Итоги визита эмира Катара Тамима бен Джасема Аль Тани в Москву и его переговоры с президентом России В.В.Путниным охарактеризованы обозревателями как «успешные». Видимо этот пока спорный вывод сделан из обмена любезностями, которые стороны обменялись в адрес друг друга на открытой части переговоров. Напомним, что российский и катарские лидеры фактически в унисон заявили о «определяющих ролях своих стран в вопросе сирийского досье». С этим кстати сложно спорить, поскольку сей факт неоспорим. Именно российская военная операция в Сирии практически полностью поменял даже не столько динамику боевых действий (хотя надо отметить, что наступление правительственных сил медленно, но верно продолжается без потери темпа, что не могут отрицать даже злейшие отечественные критики действий Москвы на этом направлении), сколько международное восприятие «Исламского государства» (ИГ). Из «демона с семью головами» оно превращается в «абсолютное зло», а мировые державы наперегонки пытаются застолбить для себя главенствующую роль в его ликвидации. Доха, которая неявно стояла у истоков этого суннитского феномена, безусловно отдает себе отчет в этой изменившейся мировой ситуации. И теперь для Катара важно выйти из этого процесса без потери лица и с максимальным сохранением своего влияния. Вот почему эмир приехал в Москву, чего ему совсем не хотелось. Он четко выбрал именно ту фигуру на сирийской площадке из числа внешних игроков. с которой необходимо вести диалог на эту тему. Именно Москва в состоянии организовать опосредованный контакт и с президентом Сирии Башаром Асадом, который теперь точно остается в обойме, и с Тегераном, который начинает наращивать мускулы в связи с отменой санкций. В общем-то разговор в закрытой части, как мы думаем, шел именно об этом. Вряд ли тема сотрудничества в газовой сфере имела уж такое большое значение. как об этом сообщали СМИ. Для Дохи главное сейчас не состояние мирового газового рынка, конечно. Предположим с большой долей уверенности, что на переговорах вставала и тема улучшения турецко-российских отношений. Конечно, не в глобальном смысле. поскольку очевидно, что для российского руководства президент Турции Р.Т.Эрдоган стал фигурой нерукопожатной. Основным условием такого потепления могли бы стать официальные извинения Анкары, что практически нереально. Цель Дохи в данном случае более прозаична. И она кстати наверняка согласовывалась с Вашингтоном перед поездкой в российскую столицу. Это налаживание, пусть и опосредованного, взаимодействия в военной сфере. Анкару крайне тревожит возможная реакция Москвы (а вернее ее ВКС и ЗРК С-400) на возможные действия турецких войск и авиации по созданию зоны безопасности на турецко-сирийской границе между Джараблусом и Азазом. Тем более, что США и ЕС отказались участвовать в этом проекте своими войсками и авиацией. .Эта идея фикс для турецкого руководства и главное условие гарантии безопасности своей границы. по крайней мере, с точки зрения Р.Т.Эрдогана. Именно через эту зону и турки, и катарцы полагают возможным в среднесрочной перспективе снабжать оружием и продовольствием лояльные себе группы в сирийской вооруженной оппозиции. Ну и получать обратно нефть. Москва уже серьезно нарушила эти планы, и может очень серьезно осложнить их в дальнейшем. Вашингтон в этой связи дважды поднимал вопрос о налаживании такого взаимодействия во время встреч министра иностранных дел С.Лаврова и госсекретаря США Дж.Керри, Последний намерен поднять эту проблему и рамках консультаций со своим российским коллегой 20 января с.г. в Цюрихе. Интерес США в данном случае объясняется прозаично: они рассматривают реализацию турецких планов как главное условие поддержания контактов с курдским ополчением и примкнувшим к ним группам т.н.»умеренной оппозиции». В Вашингтоне планируют их включить в переговорный процесс по сирийскому мирному урегулированию, но против выступает Анкара. Таким образом, разыгрывается некий размен — зона безопасности на легитимизацию в глазах Анкары курдского сегмента в качестве полноправного участника переговорного процесса. И Катар такой вариант устраивает полностью, поскольку Доха при нем продолжает держать руку на пульсе сирийского досье, .Другой вопрос, что в Анкаре пока не готовы менять свои жесткие подходы в отношении курдского вопроса. Да и по существу даже при создании зоны безопасности на границе между Сирией и Турцией уже де-факто существует сильный курдский плацдарм с очевидными симпатиями к Рабочей партии Курдистана (РПК). Вот какой вопрос, по нашему мнению, поднимал катарский эмир на переговорах в Москве. Всех волнует главный вопрос, а каковы итоги?
Вот на этот вопрос сейчас более или менее уверенно ответить никто не может. Именно потому, что участники консультаций сами еще не определились со своими окончательными позициями. Стороны просто выслушали пока оценки друг друга, и теперь начинается мозговой штурм. Насколько миссия катарского эмира в Москву была искренней попыткой наладить отношения и выйти на новый формат своего участия в сирийском досье, покажет только время. Это будет очевидно по масштабам материально-технической поддержки сторонникам ИГ, сохранение их инфраструктуры на турецкой территории, и потока контрабанды нефти в Турцию. Но последний момент на самом деле индикатор неважный, поскольку эту контрабанду гонят все, кому не лень, в том числе и те же курды. . Отметим, что Анкара в одиночку далее поддерживать ИГ не будет. Р.Т.Эрдоган конечно очень импульсивен и политически непрактичен в формировании своей внешней политики, но оставаться в одиночку с таким «Змеем-Горынычем» он не будет. Слишком велики политические и репутационные риски. Дело будет пахнуть уже международной изоляцией, а не послаблением в визовом режиме с ЕС. Собственно участившаяся риторика турецких властей об террористических угрозах со стороны ИГ, потому, «что мы воюем с ним», представляет собой некий индикатор смены курса. Посмотрим, насколько он выверенный и устойчивый. И от позиции Дохи в данном случае будет многое зависеть. Катар должны сохранить свое влияние в Ираке и Сирии, и не допустить крушения своих суннитских союзников. Вот собственно по причине необходимости трансформировать свой суннитский проект под существующие реалии эмир и был вынужден посетить Москву. Сам по себе этот факт кстати очень красноречив с точки зрения степени влияния России в сирийском досье. Вообще трудно говорить о международной изоляции России в случае ее активного участия в Сирии. Это пожалуй заметный внешнеполитический успех Москвы, что еще раз свидетельствует о том, что в глобальном мире попытки изолировать какую-то крупную державу обречены на провал.