Россия не ведет закулисных переговоров с талибами в Афганистане и не оказывает им поддержки. Об этом заявила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, комментируя недавние высказывания командующего силами США и НАТО в Афганистане Джона Николсона. «Мы неоднократно подтверждали, что Россия не ведет закулисных переговоров с движением талибов и не оказывает им какой-либо поддержки, — сказала она. — При этом мы исходим из того, что военного решения внутриафганского конфликта не существует, а достижение мира в этой стране возможно только путем переговоров». М.Захарова подчеркнула, что налаживание этих переговоров без контактов с движением «Талибан», «по факту являющимся одним из участников политического процесса в Афганистане», невозможно. По ее словам, в МИД РФ обратили внимание на высказывания Дж.Николсона на недавнем брифинге в Пентагоне, где американский военный фактически обвинил Россию в «публичной легитимизации движения талибов», а также заявил, что Москва якобы поддерживает талибов и тем самым подрывает усилия Соединенных Штатов, НАТО и Кабула по борьбе с терроризмом. «Мы многие цитаты наших коллег в Вашингтоне видели, — сказала М.Захарова. — Эта стоит особняком по степени своей недалекости». В реальности МИД может и не вести прямого диалога с талибами, поскольку для этого существуют спецслужбы. Процессы, происходящие сейчас в «Талибане», безусловно, находятся под постоянным мониторингом и российского МИД, и российских спецслужб. По другому просто не может быть, поскольку существует регион Центральной Азии и гипотетическая угроза экспансии исламистского радикализма из соседнего Афганистана. Об этом очень упорно рассуждали отечественные политологи еще очень короткое время назад. В реальности же само движение «Талибан» и его, повторим, чисто теоретические попытки как-то влиять на ситуацию в регионе Центральной Азии пока выражалось возросшей активностью этнических узбеков или туркменов на границе этих стран с Афганистаном. И эта основная опасность дестабилизации в этом регионе на фоне смены местных политических элит. Но эта опасность никак не связана с целенаправленными действиями самого пуштунского по своей этнической природе движения. Как в силу отсутствия какой-то родственной этнической, опять же, базы для этого в регионе Центральной Азии, так и в связи с набирающими силу темпами децентрализации и фрагментации самого «Талибана». Из фактически монолитной некогда структуры, находящейся под практически полным контролем пакистанской Межведомственной разведки, он превратился в разношерстное и разновекторное явление, замкнутое к тому же на разных внешних спонсоров. Вот так незаметно, но 2016 год стал в этом плане переломной и незаслуженно практически не отмеченной отечественными политологами вехой в новейшей истории Афганистана. А она знаменательна — Пакистан потерял не без помощи своих американских союзников (они поставили в афганском конфликте на союз с Кабулом и, похоже, Дохой) монополию на участие в процессе мирного решения афганского кризиса, как главной определяющей силы. Как представляется, в данном случае сыграл свою роль фактор снижения финансовой помощи со стороны США: в этом году они беспрецедентно урезали расходы на прямую военную помощь Пакистану. А именно из этого источника кормилось единое руководство талибов.

Естественно, что слова Дж.Николсона о «публичной легитимизации Россией талибов» и «прямой военной поддержке талибов» надо воспринимать как вклад генерала в информационную кампанию, которую часть оружейного лобби в США недавно развернуло в рамках «отказа от российской вертолетной техники» и замены ее на американские ударные веролеты «Апач». По этим планам серьезно ударило и недавнее соглашение между Кабулом и Москвой по пролонганции сроков технического обслуживания уже закупленных российских вертолетов. Причем последняя партия была закуплена уже в этом году. Генерала Дж.Николсона можно понять: военная служба и, тем более, афганские будни не навсегда, после отставки надо будет куда-то трудоустраиваться. Обычно высокопоставленные военные пристраиваются в серьезные оборонные концерны США, а столбить площадку надо уже сейчас. Иных внятных причин для такого рода заявлений просто нет. Интересно, что генерал ни словом не обмолвился про возрастающую роль Ирана в афганском конфликте. Именно с Тегераном сейчас представители «Кветтской шуры», против которой в основном и воюют американцы и афганские правительственные войска, установили партнерские отношения. До того близкие, что на базах талибов именно из этого сектора движения стали находить иранское оружие и боеприпасы. А «пакистанские талибы» в свою очередь не нападают на проиранских хазарейцев. Но Дж.Николсон об этом не сказал ни слова, поскольку Тегеран вертолеты афганской армии пока не поставляет. Интересно также было бы узнать у генерала, какой, собственно. сегмент талибов якобы спонсирует Россия. Их четыре на сегодняшний день. Про «Кветтскую шуру» мы уже сказали. Есть еще чисто пропакистанское крыло в лице семьи умершего лидера «Талибана» муллы Омара и «сети Хаккани». Есть союзники Кабула (и соответственно американцев) в лице отрядов бывшего командира военного крыла талибов Кайюма. А еще есть афганские сторонники «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), которых спонсирует Доха. Так вот с последними как раз американцы в ноябре с.г. вели диалог в катарской столице по вопросам их инкорпорации в будущую государственную модель Афганистана. Нисколько не смущаясь их «идеологической принадлежностью». При этом никаких внятных данных разведки о контактах российских представителей с талибами, и уж тем более о снабжении их оружием, у США просто нет. Все это свидетельствует об одном: помимо контракта на поставки вертолетов «Апач» Пентагону отчитаться и порадовать новую администрацию США на афганском направлении, в общем-то, нечем. Ставка на схему Кабула по дистанцированию от пакистанцев, как вероятных участников внутриафганского диалога, пока не срабатывает. Несмотря на то, что контроль Исламабада и его военных на движение «Талибан» ослабло, он в состоянии оказывать через лояльные себе группы достаточное влияние для дестабилизации ситуации в Афганистане и срыву любых попыток организации широкого переговорного процесса без своего непосредственного участия.