Эрбиль и Багдад достигли промежуточного соглашения по условиям экспорта нефти через трубопроводы из Региона Курдистан  в Турцию. Переговоры шли сложно, и Багдад (не без поддержки Тегерана) даже предпринял несколько демаршей по шантажу Эрбиля, пригрозив перенаправить экспортные потоки углеводородов на иранское направление, минуя при этом инфраструктуру курдской автономии. При этом этот торг, и собственно интрига. которую всячески подогревали различные политологи и эксперты, была историей с заранее известным концом. Эрбилю просто не оставалось иного выхода из серьезной внутриполитической ситуации и экономического кризиса в курдской автономии, кроме как согласится на экспорт нефти через «свою» трубу фактически на условиях Багдада. Последний может официально запретить любой экспорт вне своей легитимности с территории страны, в которую официально входит и Регион Курдистан. И в этой ситуации ни один нефтяной трейдер не сможет и не будет официально закупать нефть у Эрбиля.  Торг в данном случае должен был сохранить лицо президента курдской автономии Масуда Барзани в слабой надежде выторговать себе какие-то незначительные привилегии в рамках дотаций из Багдада. Заявленные вначале требования Эрбиля на самостоятельный экспорт нефти был изначально провальным делом. 30 августа с.г. стороны объявили о заключении соглашения по экспорту через мощности автономии 150 000 баррелей нефти в день с месторождений, которые располагаются в спорной провинции Киркук (общий объем добываемой нефти 500 000 баррелей в день, а с марта с.г. они не функционировали в связи с разногласиями между сторонами о суммах траншей из Багдада). Напомним, что номинально она находится под контролем курдов, причем значительную часть именно в этой провинции и городе составляют члены Рабочей партии Курдистана (РПК). Эрбиль претендует на то, чтобы официально оформить свой суверенитет над провинцией, чему естественно всячески сопротивляются иракские сунниты и шииты.

Общие контуры сделки по взаимному экспорту в этой связи следующие. Правительства в Багдаде и Эрбиле получают право на экспорт через трубопровод в автономии 75 тыс. баррелей в день (то есть половину от всего объема), при этом дотации из Багдада будут покрывать лишь сумму зарплат чиновников и служащих курдской автономии. Эрбиль выплачивает зарплату и технические расходы военных формирований пешмерга самостоятельно. Эксперты в этой связи отмечают, что иракское правительство в данном случае пошло на сделку не только по причине жесткой нужды в пополнении бюджета, который и так серьезно просел в результате падения цен на углеводороды. Одним из движущих моментов соглашения с курдами стал вопрос выделения кредитного транша Багдаду со стороны МВФ. Тот в своих рекомендациях увязывал вопрос о займе с возобновлением сотрудничества с Эрбилем в нефтяной сфере. В этой связи иракское правительство даже пошло на ротацию министра по делам нефти. Им стал уроженец чисто шиитского района Басры и большой специалист со стажем в делах нефтяного экспорта Джабар аль-Луаби. Последний сразу же возобновил переговоры с курдами, понимая. что выход на сделку в нынешних условия решает для Багдада не только вопрос размораживания нефтяных полей Киркука и пополнения бюджета, но и открывает перспективы для более важного сейчас займа со стороны МВФ. Одновременно этим назначением премьер-министр Х.аль-Абади «кинул кость» шиитской элите, которая неоднозначно восприняла последние по времени реформы в правительственном блоке. И не только. Поставив выходца из Басры в качестве главного организатора сделки с Эрбилем, иракский премьер тем самым предпринимает серьезную попытку погасить негативные настроения шиитских кланов из этого региона, которые требуют заключения с ними сделки , по условиям аналогичным курдскому варианту.  То есть закрепить в конституции право на фиксированную прибыль из федерального бюджета при условии экспорта добываемой там нефти через национальную нефтяную компанию SOMO. При этом сделка с Багдадом также открывает возможность для Эрбиля сотрудничества с МВФ. То есть по версии американцев именно МВФ становится главным инструментом по сохранению единого и неделимого Ирака. Сразу остудим излишний оптимизм. Нынешняя сделка, а еще одним негласным условием ее стал отказ Эрбиля от проведения референдума о независимости  при формальном согласии на «конституционное право» курдского населения на его проведение, продиктована только вопросами выживания президента  М.Барзани в условиях фактической остановки легального и нелегального экспорта в Турцию, на котором зарабатывали не только курды и турки, но и посредники из «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Как только ситуация изменится в сторону повышения мировых цен на нефть, вновь автоматически возникнет фактор сепаратизма курдов и тема суверенитета над Киркуком. Провозглашение независимого Курдистана при этом не устраивает всех основных игроков в регионе в силу создания прецедента и опасности экспансии курдского сепаратизма на их территории. Этого не желает ни Турция, ни Иран, не говоря уже об Ираке. Первые два тяжеловеса развернули серьезную конкурентную борьбу не только в самом Регионе Курдистан, но и вокруг Киркука, где иранцы поддерживают шиитов, а турки туркоманов. При этом есть и важный факт того, что условия нынешней сделки фактически не дают Эрбилю возможности вместе со своими турецкими партнерами «химичить» с объемами экспортируемой нефти, как это они делали в прошлом. На это играет и снижение мировых цен. Именно фактором волатильностью мировых цен на нефть Багдад и мотивировал тот факт, что он пока не в состоянии выплачивать 17 процентов федерального бюджета на нужды курдской автономии, как это предусмотрено конституцией Ирака. Таким образом, формально никто из сторон не отказывается от выполнения положений конституции, но по факту Эрбиль пошел на серьезные уступки. Опять же в силу растущих социальных волнений в самом Регионе Курдистан в связи с сокращением выплат и зарплат, и повисшим в этой связи в воздухе президентством М.Барзани.

Из всего этого следует вывод о том, что нынешняя сделка — это лишь мирная передышка в сложных взаимоотношениях между Эрбилем и Багдадом, и обусловлена она жестким дефицитом наличной валюты у обоих игроков, изменением условий экспорта нефти в Турцию по традиционным контрабандным маршрутам, и пока фактор общего врага в лице «Исламского государства».