Нападение исламистов в столице Индонезии Джакарте, по оценке ряда экспертов, символизирует собой новый этап экспансии «Исламского государства» (ИГ) в Юго-Восточной Азии. Напомним, что во время обеденного перерыва семь боевиков напали на полицейский опорный пункт и кафе Starbucks. В результате пять нападавших были убиты и еще двое захвачены полицией. Это нападение исламистов стало первым после того, как в 2009 году джихадистская группировка «Джамиа исламия» взорвала отели «Марриот» и «Ритц-Карлтон». С тех пор группировка понесла серьезные потери и фактически перестала существовать. Ее закат происходил синхронно с закатом «Аль-Каиды». «Джамиа исламия» какое-то время провозглашала себя чуть ли не филиалом «Аль-Каиды», хотя азиатские исламистские группы, типа той же «Джамиа исламия», духовным отцом который считается Маудуди, или «группа Абу Саяф» всегда стояли особняком. Но при этом очень «азиатские группы» охотно берут раскрученные с международной точки зрения бренды исламистских крупных организаций и групп. Не согласимся с тем, что эпизод в Джакарте следует рассматривать, как стойкий тренд по распространиению ИГ своего устойчивого присутствия в этом регионе. Даже при первичном анализе происходящего можно выделить несколько характерных деталей. Первое и главное – теракты в Джакарте были крайне плохо организовани. Не побоимся сказать, что операцию планировали дилетанты. Достаточно вспомнить  случайный самоподрыв двух террористов перед началом операции. Вызывает также удивление и позиция явно «расслабленных» полицейских, у которых фактически на глазах спокойно и не торопясь на виду уличных видеокамер два боевика монтировали свое СВУ, что свидетельствует о том, что местные силовики уже давно не рассматривают угрозу исламистского терроризма в качестве приоритетной.  Если мы сравним эту операцию с предыдущими акциями той же «Джамиа исламия», то увидим, что боевики последней никогда не шли на осуществление операций исключительно с пистолетами и бомбами кустарного производства. В такого рода операциях резонансного уровня «Джамиа исламия» обычно использовали исключительно заминированные автомобили, что приносило более разрушительный глобальный эффект. Из сказанного делаем очевидный вывод — никакой связи с «Джамиа исламия» нынешняя группка дилетантов не имеет. Как не имеет и никакого опыта изготовления СВУ. Вызывают сомнения и наличие возможности у новообращенных сторонников ИГ, как их поспешили окрестить практически все политологи, доставать современные образцы стрелкового вооружения, а тем более — сложные системы, типа РПГ и ПЗРК. Боевики также были неопытны и не имели необходимых навыков подобного рода операций. . За время терактов они убили «всего» двух мирных жителей и еще двадцать ранили. Для примера скажем, что в Тунисе один террорист с АК на пляже уничтожил 38 туристов. В этой связи вызывают большие сомнения высказывания индонезийских руководителей полицейских, которые заявили, что «террористы были направлены из Сирии». Совершенно очевидно, что участники террористической атаки в Джакарте никакого реального военного опыта не имели. Также нет никаких данных, которые бы свидетельствовали о том, что террористы управлялись из-за рубежа. При этом если кто-то из индонезийцев и воюет в рядах сторонников ИГ в Сирии, то это совершенно не позволяет делать вывод о том, что существует некий азиатский филиал ИГ.

Вообще хочется предостеречь от чрезмерного увлечения темой экспансии ИГ за рубежами Сирии и Ираке. Этот процесс был очень спорным в период расцвета ИГ, а сейчас, в период жесткого прессинга на него и, если уж откровенно, заката, говорить об этом беспредметно. Тем более, на основе одного невнятного теракта в столице Индонезии. Обратим внимание и еще на один факт. В Джакарте было традиционно уже атаковано кафе Starbucks, сеть которых устойчиво связывается в мусульманских странах с Израилем. ИГ еще нигде и никогда не атаковало израильские цели, если не считать попытку приписать себе ведущую роль в палестинской  «интифаде ножей, что к реальности отношения не имеет. Это «почерк» чисто «Аль-Каиды», которая ставит во главу угла именно «иностранные цели». ИГ же атакует преимущественно шиитов. По этому поводу даже в свое время проходила целая философская дискуссия между нынешним лидером «Аль-Каиды» Айманом аз-Завахири (при этом он ссылался на «труды» Усамы бен Ладена) и посланцем этой организации в Ираке Абу Мусабом аз-Заркауи. Бен Ладен полагал, что главной целью является «постепенное и планомерное подтачивание сил западных стран, что создаст необходимые условия для образования всемирного халифата». А.М.аз-Заркауи же, столкнувшись с жесткой националистической политикой местных иракских суннитов, считал, что необходимо сконцентрироваться именно на борьбе с шиитами. В некотором роде напоминает дискуссии между меньшевиками и большевиками о времени и условиях созревания пролетарской революции.

Индонезия же в Юго-Восточной Азии занимает «особое место» с точки зрения распространения ислама. Он был привнесен сюда не в качестве арабского военного завоевания, а через миссионерские усилия арабских купцов. Такой путь его распространения подразумевает сильную «засоренность» местной ветви ислама местными верованиями и традициями. Вернее, их признаками и следами. Но сам это момент подразумевает отсутствие жестких доктрин, типа салафизма. Для Азии также типично жесткая смесь исламизма с сепаратизмом той или иной группы населения. В общем-то, местные народности, которые исповедуют его в качестве религии, обычно используют его для продвижения своих сугубо националистических целей. Это и часть малайского населения, и мусульманской меньшинство в Мьянме, народ моро на Филиппинах, или южных малайцев в Таиланде. Между этими группировками типичны распри и разногласия, что объективно доказывает националистическую и племенную сущность этих явлений. И заодно минимизирует возможность их объединения. Исламизм также крайне непривлекателен для большинства населения Индонезии, просто в силу культурных и местных обычаев. И теракт в Джакарте в данном случае, по оценке экспертов, скорее всего приведет к отторжению от идеи джихадизма большинства населения, а не сплочению вокруг него. И это в итоге ставит крест на всех дискуссиях о возможности экспансии ИГ в этой стране. Как, впрочем, и во всем регионе Юго-Восточной Азии. Речь в данном случае необходимо вести в преобладающем числе случаев терроризма именно о сепаратистских проявлениях, а идеологическая или религиозная «обертка» — вопрос тактики.