В Сирии в бою с террористами из «Исламского государства» (ИГ) погиб генерал Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Хосейн Фадаи – псевдоним Зольфакар. Будучи иранским военным советником, он командовал бригадой «Фатамиюн». Это не первый случай гибели высшего офицера иранских вооруженных сил в Сирии. По данным СМИ, после ряда потерь среди высшего командного состава КСИР Тегеран принял решение отозвать бойцов Корпуса. Насколько это реально?

Действительно, за время участия Ирана в гражданской войне в Сирии — с 2013 года — иранские потери значительны. Среднее число погибших до октября этого года составляло 10 человек в месяц. Однако в связи с ужесточением боев этот печальный показатель утроился. Так, в октябре – ноябре на сирийском поле боя пали 67 иранских военнослужащих. Более того, среди погибших около 10 генералов и значительное число высокопоставленных офицеров КСИР. Это много даже для широкомасштабной «полноценной» войны.

В чем причина такого положения?

Элитные иранские подразделения спецназа КСИР не особо сильны в плане ведения общевойскового боя с применением артиллерии и авиации. Это, по большому счету, не их функция. Отсюда – потери.

Кроме того, генералы и старшие офицеры КСИР выступают в качестве военных советников в частях и подразделениях сирийской армии, которая ведет ожесточенные бои с противником. Иранские советники не только выезжают на рекогносцировки в условиях невозможности обеспечения надежной охраны, но и принимают непосредственное участие в боевых действиях.

При этом нельзя исключать, что за иранскими советниками ведется целенаправленная охота со стороны террористов.

Некоторые другие выдвигаемые российскими экспертами причины (нередко фантастичные и юмористические) больших потерь иранских войск в Сирии, выглядят так:

• боеспособность иранской армии в целом не очень высока. Уровень подготовки иранцев ниже, чем поддерживаемых Тегераном бойцов ливанской «Хизбаллы»;
• опора на превосходство в людских ресурсах — во время ирано-иракской войны 1980-1988 гг.Тегеран воевал в основном путем заваливания противника трупами;
• недостатки в системе управления войсками;
• религиозный фактор, фактор шахидства;
• иранские генералы (в отличие от генералов других стран) не могут отсиживаться глубоко в тылу: они непременно должны быть в центре событий;
• иранские генералы на поле боя многое делают напоказ, соревнуясь друг с другом и демонстрируя свое геройство;
• и, наконец, — в КСИР очень много генералов и поэтому их так много гибнет.

В последние месяцы в Сирии на стороне режима Башара Асада сражалось около 7 тыс. иранцев. Сейчас, как утверждают СМИ, их число сокращено до 700 военнослужащих. Решение Тегерана эксперты объясняют большими потерями среди высшего командного состава иранских войск.

Однако, представляется, что не всё так просто. Безусловно, большие потери встревожили иранское военное и политическое руководство. Но вряд ли это главная причина для предполагаемого вывода войск, который пока официально не  подтвержден. Могут быть гораздо более глубокие причины. Ирану сложно вести широкомасштабные боевые действия в Сирии, потому что он не граничит с этой страной. Возникают вопросы о необходимости ротации войск, обеспечении техникой, вооружением и боеприпасами и много других. Требуется постоянный воздушный мост Иран – Сирия. Это сложные операции с точки зрения обеспечения боевых действий, требующие высокого военного профессионализма и значительных материальных и финансовых средств.

С другой стороны, если подходить к участию вооруженных сил ИРИ в гражданской войне на стороне Асада с политической точки зрения, то вывод иранских войск или их 10-ти кратное сокращение идет в разрез с интересами Тегерана в этом регионе. Уход Ирана из Сирии (пока военный, который в последствие может привести и к падению Асада и соответственно — к политическому уходу ИРИ из этой страны) подорвет возможности Тегерана оказывать какое-либо влияние на ситуацию на Ближнем Востоке — прежде всего на Ливан, на израильско-палестинский конфликт, на «Хизбаллу».

Поэтому весьма спорно, что Иран уйдет оттуда. Возможно, речь может идти о какой-то перегруппировке, передислокации, выводе небоеспособных обанкротившихся отрядов иранских «добровольцев» или замене спецназа КСИР на сухопутные войска Корпуса. Ясно одно: военный уход Ирана из Сирии маловероятен.

Правда, нельзя исключить, что предполагаемое некоторыми наблюдателями снижение уровня вовлеченности ИРИ в сирийскую войну, действительно имеет место (вполне возможно, только в медийном пространстве). И является оно результатом внутриполитической борьбы в Иране. Не секрет, что на иранском внутриполитическом поле идет серьезная борьба между различными группировками. Если говорить условно, между либералами-реформаторами, имеющими весьма неоднозначные взгляды на усиление военного присутствия ИРИ в Сирии, и радикальными консерваторами — сторонниками ужесточения режима как внутри страны, так и за рубежом.

Либерал-реформаторы считают, что участие в гражданской войне в Сирии влечет слишком большие расходы для страны. Кроме того, они прекрасно понимают, что успешные (или выдаваемые средствами массовой информации за успешные) действия иранских войск в Сирии и Ираке резко поднимут рейтинг «человека с ружьём», в первую очередь, ксировцев. Это, несомненно, повлияет на баланс сил во внутриполитической борьбе, причем не в пользу либералов. Ведь, большинство военнослужащих элитного КСИР или сами являются представителями радикального крыла иранского истеблишмента, или поддерживает его.

В феврале 2016 года, как известно, в Иране пройдут выборы в Меджлис, и все это еще больше накаляет ситуацию внутри страны. Не исключено, что слухи об уходе Ирана из Сирии как раз являются следствием этой внутриполитической борьбы.

В целом, резюмируя вышеизложенное, можно с уверенностью сказать лишь одно: ситуация в Сирии и вокруг нее настолько запутанна, неопределенна и непредсказуема, что делать прогнозы, в том числе и о роли Ирана, задача неблагодарная. Остается только ждать.