Для женщин, живущих или просто временно находящихся в Иране, вне зависимости от национальности, гражданства, вероисповедования, ношение хиджаба является обязательным, что закреплено иранским законодательством. Иранские женщины нередко выступали с протестами против столь строгих правил исламского дресс-кода. В последнее время эта протестная кампания вновь привлекла внимание к хиджабу.
Поводом для новой волны протеста послужил инцидент с членами экипажей французской авиакомпании Air France, которая через восемь лет перерыва возобновила свои полеты в Тегеран. В начале апреля несколько девушек – стюардесс потребовали снять их с этого маршрута в знак протеста против распоряжения администрации компании, предписывавшего им надевать хиджаб по прибытии в столицу Ирана. В итоге эти сотрудницы авиакомпании выиграли юридическую битву. Air France объявила, что разрешит девушкам перейти на другие маршруты, если они не захотят летать в Иран.
Эта, казалось бы, внутрифранцузская история. Однако она дала толчок новому всплеску «антихиджабской кампании», которая проводится иранками уже более двух лет в интернете под лозунгом «Моя скрытая свобода» (My Stealthy Freedom). Организаторы кампании в Facebook попросили приезжающих в Иран иностранок фотографироваться без хиджабов и публиковать на их странице эти фото. Одна девушка – туристка разместила в интернете свою фотографию с подписью «Иран прекрасен, а иранцы — люди замечательные. Они так гостеприимны и жаждут свободы и мира. Но необходимость носить хиджаб вызвала у меня отвратительное ощущение рабства. Я не могла ощущать свободу, что ужасно. В моей жизни это были лишь 22 дня, но вы вынуждены носить это постоянно!»
Страница кампании в интернете набрала среди участниц, в большинстве своем иранок, почти полмиллиона положительных оценок борьбы против обязательного ношения хиджаба. Всех протестующих объединяет общая цель — добиться, чтобы женщины Ирана могли выбирать свою одежду. Они считают, что ношение хиджаба — это дань культуре и религии, личное дело каждого. За это нельзя наказывать, точно так же, как в других странах не наказывают за выбор стиля одежды или макияж.
Напомним, с начала исламской революции в Иране всех женщин обязали носить хиджаб, который закрывает голову и тело. Однако постепенно отношение к хиджабу у иранок стало меняться. Примерно с середины 1990-х годов многие женщины стали формально относиться к хиджабу – ограничиваясь косынками. Горожанки в знак протеста перестали носить хиджаб, находясь за рулем автомобиля. Непокорных арестовывали, приговаривали к большим штрафам. Только за 10 месяцев 2015 года в результате рейдов дорожной полиции было изъято 40 тысяч машин нарушительниц. Контроль над нравственностью осуществляет специальная полиция нравов — «Гяште эршад». В 2014 году примерно три миллиона человек получили официальные предупреждения от «Гяште эршад», 18 тысяч человек оказались под следствием и еще 200 тысяч были вынуждены писать письменные отчеты о своем поведении.
В последнее время «проблема хиджаба» всё больше приобретает политическую окраску. Хотя, по сути, так было всегда. Американо-иранская писательница Азаде Моавени заметила: «Для чиновников ИРИ хиджаб имеет большое символическое значение…. Ослабишь хиджаб, думают они, и ад разверзнется; люди захотят пить пиво на улице и читать не прошедшие цензуру романы. Они считают хиджаб шлюзом свободы».
Поэтому «проблема хиджаба» вызывает обеспокоенность у консервативного истеблишмента Ирана. Так, верховный лидер (рахбар) ИРИ аятолла Али Хаменеи заявил, что ношение женщинами хиджаба «спасет наше общество от погружения в коррупцию и смуту». Аятолла Хаменеи не приемлет никакой дискуссии на тему хиджаба, который считается одним из краеугольных камней Исламской Республики.
Но дискуссия, которая исподволь велась с начала исламской революции, в последнее время выходит на самый высокий уровень. Хасан Роухани, пришедший к президентской власти в 2013 году не в последнюю очередь при поддержке молодых, зачастую эмансипированных (по иранским понятиям) женщин, вступил в заочную полемику с верховным лидером по теме хиджаба и стал оппонентом наиболее радикальных и фундаменталистских сил по этому вопросу. В своих выступлениях весной 2015 года президент подверг критики полицию нравов за жесткость в отношении женщин, возможно, формально и нарушающих уж очень строгие требования исламского дресс-кода, тем более, накануне чрезвычайно знойного иранского лета.
Хасан Роухани предупредил «Гяште эршад», что полиция нравов не должна подменять собой религиозных ученых, исламоведов.
Это вызвало бурную реакцию со стороны аятоллы Али Хаменеи и его соратников. В своем выступлении перед собранием полицейских командиров, рахбар дал понять, что соблюдение всех норм ислама является высшим приоритетом вопреки заявлениям президента Роухани.
Ни для кого не секрет, что реформаторы, в отличие от фундаменталистов, смотрят на «идеологию хиджаба» несколько с других позиций. Так, избранная на последних парламентских выборах в Меджлис Парване Салахшори заявила: «Иранские женщины хотят перемен. Мы хотим иметь право голоса в обществе наравне с мужчинами и готовы сделать все, чтобы прекратить практику дискриминации. Мы сами должны решать, ходить нам на выборы или нет, или даже носить ли хиджаб».
Эту же точку зрения отстаивает и известная иранская актриса Садаф Тахериан, которая осенью 2015 года в своем Instagram в знак протеста выложила изображение, на котором она запечатлена с непокрытой головой. В интервью на шоу Tablet она заявила, что выступает против принудительного ношения хиджаба и других репрессивных мер иранского правительства. В ответ власти ИРИ запретили актрисе Садаф Тахериан работать в стране.
Летом 2014 г. президент Ирана Хасан Роухани в серии комментариев в социальной сети Twitter заявил о том, что о целомудренности женщины нельзя судить по ее одежде, и что не носящую хиджаб мусульманку не следует считать аморальной. «Я предостерегаю каждого от того, чтобы считать хиджаб и целомудрие тождественными понятиями», — говорится в одном из твитов иранского президента. По словам Роухани, многие женщины в Иране не носят хиджаб согласно требованиям закона, но ведут нравственный образ жизни.
Ради справедливости следует сказать, что не все иранки уж очень жаждут перемен в отношении хиджаба. Многие из них, в первую очередь пожилые, весьма консервативны в вопросах одежды и силой заставляют своих молодых родственниц скрупулезно следовать требованиям исламского дресс-кода.
Да и не все иностранки, проживающие в ИРИ или путешествующие по этой стране, против хиджаба. Ими движет стремление к прагматизму и рациональности. Хиджаб не требует изысканности верхней одежды, частой смены нарядов, безукоризненной прически.
Но это частности, которые, с одной стороны, лишь подчеркивают размежевание по «проблеме хиджаба», с другой – усиливают накал споров и дебатов. Причем предмет споров – это не запрет на хиджаб (в исламском Иране этого быть не может), а лишь узаконенная возможность женщины свободно выбирать: носить хиджаб или не носить, что, по мнению сторонников такого подхода, является частью социальных прав современных женщин.
Мы видим, что вопреки желаниям фундаменталистов, дискуссии на тему хиджаба идут полным ходом, притом от низов до самых верхних эшелонов власти. Эта тема одна из многих, составляющих предмет общественного дискурса о новой социальной роли женщины в ИРИ.
В настоящее время масса инноваций во всех сферах жизни иранского общества, в том числе и по вопросу хиджаба, достигла критической точки и готова изменить равновесие современного и традиционного в пользу первого. Молодежь, интеллигенция, городские средние слои, и иранские женщины пусть с определенными оговорками, положительно воспринимают эти инновации. Напомним, что эти социальные страты представляют значительную и наиболее активную часть иранского общества.
Иран – страна молодежи и женщин. Так, из 80 млн человек, представляющих население ИРИ, половина – женщины, причем в среднем более образованные, чем мужчины. Люди в возрасте от 15 до 24 лет составляют почти 20% населения, от 25 до 54 – более 45%. Пожилых и стариков – только чуть более 11 %.
Иран — страна горожан: почти 70% населения проживают в городах, и рост городского населения продолжается. В городах миллиониках официально проживает более 17 млн человек.
Иран – страна грамотных. Среди граждан ИРИ возрастом свыше 15 лет грамотность превышает 82%.
Иран – страна студентов. В ВУЗах различных категорий обучается 1млн 600 тыс. учащихся, из них 50 % — женщины.
Это значительная сила, которая шаг за шагом меняет мироощущение иранцев. И прогресс, быть может, пока и не особенно заметный, наблюдается.
Одним из показателей этому – эволюция дизайна самого хиджаба. Кстати хиджаб – это не какой-то конкретный предмет одежды, это своеобразный стиль ношения одежды, соответствующий нормам ислама. Хиджаб требует, чтобы голова, волосы, шея женщины были покрыты, запястья рук и щиколотки, а также пальцы ног невидны. Поэтому хиджаб – это комбинация из большого головного платка, широкого, свободного покроя манто (как говорят иранцы) чем-то напоминающего плащ, брюк или шальвар и закрытой обуви.
В течение долгих столетий этот непривлекательный набор предметов одежды практически не менялся ни по цвету (всегда одноцветный темный – черный, синий, серый или хаки), ни по покрою (бесформенный, скрывающий все очертания женской фигуры).
Однако в последнее время ветер перемен коснулся и консервативного хиджаба. Он внес в его дизайн новые цвета — порой весьма яркие, рисунки, аппликации, вышивки — немыслимые несколько лет назад, новые линии — иногда мягко подчеркивающие женскую фигуру, укороченную длину. Для внедрения новых форм хиджаба много сделала модельер из Ирана Фарназ Абдоли. Она создала линию хиджаба «Пуш», если так можно сказать по отношению к хиджабу, — современную линию. Это вызвало восторг у иранок, в первую очередь, у горожанок, которые стали называть новый стиль – хиджаб-секси. И одновременно – неприятие фундаменталистов.
Более серьезный уже политический знак изменения ситуации с хиджабом – отклонение парламентом законопроекта «О хиджабе», который должен был усилить контроль над поведением женщин, особенно за ношением хиджаба. В 2015 году Наблюдательный совет[1] признал, что законопроект «О хиджабе», внесенный в парламент Ирана в ноябре 2014 г., не соответствует конституции ИРИ, поскольку «14 из 24 пунктов противоречит основному закону и не может быть принят».
Законопроект существенно расширял права «народных дружинников» из движения «Басидж» (структура, подчиненная КСИР) в отношении контроля над соблюдением «норм исламской морали» в общественных местах, а также предусматривал административную ответственность работодателей за нарушение этих правил женским персоналом учреждений и компаний.
Безусловно «проблема хиджаба» лишь одна из многих проблем, стоящих перед женским движением в Иране. Быть может, и не самая главная, но очень и очень эффектная, яркая и видная всем, кто пройдется по улицам иранских городов или просто выглянет из окна. Вполне вероятно, что именно по этой причине вокруг этой проблемы разгораются такие политические страсти.
Другие же «женские проблемы» порой спрятаны за стенами домов, в их женской половине и лежат под спудом традиционного семейного быта. Возможно, поэтому новая социальная роль женщины еще не получила правового оформления, на повестку дня поставлены вопросы пересмотра норм гражданского законодательства, основанного на шариате. В первую очередь, Закона о гражданстве, Закона о наследстве и, так называемого, закона о подчинении мужу (при выдаче паспорта и выезде за рубеж). Иранское общество ожидает, что новый состав парламента сможет решить некоторые из этих вопросов.
Как сказала активистка за права иранских женщин, создательница группы «Моя скрытая свобода» в Facebook иранская журналистка Масих Алинежад, вынужденная ныне жить в США, «На данный момент у нас уже есть ядерное соглашение, теперь на очереди соглашение о правах женщин».
Сегодня хиджаб в Иране – это символ борьбы за эти права.
- Наблюдательный совет (НС), состоящий из 12 человек: шестерых представителей исламского духовенства и шестерых юристов, наделен значительной властью и имеет исключительное право вносить поправки в Конституцию страны, а также утверждать кандидатуры на высшие государственные посты, в том числе Президента. НС наблюдает за проведением выборов, одобряет кандидатов в Совет экспертов и меджлис (парламент).
НС обладает также уникальными законодательными функциями — в его обязанности входит наблюдение за деятельностью меджлиса. Сам Совет не разрабатывает и не вносит законопроекты. Однако он проверяет каждый законопроект меджлиса на соответствие нормам ислама, законам шариата и положениям конституции и выносит свое одобрение. Законопроект, таким образом, может быть отклонен по одной из двух причин: несоответствие законам ислама, либо несоответствие конституции. По поводу соответствия законам ислама решение выносят только представители духовенства, в то время как по поводу соответствия конституции Совет голосует в полном составе.
Законопроект, таким образом, может быть отклонен по одной из двух причин: несоответствие законам ислама, либо несоответствие конституции. По поводу соответствия законам ислама решение выносят только представители духовенства, в то время как по поводу соответствия конституции Совет голосует в полном составе.
Совет также имеет право наложить вето на любой законопроект и вернуть его на переработку в парламент. Если после переработки законопроект не будет одобрен НС, либо возникают спорные вопросы, его направляют на рассмотрение Совета целесообразности.
Таким образом, законодательная деятельность парламента не имеет правового статуса без одобрения НС.
НС также имеет функции конституционного суда. Совет имеет право интерпретировать и толковать конституцию, для принятия интерпретационного решения требуется три четверти голосов членов Совета. Однако от обычного конституционного суда Совет отличает отсутствие процедуры слушаний, где представлены мнения двух сторон.