Международные эксперты отмечают, что в последние месяцы Пакистан начинает сталкиваться со все более растущими вызовами в сфере своей внутренней безопасности. Поводом для такого рода рассуждений стали последние по времени резонансные террористические атаки исламистов на кадетское училище и полицейские участки в «зоне племен», ответственность за которые взял на себя афганский филиал «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России)). Мы уже сообщали ранее о катарской природе этого ИГ, и причинах, которые вызвали эти нападения, но эксперты западного разведсообщества связывают эти атаки еще и с фактором борьбы пакистанских военных за сохранение сфер своего традиционного политического влияния в стране. Как проявление такого рода борьбы выделяется факт жесткой критики со стороны премьер-министра Пакистан Н.Шарифа 7 октября с.г. высшего военного командования страны «за неспособность адекватно реагировать на растущие угрозы безопасности». И такая критика прозвучала за три недели до резонансного теракта против полицейских в Кветте. На наш взгляд в данном эпизоде действительно много от внутренней борьбы за власть, в том числе и борьбы за определение кандидатуры будущего начальника штаба сухопутных войск генерала Р.Шарифа. Напомним, что ротация на этом посту должна состояться в ноябре с.г. Но вопрос в данном случае состоит в том, что военные действительно потеряли свой важный козырь, который они активно ранее использовали как свое главное преимущество среди остальных внутриполитических сил Пакистана. Мы имеем в виду контроль над афганским движением «Талибан» в рамках продвижения пакистанского влияния в Афганистане в формате нейтрализации там аналогичных усилий со стороны своего главного геополитического противника в лице Индии. Ныне речь не идет уже о некой монолитной структуре, движение стремительно фрагментируется и уже более не может рассматриваться Исламабадом как свой безусловный инструмент влияния в регионе. Более того, последние эпизоды с ответственностью ИГ за резонансные теракты, а также растущий альянс части талибов из той же «кветтской шуры» с Тегераном начинает все более отчетливо свидетельствовать о том, что в пылу своей борьбы с Индией, пакистанцы совершенно незаслуженно упустили из внимания еще две растущие силы (Иран и Катар), которые сейчас в полной мере оказывают влияние на ситуацию в том же Афганистане.

Но эксперты также отмечают и еще один фактор, который напрямую влияет, по их оценке, на степень и способность Исламабада и пакистанских военных оказывать определяющее влияние на ситуацию с контролем за деятельностью радикальных и экстремистских группировок в регионе. Это уровень прямой американской военной помощи, который за последние годы неуклонно снижается. За всю свою историю Пакистан традиционно являлся и позиционировался, как инструмент влияния США с точки зрения обеспечения интересов в области безопасности. Кульминацией этой политики, конечно, стал Афганистан времен советского присутствия. Объем прямой военной поддержки Пакистана на тот период времени составлял порядка 3,5 млрд долларов год, не считая траншей со стороны различных полугосударственных фондов. После вывода советских войск и событий «11 сентября» в США такая помощь стала сокращаться, но общий  ее объем оставался ежегодно на уровне 2 млрд долларов с 2002 по 2010 г.г. При этом три четверти этой суммы тратилось на оборону и безопасность, что шло в ущерб социальным статьям (здравоохранение, образование). Как результат — 147 место Пакистана среди 188 стран по уровню индекса «человеческого развития» ООН. В этой ситуации Исламабад постарался запустить процесс экономического реформирования и реализации глобальных проектов строительства логистических торговых коридоров из КНР к пакистанском морским портам, что пока приводит только к половинчатым результатам. В 2008 году Исламабад впервые обратился за помощью к МВФ, взяв кредит на 7,5 млрд долларов. Пять лет спустя он подал заявку на второй кредит с целью преодоления внутреннего кризиса платежей. Но общий итог этих финансовых вливаний практически нулевой, а структурных экономических реформ пока не видно. При этом прямая американская военная помощь сократилась до 1 млрд долларов в год. И этот момент сразу же показал всю уязвимость политики пакистанских военных по использованию террористических групп в качестве инструмента укрепления своего влияния в регионе. Недостаток финансирования привел к выходу части этих групп из-под контроля, фрагментации некогда монолитных движений, и как следствие — неспособность пакистанских военных обеспечить с точки зрения безопасности уверенное инвестирование в тот же глобальный экономический проект «Новый шелковый путь». В этом состоит основная претензия нынешнего политического руководства Пакистана к армейской верхушке, что ставит на повестку дня не только ротацию командных кадров и глубокую реформу армии и спецслужб, но трансформацию всей прежней политики в области безопасности. В качестве аргумента военные выдвигают тезис о том, что контроль над террористическими группами привел к снижению на 40 процентов числа жертв при совершении терактов по сравнению с 2014 годом. Правительство же в свою очередь указывает на неспособность военных кардинально изменить ситуацию (с 2001 года в Пакистане погибло в результате террористических проявлений более 40 тыс. человек), что негативно влияет на процесс привлечения иностранных инвестиций в экономику страны. А это диктует необходимость реформирования самого принципа традиционного подхода пакистанских военных к проблеме безопасности: потворствовать ряду тергрупп с целью избегания активности с их стороны на территории самого Пакистана. При этом Вашингтон явно ставит на ускорение этих реформ, жестко увязывая свою поддержку именно с моментом реформирования силового блока Пакистана. Разочарования Вашингтона можно понять: Исламабад занял явно несоюзническую позицию после событий «11 сентября», укрыл на своей территории основных лидеров «Аль-Каиды» (запрещена в России), и по большому счету лишь имитировал борьбу с джихадистами в рамках совместных усилий. И, как результат, США теперь ставят не на Пакистан в рамках процесса внутриафганского урегулирования. Более того, Вашингтон поддерживает те силы в «Талибане», которые явно нелояльны Исламабаду. При этом американцы будут держать ситуацию с военной помощью в подвешенном состоянии: они будут давать ровно столько денег, сколько необходимо для поддержания необходимого уровня безопасности сохранности ядерного оружия и, несомненно, оказывать свое влияние на МВФ с точки зрения продолжения политики предоставления займов Исламабаду в контексте недопущения общего коллапса в стране, которая обладает ядерным оружием. Но не более того.