Правительство Индонезии надеется на поддержание дружественных отношений с Турцией, несмотря на отказ закрыть действующие в стране школы, имеющие отношение к фонду  Фетхуллаха Гюлена. Об этом сообщила газета «Джакарта пост». «Мы всегда неизменно уважаем законы и суверенитет других стран, именно поэтому рассчитываем на аналогичные шаги в отношении Индонезии», — цитирует издание министра иностранных дел республики Ретно Марсуди. Глава МИД подчеркнула, что «ответила отказом на требование Анкары, переданное по дипломатическим каналам, закрыть девять учебных заведений». «Были проведены консультации с Министерством образования, никаких нарушений законов Индонезии со стороны школ зафиксировано не было», — отметила Р.Марсуди. Турецкие власти ранее обратились к ряду стран с требованием закрыть учебные заведения, имеющие отношение к исламскому оппозиционеру Ф.Гюлену. Он и его соратники, как считает Анкара, разработали планы и совершили попытку переворота в республике в ночь 15-16 июля с.г. Ранее с подобными требованиями Анкара обращалась еще в ряд стран, включая Пакистан, Казахстан и Киргизию. Что касается последней, то премьер-министр Турции даже предупредил Киргизию о том, что она находится под угрозой государственного переворота. Излишне говорить, что все страны, к которым были обращены эти требования, их отклонили с соответствующими комментариями. Дело в том, что Анкара уже  действует совсем за рамками международно-дипломатического этикета, и выполнение такого рода требований во всем мире расценивается, как вмешательство во внутренние дела суверенных государств. При этом, разумеется, никаких доказательств участия Ф.Гюлена в попытке переворота приведено не было. И рискнем предположить, что и не будет, поскольку, конечно, никакой целенаправленной деятельности самого Ф.Гюлена или его ближнего круга по свержению Р.Т.Эрдогана просто не было. Ни один суд в цивилизованном правовом пространстве не примет в качестве рассмотрения доказательства задержанных сейчас турецких военных, которых, как полагают эксперты, в настоящее время сильно «обрабатывают». Этим обстоятельством в том числе продиктовано и заявление Госдепартамента США о том, что «дело об экстрадиции Гюлена из США может занять годы». Но сейчас вопрос в том, почему окружение Р.Т.Эрдогана так рьяно взялось за систему образовательных лицеев Гюлена за границей.

Прежде всего потому, что указанные лицеи еще в тот период «дружбы» между Р.Т.Эрдоганом и Ф.Гюленом рассматривались ими как важнейший элемент возрождения идеи пантюркизма в регионах, населенных тюркоязычным населением. Это был универсальный инструмент влияния турецкого государства за границей в формате подготовки доверенного слоя местной элиты с точки зрения идеи возрождения «новой Османской империи». Соответственно с поправкой на XXI век и нынешние реалии. Причем нельзя сказать, что Р.Т.Эрдоган и Ф.Гюлен придумали в данном случае что-то новое. Идея консолидации тюркоязычных народов с помощью активизации, прежде всего, гуманитарного формата сотрудничества, в общем-то, планомерно выполнялась всеми режимами в Турции, несмотря на их идеологические установки. Это государственная политика Турции в рамках создания «комфортного» для себя в политическом и экономическом плане «тюркоязычного пространства». Если ранее в основном такими проектами занималась благотворительная организация IHH, то после прихода к власти в начале 2000 Партии справедливости и развития (ПСР) ее с этой поляны стал активно вытеснять фонд Ф.Гюлена «Хизмет». Хотя и для IHH также нашлась работа — она начала в основном специализироваться на гуманитарных интервенциях в тот же сектор Газа и Косово.  После разрыва Р.Т.Эрдогана с Ф.Гюленом роль IHH даже возросла по очень прозаичной причине — у Р.Т.Эрдогана просто резко сузился круг инструментов укрепления своего влияния за границей. В частности, эта организация активно участвовала в знаменитом рейде «Флотилии свободы» в Сектор Газа, за что удостоилась жесткой критике со стороны Ф.Гюлена. При этом отметим, что IHH всегда, с начала своего образования в начале 1990-х годов, использовалась турецкими властями далеко не только в решении задач по укреплению влияния в тюркоязычном пространстве «великого Турана». Она активно работала в Чечне во время первой кампании. При этом, по имеющимся данным, была задействована МИТ Турции для сбора общих данных о ситуации в северокавказском регионе. Хотя основной упор ее деятельности был тогда сосредоточен на двух других горячих точках на Балканах — Косово и Боснии. Р.Т.Эрдоган также постарался использовать ресурсы IHH больше в сфере своей ставки уже на глобальное движение «Братья-мусульмане». Отсюда и рейд в сектор Газа. То есть в некотором роде турецкий президент решил поменять чисто тюркский вариант на более глобальный. Это, кстати, тоже не его идея, а того же Ф.Гюлена, который полагает, что его фонд должен работать в общем мусульманском пространстве и не ограничивать себя «тюркскими рамками» Но если Ф.Гюлен предполагал это делать исключительно через подконтрольный ему фонд «Хизмет», то у Р.Т.Эрдогана в том момент уже были «наполеоновские планы»: он решил взять под контроль с помощью Катара глобальное движение «Братья-мусульмане». Присутствие МИТ за действиями всех этих турецких организаций — есть константа. Вопрос только в том, какой у власти режим и какую конкретно организацию в данный момент времени надо поддерживать в более  усиленном режиме. На раннем этапе прихода ПСР к власти МИТ активно поддерживал за границей лицеи Ф.Гюлена. После разрыва отношений между Ф.Гюленом и Р.Т.Эрдоганом, посольским резидентурам МИТ за границей это делать было запрещено специальной директивой. Но основной вектор борьбы сейчас между Ф.Гюленом и Р.Т.Эрдоганом, которые, в общем-то, ничем принципиально в идеологическом плане друг от друга не отличаются, проходит в формате попытки уничтожения последним альтернативной ему системы влияния в гуманитарной сфере за границей. Она работает против Р.Т.Эрдогана лично, а он пока не стал вождем всех «Братьев-мусульман», но при этом потерял влияние на мощнейшую сеть распространения идей пантюркизма за рубежом.