Спецслужбы Марокко, благодаря принятым превентивным мерам, с 2002 года ликвидировали на территории страны 164 террористические ячейки. Об этом заявил директор Центрального бюро судебных расследований (ЦБСР) Марокко Абдельхак Хийям. Он выступил перед делегатами проходящего в столице Марокко 10-го конгресса Организации солидарности народов Азии и Африки (ОСНАА), созванного при содействии Марокканского комитета за мир и солидарность. Мероприятие посвящено вопросам борьбы с террористическими угрозами и проходит под девизом «Вместе против терроризма». «Марокко демонстрирует серьезную и непрерывную волю противостоять терроризму через реализацию глобальной стратегии, основанной на мерах в сфере обеспечения безопасности, религиозного аспекта и развития при полном уважении верховенства закона», — подчеркнул А.Хийям. Как отметил директор ЦБСР, «марокканские органы безопасности приняли комплексную стратегию, базирующуюся на принципе превентивности». Благодаря приложенным усилиям, продолжал он, «с 2002 года спецслужбам удалось ликвидировать 164 террористических ячейки, при этом члены более 60 из них были связаны с боевиками, находящимися в горячих точках в Афганистане, Пакистане, Сирии, Ираке и регионе Сахеля». Кроме того, в ходе операций и облав были задержаны 2933 человека, причастных к террористической деятельности. Среди методов спецслужб – облавы, во время которых задерживаются и интернируются в лагеря для «идеологической перековки» подозреваемые (саудовский опыт), а также несколько программ по реабилитации потенциальных и бывших джихадистов, которые идут при финансировании правительства. Отметим, что участниками таких программ в основном является молодежь, которая еще реально в боевых действиях за границей участия не принимала. Почему, скажем ниже.

ЦБСР — силовое ведомство, созданное в марте 2015 года для борьбы с различными видами преступности и угрозами терроризма. Оно подчиняется Главному управлению контроля над национальной территорией — одной из ключевых спецслужб королевства. При этом надо отметить несколько интересных моментов в тактике действий марокканских спецслужб. Причем очень важно, что спецслужбы в данном случае осуществляют свою деятельность в контексте общей политики властей Марокко, которая заключается прежде всего в инкорпорации умеренных исламистов во власть. Последние по времени выборы вновь показали растущий тренд на представительство исламистов в законодательной ветви власти и муниципалитетах на местном уровне. Такой тактический маневр позволяет расколоть исламскую оппозицию и фрагментировать ее. Это облегчает местным спецслужбам возможность локализовать наиболее радикальные и не готовые на компромисс с властями группы. При этом любая инкорпорация во власть той или иной социальной общности однозначно вызывает борьбу за власть внутри ее самой. А значит, начинаются регулярные сливы информации в спецслужбы по различным каналам в отношении своих конкурентов. При этом спецслужбы при опоре на местных духовных авторитетов стараются выдавить наиболее пассионарную часть потенциальных джихадистов за пределы королевства. Это, кстати, тактика руководства КСА, и Эр-Рияд в данном формате оказывает поддержку своему союзнику в лице короля Марокко, через подконтрольные им фонды отправляя «марокканскую пехоту» в горячие точки в лояльные себе группы. По существующим экспертным оценкам, на сегодняшний день в Сирии и Ираке сейчас воюет от 1200 до 1500 марокканских подданных. До недавнего времени именно марокканцы составляли основной костяк иностранцев в местных джихадистских группах, но в последнее время их серьезно потеснили с лидирующих позиций тунисцы и ливийцы. А в процентном отношении к населению страны их серьезно опередили те же саудовские подданные. При этом отметим, что, несмотря на то, что марокканцы исправно участвовали практически во всех вооруженных конфликтах с середины 1990-х годов и проходили соответствующую военную подготовку наряду с другими иностранными добровольцами, уровень их военной выучки серьезно им уступает. Причина такой устойчивой неспособности к ведению партизанской войны в принципе непонятна, особенно если учесть репутацию марокканских стрелков в колониальных войсках Франции и Испании. Но факт остается фактом, и по оценке ряда экспертов, именно этот момент объясняет отсутствие марокканцев на командных должностях в той же «Аль-Каиде» и «Исламском государстве» (обе организации запрещены в России). Слабая подготовка марокканцев воочию проявилась и во время организации ими террористических акций в самом Марокко. Во время масштабной атаки террористов в Марокко в 2003 году, когда 14 смертников подорвали себя в ресторанах, гостинице и еврейском центре погибло только 33 человека. Это, по меркам атак с участием смертников, считается крайне низким КПД. Достаточно вспомнить про атаки смертников в том же Париже или Ираке. В 2007 году плохое планирование привело просто к ликвидации всех четырех террористов, которые планировали взорвать ряд целей в столице. В 2011 году радикалы убили 17 туристов, но атака была проведена очень неэффективным способом: исходя из численности туристов и их скопления жертв должно было быть больше на порядок. Когда речь идет об атаках на иностранных туристов, марокканские власти практически всегда стараются списать это на действия психически больных людей. Так было 5 октября с.г., когда террорист ранил ножом голландца в Касабланке, или в ноябре 2015 года, когда якобы наркоман атаковал группу немецких туристов. Такая тактика понятна, поскольку туристический сектор — одна из главных статей наполнения бюджета. Возвращаясь к теме слабой профессиональной подготовки марокканцев, отметим один момент. Согласно анкетам сторонников ИГ, которые курды захватили при освобождении иракского Синджара, 91% марокканцев, прибывших в Ирак, желали бы стать смертниками. Это говорит об их психологической мотивации — уйти к аллаху сразу, а не воевать долго. То есть, уходя на джихад, они покупают в своей основной массе билет в один конец. Этим же объясняется и отсутствие марокканцев в Чечне: там иностранцы были организаторами, а не участниками акций смертников. Причина такой мотивации лежит в корне национального характера и соответствующих проповедей имамов, но в данном случае у марокканских рекрутов нет основных психологических установок на обучение военному делу эффективным способом. Это также означает и то, что на родину возвращаются единицы марокканцев, которые могли бы передать ценный военный опыт и навыки. В этой связи проведение каких-либо крупных террористических актов в Марокко сильно затруднено. Как и попытки ряда групп в лице той же ИГ создать в Марокко свой филиал. Марокканцев с большей охотой используют для организации терактов в Европе, где проживает крупная марокканская диаспора. Даже представитель ИГ в зоне Сахеля Абу Валид Сахрауи в своих обращениях больше напирает на необходимость атак в Европе, либо где-то за пределами Марокко. Это вызывает очень серьезное подозрение о существовании негласного компромиссного решения между Рабатом и исламистской верхушкой в стране.