В Ливане продолжается политический кризис, связанный с ситуацией выдвижения приемлемого для всех политических сил страны единого кандидата на пост президента, который избирается ливанским парламентом. С той поры, когда предыдущий президент М.Сулейман покинул свой пост (в 2014 году), эта должность, которая номинально позволяет, в том числе, и командовать вооруженными силами, остается вакантной. Во многом благодаря позиции ливанской «Хизбаллы», пока успешно блокирующей все попытки Коалиции 14 марта (возглавляет бывший премьер-министра страны С.Харири и поддерживается КСА) выдвинуть компромиссную фигуру на эту должность. Напомним, что по конституции Ливана, жестко регламентирующей межконфессиональное разделение высших постов в стране, пост президента должен занимать христианин-маронит. В этой связи закономерно возникал вопрос, а в чем, собственно, корень неуступчивой позиции «Хизбаллы». Причем совершенно очевидно, что дело не в том, что страну должен возглавить христианин, который формально входит в Коалицию 8 марта, которую де факто возглавляет «Хизбалла». Это стало очевидным после декабря прошлого года, когда С.Харири пошел во многом на рискованный шаг и предложил выдвинуть на пост президента сторонника  Коалиции 8 марта С.Франжье. Шииты и это предложение отвергли, а сама инициатива С.Харири породила кризис в его коалиции: возмутился один из харизматичных ее членов, лидер партии «Ливанские силы» С.Джаджаа, который фактически свою деятельность в этом альянсе приостановил. Зная его импульсивность и непредсказуемость, это вполне могло закончиться его выходом из Коалиции 14 марта де юре. Это лишь явилось предтечей более серьезных центробежных процессов в самом альянсе, которые стали очевидны после проведения муниципальных выборов в Бейруте и Триполи в мае с.г. Коалиция 14 марта на них, в общем-то, формально и не проиграла, но поддержка избирателей при этом явно снизилась. Было откровенно протестное голосование, когда избиратели голосовали за какие-то второсортные и явные маловлиятельные фигуры из числа творческой интеллигенции и популистов-одиночек. По оценке ряда экспертов, прошедшие выборы продемонстрировали, прежде всего, необходимость смены лидера Коалиции 14 марта, что стало особенно понятным после провала декабрьской инициативы по выдвижению С.Франжье. Таким образом, тактику «Хизбаллы» (а еще шире – Коалиции 8 марта) в данном случае можно охарактеризовать, как планомерное выдавливание из большой политики конкретного политика в лице С.Харири. Последний является, конечно, бледной копией своего отца, и в свое время его премьерство стало результатом откровенной сделки между Ираном, Сирией и КСА. Значительную часть времени после своей отставки с поста премьер-министра и начала сирийского кризиса С.Харии провел в Париже, регулярно выезжая в Эр-Рияд для получения необходимого инструктажа. С.Харири был креатурой конкретных политических лиц в политической саудовской иерархии. Это, в первую очередь, сам покойный король Абдалла и принц Бандар. В настоящее время последний находится в политической опале, отведенный от конкретных дел в большой политике командой короля Сальмана, а значит и его влияние на ливанскую политику пропорциональным образом уменьшилось. Совпали две тенденции: желание наследника наследного принца Мухаммеда бен Сальмана обзавестись своим собственным «ручным» политиком-суннитом в Ливане и падение общего авторитета С.Харири в суннитской общине страны. Подозреваем, что отказ Эр-Рияда финансировать перевооружение ливанской армии, помимо собственно самой позиции ливанского МИДа, отказавшегося публично критиковать Иран за инцидент с поджогом саудовского посольства в Тегеране, имел и еще один более скрытый подтекст. А именно, начало действий Мухаммеда бен Сальмана по вопросу необходимости выдвижения в качестве лидера Коалиции 14 марта нового, «свежего» человека. Последней чертой в данном случае стали прошедшие муниципальные выборы, как последняя попытка для С.Харири доказать свою способность оставаться на посту лидера суннитской общины. При этом в отличие от прошлых лет, Саудовская Аравия не финансировала кампанию С.Харири. Теперь Эр-Рияд явно взял курс на культивирование нового лидера суннитов, который смог бы объединить ливанских суннитов и одновременно быть «рукопожатным» в Коалиции 14 марта.

Первым кандидатом на этот пост является бывший командующий Силами внутренней безопасности, а затем министр юстиции Ашраф Рифи, чей муниципальный лист кандидатов обошел в Триполи аналогичный список С.Харири. При этом афиллированные с ливанскими «Братьями-мусульманами» партии суннитов поддержали его, отозвав своих кандидатов из предвыборного листа С.Харири. А.Рифи характеризуется как противник «Хизбаллы»: в знак протеста против «непропорционального засилья» этой партии в силовых структурах Ливана в этом году он демонстративно ушел с поста министра юстиции. А.Рифи рассматривается в Эр-Рияде как фигура, способная вернуть С.Джаджаа в ряды Коалиции 14 марта и создать устойчивую связку между суннитами и христианами. С этим, кстати, могут быть проблемы, поскольку вся риторика А.Рифи, которая и позволила ему одержать победу на муниципальных выборах, строилась как раз на «деструктивной роли шиитов и христиан в политической жизни страны». Таким образом, желание Эр-Рияда в данном случае надо трактовать как выстраивание новой «жесткой линии» в отношении «Хизбаллы». Возвращение С.Джаджаа в качестве претендента на президентский пост от Коалиции14 марта, что А.Рифи и артикулирует, будет означать четкое подтверждение этой тактики. Кандидатура С.Джаджаа для шиитов неприемлема по определению. Ну и соответственно отход на политическую периферию С.Харири. При этом Саудовская Аравия в свое время одобрила инициативу С.Харири в отношении С.Франжье, но теперь Мухаммед бен Сальман решил, что время уступок и компромиссов с шиитами прошло. При этом на С.Харири давят на Западе. Например, президент Франции Ф.Олланд недавно в процессе личной встречи настойчиво рекомендовал ему пойти на компромисс с «Хизбаллой» и согласиться на выдвижение в качестве президента страны одного из членов Коалиции 8 марта М.Ауна. Но это не совпадает с ожиданиями суннитской общины Ливана и позицией Эр-Рияда, которые настроены сейчас на бескомпромиссность в отношениях с «Хизбаллой». А это, по всей видимости, означает что на среднесрочную перспективу место президента Ливана останется вакантным.