенно сепаратистские политические устремления Эрбиля, которые иногда доходят до прямого противостояния с турецкими и иракскими войсками.
С точки зрения политического процесса в США, в настоящий момент определяющую роль в поддержке курдских сил играет закон, принятый в марте этого года Конгрессом США и одобренный президентом Б.Обамой «Разрешение прямых поставок продукции военного назначения, средств защиты и оказания поддержки в тренировке личного состава Курдскому региональному правительству» [1].
Данный закон признает ту важную роль, которую играет Региональное правительство Курдистана в борьбе с силами ИГ. Авторы закона подчеркивают союзнические отношения США и иракских курдов: «Региональное правительство Курдистана является демократически избранным правительством Курдистана в Ираке, и иракские курды всегда были надежным и стабильным партнером Соединенных Штатов». В акте отмечалась та поддержка, которую правительство США уже оказало в оснащении и тренировке сил пешмерга. Отдельным пунктом авторы указали, что, согласно закону, подобная поддержка должна координироваться с федеральным правительство Ирака, хотя официальный Багдад в определенной мере и оказывал противодействие попыткам США предоставить поддержку курдским силам.
В связи со всем вышеперечисленным, Конгресс уполномочил президента оказывать прямую поддержку курдским силам при условии проведения консультаций с правительством Ирака. Спектр предлагаемой поддержки весьма широк: в него включались противотанковые средства, бронетехника, дальнобойная артиллерия и прочее тяжелое вооружение, коммуникационное оборудование, бронежилеты, каски, транспортные средства и «вся прочая военная поддержка, которую Президент сочтет необходимой».
Между США и руководством курдской автономии в Ираке регулярно проводятся консультации по вопросам борьбы с силами исламистов. Почти каждый месяц в Эрбиле проводятся встречи премьер-министра курдской автономии Нечирвана Барзани и американских официальных лиц – посла США в Ираке и специального посланника президента при международной коалиции по борьбе с ИГ. С февраля 2007 года в Эрбиле действует представительство США. А в сентябре 2015 года в районе Эрбиля был создан новый Совместный координационный центр, для согласования планов борьбы с исламистами. Данный факт приобретает особое значение, если учесть, что совместно с этим в Эрбиль был перемещен и оперативный центр провинции Найнава, созданный в прошлом году в Багдаде для планирования операций на севере Ирака. Этот шаг не только логичен с точки зрения географии – естественно, более эффективно проводить планирование вблизи от района непосредственных боевых действий, но и с точки зрения политической стратегии, так как он выводит данный центр с территории, контролируемой официальным правительством в Багдаде [2].
В то же время, как неоднократно подчеркивалось официальными представителями США, координация действий с курдскими силами проводится лишь при участии Багдада. На брифинге Государственного департамента США от 28 октября этого года чиновнику был задан прямой вопрос о том, что является более приоритетным для Госдепа – борьба с «Исламским государством» или же целостность Ирака. И традиционно, представитель дипломатического ведомства отказался давать четкий ответ на этот вопрос. Это демонстрирует, что вопрос о позиции США в противостоянии Багдада и Эрбиля все более интересен не только для экспертов, но и для СМИ, поскольку может в итоге оказать серьезное влияние на всю расстановку сил в регионе.
Менее дипломатичные ответы о будущем Ирака могут себе позволить те персоны, которые не являются сотрудниками Государственного департамента. Так, 10 июля, генерал Корпуса морской пехоты США Джозеф Данфорд, получивший через некоторое время после этого пост председателя Объединенного комитета начальников штабов, прямо заявил, что готов представить себе создание двух независимых государств на территории Ирака: шиитского и курдского [3]. По его мнению, они обладали бы достаточными ресурсами для независимого существования.
Однако же в целом, политика Вашингтона неизменна: США не готовы отказаться от партнерства с официальным Багдадом во имя поддержки борьбы курдов с ИГ. Это можно связать с нежеланием уступать роль основного партнера Ирака, которую с удовольствием может занять Иран. Уже неоднократно отмечалось, что населенный преимущественно шиитами Ирак после свержения суннитского режима Саддама Хусейна совершал шаги в направлении сотрудничества с Тегераном. Фактическое признание американцами территориального раскола Ирака и выхода курдской автономии из под юрисдикции Багдада без всякого сомнения резко подтолкнет Ирак к сотрудничеству с Ираном и, возможно, Турцией, как вероятным союзникам по борьбе с курдским движением. В то же время, нельзя исключать, что в таком сложном механизме, как руководство внешней политикой США, в котором участвуют, помимо самого Госдепа, значительное число акторов, существуют определенные разногласия на этот счет, обусловленные разницей в теоретических подходах и сферах практического приложения усилий.