Об обострении саудовско-иранских отношений

Иран и КСА обменялись «любезностями»: иранские демонстранты сожгли саудовское диппредставительство в Тегеране, что привело к разрыву дипотношений, а Саудовская Аравия в свою очередь нанесли воздушный удар по иранскому посольству в Сане. При этом очевидцы утверждают, что каких-то видимых разрушений у здания иранского диппредставительства не наблюдаются. Также нет и никаких свидетельств о гибели в результате ударов кого-то из иранских дипломатов. Справедливости ради надо отметить, что из-за поджога здания посольства КСА в Тегеране негодующими демонстрантами также никто из саудовских дипломатов не погиб. Сами представители аравийской коалиции утверждают, что они наносили воздушные удары по Сане в связи с тем, что городские кварталы города используются повстанцами-хоуситами для нанесения ракетных ударов по саудовской территории. Спикер сил коалиции генерал ас-Асери вообще договорился до того, что «ракетные удары осуществляются с территории иранского посольства в Сане, и в этом участвуют иранские советники из числа дипломатов». Это, конечно, неуклюжая попытка каким-то образом оправдать вообще факт бомбардировок города в принципе, поскольку ракетные удары зейдиты наносят не из Саны, а из горных районов провинции Саада. В этом им действительно помогают иностранные советники, но не из Ирана, а из ливанской «Хизбаллы”. При этом, несмотря на все заверения командования аравийской коалиции об уничтожении ракетного арсенала зейдитов в предыдущий период военной активности, последние продолжают активно его использовать. И очень успешно сдерживать с помощью точечных ударов по скоплению коалиционных сил их наступательную активность.

Поводом для всех этих очень аккуратных, несмотря на видимую публичную активность и непримиримость, действий КСА и ИРИ по отношению друг к другу стала казнь саудовского шиитского проповедника Нимра ан-Нимра, который был обвинен саудовскими властями в терроризме. Правда, никаких внятных доказательств этого представлено общественности не было. Проявления решимости сторон четко организованы властями обеих стран и не выходили за рамки «приличий». Если говорить грубо — максимум «шума и пыли», но без лишней крови. Чисто по восточному менталитету. Казнь Н. ан-Нимри именно сейчас, безусловно, должна была продемонстрировать стойкость и непримиримость Эр-Рияда по отношению к набирающему силу Тегерану. Казнь без всяких сомнений имеет характер провокации, поскольку резкая реакция Тегерана просчитывалась и такой сценарий должен был, по задумке саудовских властей, дополнительно сплотить альянс аравийских монархий, АРЕ и Пакистана, который в последнее время стал давать заметные трещины. Причем по важной и принципиальной «сирийской теме». Те же Исламабад и Каир недвусмысленно дали понять, что они «поддерживают режим в Дамаске как временную стабилизирующую силу и видят перспективы выхода из кризиса исключительно в рамках переговоров между властями и повстанцами». Если угодно, то казнь шиитского проповедника должна стать некой «лакмусовой бумажкой» для проверки саудовских союзников на лояльность. И если Хартум или Манама немедленно поддержали саудовскую позицию и разорвали дипотношения с Ираном фактически синхронно с Эр-Риядом, то Каир все-таки немного поколебался. В Эр-Рияде были серьезно озабочены тем фактом, что и ОАЭ, и Египет начали предпринимать непубличные шаги по налаживанию отношений с Тегераном на фоне международной инвестиционной активности по вопросу снятия санкций. Отсюда и эти провокации, которые носят характер попытки скрепления суннитского блока перед новой угрозой со стороны шиитской опасности и экспансии. При этом какого-то долговременного эффекта, по нашей оценке, такие шаги Саудовской Аравии не дадут. Просто в силу объективных противоречий внутри самих суннитских держав. Йеменский кризис, в принципе, четко продемонстрировал неспособность КСА стать безусловным региональным суннитским лидером. Крайняя военная слабость и очевидная «завязанность» главного оружия распространения саудовского влияния на нестабильные мировые цены на углеводороды являются основным препятствием для того, чтобы Эр-Рияд действительно мог претендовать на роль «главного регионального жандарма». И лихорадочные попытки как-то реанимировать суннитское единство перед лицом «шиитского врага», безусловно, носят характер временных успехов и не могут предотвратить главного беспокоящего Эр-Рияд факта: Иран возвращается на региональную площадку в полной мере. И это знаменует собой установление новой системы баланса сил и противовесов на Ближнем и Среднем Востоке. И этот процесс невозможно сорвать, даже прибегая к явно провокационным действиям. Отметим и роль Анкары в нынешнем противостоянии. Она очень сдержанна, и причины в данном случае очевидны. Иранская территория является практически единственной альтернативой поставок газа, что в условиях обострения российско-турецких отношений для президента Турции Р.Т.Эрдогана принципиально важно. Идти в данном случае на какое-то кардинальное обострение с Тегераном в Анкаре просто не могут. И это еще один момент региональной политики, который Саудовская Аравия должна учитывать. Как и то, что стратегически интересы тех же Анкары и Каира в регионе разновекторны с интересами Эр-Рияда. И это обязательно в среднесрочной перспективе приведет к обострению отношений между ними. Достаточно сказать, что Каир (как и Амман, кстати) рвать дипотношения с Тегераном не стали, а ограничились исключительно «осуждением» за нападение на саудовское диппредставительство.

При этом повторим, что ни Иран, ни КСА к прямому военному противостоянию не готовы. И в этом нет никаких резонов ни для одной, ни для другой стороны. Тегерану важно удержаться в легальном поле для окончательного выхода из-под санкций, а Эр-Рияду, повторим, дополнительно скрепить союз аравийской коалиции с явной претензией на лидерство. И, конечно, лишний раз доказать необходимость создания опять же под своей эгидой неких «панарабских военных сил». В части последней существуют серьезные сомнения, так как желающих воевать под командованием саудовских военных все меньше. Как и денег на содержание таких сил у КСА нет.

Таким образом, говорить о каком-то серьезном региональном военном конфликте мы бы не стали. Стороны будут продолжать войну в публичном поле и в сфере тайных операций. Со стороны Ирана это, прежде всего, продолжение военной поддержки сирийского режима и йеменских повстанцев, а со стороны КСА — продолжение финансовой подпитки сил исламистов из «Джабхат ан-нусры», явно терпящих военное поражение.

62.84MB | MySQL:102 | 0,638sec