Анализируя место и степень влияния регионального объединения стран Персидского залива ССАПГЗ накануне очередного его саммита в Катаре, многие аналитики приходят к выводу, что на первое место в нынешнем контексте выходят на первое место вопросы коллективной безопасности, нежели чем собственно экономические. А ведь ради последних фактически и затевалось это объединение, в которое первоначально до исламской революции входил и шахский Иран. Экономические достижения такие как  подписание декларации о создании таможенного союза в 2003 году, которая постоянно дорабатывается, поскольку национальные законодательства стран-участниц далеки от полной синхронизации, конечно присутствуют. Но при этом существуют и нерешенные проблемы , например, единого налога на добавленную стоимость, над чем еще предстоит работать. Да и таможенный союз собственно пока существует более на бумаге, поскольку остаются нерешенными разногласия в рамках национальных законодательства части распределения общей прибыли Общий объем торговли между странами объединения остается низким, чему в немало степени препятствуют и условия договоров о взаимной торговли стран-участниц с третьими странами. Некоторые члены альянса, такие как Бахрейн и Оман, имеют договора с США о свободной торговле, что обеспечивает им львиную долю экспорта и импорта. Объем торговли со странами ССАПГЗ у них составляет 25 процентов от общего объема. Для примера у остальных членов объединения этот показатель еще меньше — около 10 процентов. Такая ситуация объясняется четко выраженной сырьевой структурой стран-участниц, а также неравномерностью их экономического развития. Совокупный ВВП стран ССАПГЗ составляет 1.4 триллиона долларов США, причем львиная доля составляют доходы от экспорта углеводородов. Отсюда и дискуссии о системе распределения доходов в рамках единого экономического пространства, а соответственно и медлительность в принятии каких-то общих интеграционных экономических проектов. Буксует вроде бы одобренный проект создания единой транспортной системы. Она должна была заработать в 2018 году, но уже сейчас ясно, что реализация проекта по созданию единого пространства железнодорожного сообщения затягивается на неопределенный срок. То же самое происходит с введением единой валюты. Комиссию по ее созданию вроде бы создали, но работа фактически заблокирована усилиями ОАЭ, Кувейта и Омана, которые в условиях падения цен на нефть защищают свой валютный рынок. На повестке дня диверсификация экономики, в которой некоторые страны вырвались далеко вперед (ОАЭ, Кувейт. Катар), и они по понятным обстоятельствам не торопятся упускать свое конкурентное преимущество в этом вопросе. Другими словами, в общем-то на сегодняшний день фактически отсутствует какая-то фундаментальная общая заинтересованность стран ССАПГЗ в продвижении серьезных интеграционных экономических механизмов.
В этой связи большинство экспертов обращают внимание на то, что собственно экономическая составляющая союза все в большей мере уступает пальму первенства императиву вопросов противостояния шиитской угрозе. И этот момент становится еще более актуальным на фоне последней сделке по иранской ядерной программе (ИЯП). Мы бы добавили сюда и проблему «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), поскольку оно предлагает очень явственную альтернативу модели ССАПГЗ по развитию суннитских государств. Особенно тех, которые не обременены излишними запасами углеводородов. В этой связи обратим внимание на создание в 2015 году некого координирующего органа полиции членов объединения в Абу Даби, а также запланированного открытия такого же центра в Эр-Рияде, но на этот раз уже по линии спецслужб. На ближайшем саммите ССАПГЗ скорее всего вновь начнется муссироваться вопрос о создании единой системы ПРО, а также продолжении практики проведения совместных командно-штабных учений. Наиболее яркой демонстрацией общих усилий в военной сфере коллективной обороны стала интервенция в Бахрейн в период активизации там шиитских волнений в 2010 году. Но по нашей оценке, говорить о каком более весомом единении член стран-членов ССАПГЗ в военной сфере даже при условии усиления Ирана, было бы преждевременно. То есть рискнем высказать гипотезу, что помимо отсутствия экономических аспектов перерастания альянса во что-то более существенное, отсутствуют и чисто военные базисные установки для этого. И причиной этому даже не общий низкий боевой потенциал стран, входящих в ССАПГЗ, а глубинное различие в подходах к разным вопросам внешней политики, даже в случае с Йеменом. Эр-Рияд был вынужден выйти из формата ССАПГЗ и попробовать сколотить т.н. «аравийскую коалицию» под эгидой ЛАГ. В этом конечно присутствовал и желание придать этому образованию некий формат арабской глобальности, но в реальности это была попытка поднять уровень своего влияния за пределы ССАПГЗ с целью создания именно на базе ЛАГ неких вооруженных панарабских сил. В том числе и рамках откровенной слабости военных в самом ССАПГЗ. И эта затея провалилась. Более того, в рамках коалиции начались внутренние разногласия как раз по линии партнеров ССАПГЗ. Один из ближайших партнеров КСА в лице ОАЭ уже открыто выступает против политики Саудовской Аравии в Йемене. Сначала военные из ОАЭ фактически вышли из-под саудовского командования и систем логистики, создав свою собственную военную базу в Эритрее. А теперь они отказываются воевать на севере страны собственно против проиранских зейдитов-хоуситов, и готовятся к провозглашению «независимости» Южного Йемена, что собственно и является их основной задачей в этой кампании. В конце сентября с.г. ОАЭ готовятся провести с этой целью совещание в Абу Даби всех бывших южнойменских руководителей, которые продолжают сохранять влияние на местные харакат. Далеко не факт, что на нем будет провозглашено «независимость» Южного Йемена, но главное — обозначить тенденцию, а она явно расходится с саудовским видением проблемы. Отношения еще с одним членом ССАПГЗ в лице Омана у Эр-Рияда вообще на грани войны в силу особой позиции Маската по его отношениям с Тегераном и теми же йеменскими хоуситами. Про жесткое противостояние за влияние в мусульманском мире между Эр-Риядом и Дохой вообще говорить излишне. Так что не видно пока тех общеполитических устремлений стран ССАПГЗ, которые позволили бы говорить о каком фундаментальном базисе для создания общего экономического и военного союза в качестве некого ближневосточного гибрида «НАТО-ЕС».