Появление 18 декабря в Алжире маршала Халифы Хафтара, одного из главных представителей ливийских враждующих группировок и носителя власти на востоке Ливии, демонстрирует приобретение АНДР ведущей роли в урегулировании кризиса в этой стране.
Следует заметить, что именно алжирский министр по делам Магриба, Африканского союза и Лиги арабских государств Абделькадер Мессахель регулярно принимает в своем офисе видных ливийских представителей, чем не могут похвастаться официальные представители других государств.
И если ранее это были, главным образом, представители правительства из Триполи и от парламента Тобрука, то теперь в диалог включаются и крупные военные деятели, от действий которых во многом и зависит ситуация в Ливии.
Причем Х.Хафтар является одним из наиболее сильных руководителей – под его командованием находится, вероятно, сильнейшая как в численном, так и в техническом отношении группировка сил.
Примечательно, что в момент его прибытия в Алжир министр иностранных дел страны Рамтан Ламамра подчеркнул следующее: «По мнению Алжира, наши братья-соседи ливийцы не должны оставаться наедине со своими проблемами и в этом им могут помочь соседние страны, способные стать гарантами их решения. Эти страны имеют право участвовать в решении кризиса в Ливии, поскольку сами испытывают вредные последствия от сохранения данной ситуации».
В этой связи он подчеркнул важность инициативы Алжира, выдвинутой в мае 2014 года относительно формирования соответствующей «группы стран-соседей Ливии».
Соответственно, ХХафтар, прежде относившийся к вероятному алжирскому вмешательству в ливийские дела с изрядной долей скепсиса, своим появление в АНДР продемонстрировал готовность обсудить взаимное сотрудничество.
Следует заметить, что тем самым одновременно он подчеркнул наличие именно у Алжира координационной роли в решении ливийского кризиса.
И после того, как руководство АНДР наладило диалог практически со всеми ведущими ливийскими представителями, оно может реально задуматься о попытке воплощения в жизнь своего миротворческого плана.
Однако никакой эйфории здесь быть не может, поскольку был сделан лишь один шаг в данном направлении. Теперь Абделькадеру Мессахелю предстоит большая работа – попытаться убедить участников диалога соблюдать дух межливийских соглашений от 17 декабря 2015 года, подразумевающих достаточно туманное взаимное учитывание интересов сторонами конфликта.
Примечательно, что к тому же одновременно их призвало на основании того же документа и руководство ООН.
Однако на практике выполнить это гораздо сложнее. Формально тот же Х.Хафтар не возражает против данного принципа, ставящего своей конечной целью «скорейшее восстановления стабильности и безопасности в стране».
Вопрос состоит в том, как умерить амбиции его и остальных претендентов на власть и разделение доходов от реализации на мировом рынке ресурсов. Это делает задачу Алжира в обозримой перспективе очень сложной.
Следует заметить, что появление Х.Хафтара в Алжире произошло уже после демонстрации им реальной силы в 2016 году, когда он победил противостоящие ему группировки на востоке и в центре страны, захватив контроль над важнейшими коммуникациями по экспорту углеводородов и важные нефтяные месторождения. Тем самым он укрепил свое влияние не только в Киренаике, но и вообще в стране.
Этот момент представляется особенно важным, поскольку сохранение и отчасти обострение конфликта между представителями Запада и Востока страны отмечается в момент, когда, казалось бы, опасность со стороны местного филиала «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) заметно снизилась со взятием Сирта, ставшего оплотом джихадистов.
Однако она отнюдь не исчезла. Во всяком случае, имеется информация, согласно которой главные их силы (2000 – 2500 боевиков) избежали там физического уничтожения, переместились в сравнительно безопасное место и сейчас готовятся к продолжению борьбы, выжидая, чем кончится противостояние их противников.
Что же касается Алжира, то для него это вопрос не только повышения международного статуса. За прошедшие пять лет с момента свержения режима Муаммара Каддафи ситуация с безопасностью на восточных алжирских рубежах заметно ухудшилась. Регулярно через границу пытаются прорваться как боевики радикальных группировок, так и беженцы. Также из Ливии в Алжир налажен трафик оружия, гарантированно прервать который пока силовикам АНДР не удается.
При этом в Алжире имеется свой скепсис относительно характера правительства Ливии, заседающего в Триполи и пользующегося помощью Катара и Турции, который лидерами АНДР негласно считается «умеренно-исламистским». В свою очередь, более «светская» фигура Х.Хафтара вызывает у алжирских лидеров растущий интерес.
Впрочем, полагать, что они сделали ставку на него как на «собирателя ливийских земель», во всяком случае пока, не приходится. Напротив – руководство АНДР действительно пытается сблизить позиции сторон. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что вслед за Х.Хафтаром в Алжир для переговоров и согласования прибывает премьер министр правительства национального согласия, базирующегося в Триполи Фаиз Сарадж.
Как бы там ни было, но активизация с алжирским посредничеством межливийских переговоров свидетельствует о явном нежелании руководства АНДР принимать участие в настойчиво навязываемой ему Западом интервенции в Ливии и свидетельствует о сохранении недоверия к его планам в этой стране и регионе в целом.
Однако в этой связи возникает вопрос: есть ли у алжирских властей план действий на случай, если их посреднические усилия окажутся тщетными? Ведь если подобные переговорные попытки были лишь их «самодеятельностью» и не были согласованы с прочими внешними заинтересованными в Ливии сторонами, последние попытаются их торпедировать, чтобы добиться реализации своих интересов вооруженным путем.