Нынешний кризис в Сирии не имеет военного пути разрешения. Это предопределено жесткой демографической конфессиональной диспропорцией и общим фоном глобального суннитско-шиитского противостояния в мусульманском мире. Таким образом, целенаправленные действия основных спонсоров суннитского сопротивления в Сирии в лице КСА, Катара и Турции будут продолжаться с разной степенью интенсивности. Уязвимым звеном в данном альянсе является Анкара, которая на фоне улучшения российско-турецких отношений и резкого охлаждения отношений с Западом, будет проявлять гибкость в рамках сдерживания или стимулирования своей активности на сирийском направлении в контексте конкретной политической конъюнктуры в тот или иной момент времени. Основным средством воздействия на позицию Анкары, таким образом, остается курдский фактор и участие Москвы в его непрямом стимулировании с целью оказания необходимого влияния на ситуацию. Опосредованно важна и позиция России по вопросам возобновления поставок контрабандной нефти из Иракского Курдистана в Турцию, в чем заинтересовано, прежде всего, родственное окружение турецкого президента Р.Т.Эрдогана. Для Турции крайне нежелательно усиление Ирана в курдской автономии в Ираке с перспективой ухода их главного союзника в лице президента М.Барзани в оппозицию. Сейчас мы не берем еще целый набор инструментов воздействия на позицию Анкары в нужном для Москвы направлении, что включает в себя экономические рычаги в первую очередь. Диалог с Анкарой по вопросам сирийского конфликта должен выстраиваться в формате убеждения в необходимости отказа от поддержки «Джебхат ан-нусры» ( переименована в «Джебхат Фатх аш-Шам», запрещена в России). Возможно, что и в обмен на отказ от бомбардировок позиций протурецких группировок, которые не скомпрометированы участием в джихадистском беспределе. В более отдаленной перспективе можно и должно вести разговор об инкорпорации протурецких умеренных политических фигур в государственно-административные структуры Сирии. Это потребует от Москвы соответствующей работы с Дамаском. Но Анкара уже предпринимала попытки выхода на прямой контакт с Дамаском около двух месяцев назад, которые курировал нынешний начальник Генштаба Х.Акар. Путч эту тенденцию поломал, и следует оказать содействие в налаживании таких контактов в ближайшем будущем. Необходимо отдать инициативу в выстраивании схемы будущей архитектуры государственной власти в Сирии (на предмет участия в ней протурецких фигур) и выработки компромисса по этому поводу в руки Анкары и Дамаска при сохранении Москвой позиции главного посредника. В случае реализации такого сценария объем катарско-саудовской поддержки антиасадовских сил по объективным причинам упадет на порядки. Заметим, что в отношениях между КСА и Турцией существует очень серьезное противоречие по вопросу роли «Братьев-мусульман» в политической жизни, и нынешний саудовско-турецкий альянс носит временный характер и продиктован исключительно общими интересами на сирийском направлении. Пока это только свержение режима Б.Асада при условии того, что до Р.Т.Эрдогана стало доходить очевидное — сместить сирийского президента чисто военным путем при нынешней роли России невозможно. Точки соприкосновения у Анкары и Дамаска имеются. Их две основных: курдский вопрос в плане сепаратистских амбиций курдов, и невозможность для политической и экономической элиты Турции далее жить в условиях активности курдского и левацкого террора, который спонсируется, в том числе, и сирийскими спецслужбами.

Военная активность, таким образом, является лишь средством создания максимально выгодного для России формата переговорного процесса и политического урегулирования сирийского конфликта. Если говорить совсем упрощенно, то военные действия против исламистов, а именно они являются основной силой оппозиции, должны иметь своей конечной целью создание наиболее оптимальных условий для возобновления переговоров с позиций преимущества Дамаска и Москвы. В этой связи необходимо учитывать оценки американских экспертов, которые близки к Пентагону: битва за Алеппо является ключевой с точки зрения перспектив влияния оппозиции в переговорном процессе и ее возможности выступать на равных с Дамаском. Вот этот тезис и определяет нынешнюю позицию США и ЕС (прежде всего, Франции) по отношению возможности падения Восточного Алеппо. Их основной мотив в данном случае исходит из стремления любой ценой сохранить суннитское сопротивление, пусть и с джихадистской начинкой, как реальную и самодостаточную силу. При этом они исходят из необходимости сдерживания иранского влияния, дабы не допустить перекоса в балансе сил между КСА и Ираном (ось сунниты-шииты) во всем регионе Ближнего Востока. Эту систему сдержек, которую США сами и нарушили, свергнув в Ираке С.Хусейна, Вашингтон сейчас заново выстраивает. Этим обстоятельством, в том числе, объяснялась и сделка по иранской ядерной программе. Взятие Алеппо приводит к перелому в кампании с точки зрения, прежде всего, трансформации умонастроений среди местных суннитов и резко увеличивает шансы Б.Асада остаться у власти. Такой вариант развития событий не устраивает США и ЕС с точки зрения автоматического усиления влияния России и Ирана в регионе в первую очередь. Отсюда попытки Вашингтона заморозить нынешнее положение дел в Сирии до прихода новой администрации.

В этой ситуации, по нашей оценке, необходимо сосредоточится на следующих военно-политических шагах.

1. Продолжать активные боевые действия под Алеппо с постоянным постепенным вытеснением исламистов из города. Взятие Алеппо и его окрестностей серьезно осложнит логистику «Джебхат ан-нусры» в Идлибе. Использовать попытки противника штурмовать город для его максимального истощения посредством усиления огневого воздействия, включая и использование российской стратегической авиации. Воспользовавшись концентрацией противника под Алеппо изучить возможность локальных вытеснений его с позиций в Латакии, Хаме, Хомсе и Дейр эз-Зоре. Особо держать на контроле возможную концентрацию сторонников «Исламского государства» (ИГ, запрещенной в России) под Пальмирой и воздействовать на ситуацию с точки зрения применения авиации. Заблокировать попытки ввести в практику «гуманитарные паузы» с переводом остроты вопроса на решение указанного кризиса исключительно в рамках гуманитарной операции, которую проводит Россия. При этом боевые действия прекращаться не должны. Быть готовыми при такой тактике к скорому началу массового исхода мирных жителей из Алеппо. Рассмотреть вопрос о привлечении ООН к работе в лагерях для беженцев и организации гуманитарных интервенций.
2. Продолжить взаимодействие с курдами на севере Сирии с целью расширения их зон влияния по периметру турецкой границы с точки зрения укрепления «буфера безопасности», что создает естественный барьер на пути материально-технической поддержки боевиков. Это, в отличие от Афганистана, позволяет не задействовать для таких целей сирийскую армию. Одновременно вести диалог с турецкими партнерами на предмет минимизации их участия в операциях снабжения и стимулирование Дамаска и Анкары на установление прямого диалога между собой. Повторим, что достижение компромисса между ними является на сегодняшний день наиболее оптимальной возможностью выхода из кризиса.
3. Предоставить США возможности действовать в Ракке и окрестностях, учитывая при этом, что формальное взятие этого города является главной задачей уходящей администрации США. Об иных геополитических вещах она сейчас практически не задумывается, а если и задумывается, то только в связи с решением первой задачи. Б.Обама должен уйти «сильным президентом», а успех правительственных сил под Алеппо и неудача американцев под Раккой эту картину нивелирует.
4. Продолжать постоянно эксплуатировать как в целях пропаганды, так и практического подкрепления своего давления путем бомбардировок т.н. «умеренной оппозиции», тезис о необходимости разделения антиасадовских сил на «террористов» и «умеренных». Имея в виду при этом, что сделать сейчас это США не могут как в силу скорых президентских выборов, так и с целью решения главной задачи — сохранения боевого потенциала суннитского сопротивления.
5. Осуществлять на планомерной основе оправдавшую себя практику сепаратных договоренностей с теми или иными племенными группами и кланами, в рамках общей политики по присоединению к перемирию.