Вечером 19 дея 1395 г. по иранскому солнечному календарю (8 января 2017 г.) умер из самых известных иранских политиков, экс-президент ИРИ (1989-1997 гг.), председатель Ассамблеи определения целесообразности принимаемых решений (АОЦПР) аятолла Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани. Как заявил в своем специальном обращении к иранскому народу духовный лидер страны аятолла Али Хаменеи, ушел из жизни выдающийся представитель первого поколения борцов с шахской деспотией, стоявший у колыбели режима исламской республики в Иране.
А.А.Хашеми-Рафсанджани получил теологическое образование в религиозной столице страны – Куме и уже в конце 1950-х гг., в возрасте 25 лет включился в издание антишахской шиитской литературы, основав подпольную типографию. Уже тогда он впервые был арестован и оказался в заключении. Впоследствии, вплоть до победы исламской революции 1979 г. неоднократно подвергался арестам и пыткам. Уже в самом начале 1979 г. по предложению лидера исламской революции аятоллы Рухоллы Хомейни, А.А.Хашеми-Рафсанджани был избран членом Всеиранского исламского революционного совета. Ему принадлежит заслуга основания правящей в первые послереволюционные годы Исламской республиканской партии. Вскоре, летом 1981 г. он был избран спикером иранского Меджлиса, совмещая этот пост с постом личного представителя аятоллы Хомейни в высшем совете обороны.
У Хашеми-Рафсанджани реноме верного последователя взглядов Хомейни, у которого он пользовался безграничным доверием. В отличие от многих других представителей высшей религиозной элиты, уже в первые годы после революции Хашеми-Рафсанджани активно выступал в поддержку крупного частного торгового и предпринимательского капитала, став со временем одним из самых богатых людей страны и получив кличку «король фисташек». В годы ирано-иранской войны 1980-88 гг. выступал на решительное продолжение военных действий, требуя «победоносного» наступления. Именно он впервые в Иране обосновал и решительно продвигал использование нефтяного фактора в качестве орудия международного давления. В начале 1980 гг. прославился как один из организаторов мощных репрессий против левых сил страны, особенно – партии Тудэ и Организации моджахедов иранского народа (большинство). В последние годы жизни аятоллы Хомейни (умер 4 июня 1989 г.) Хашеми-Рафсанджани приобрел невиданную популярность среди широких слоев населения, на пике которой был в 1989 г. избран президентом страны. Занимал этот пост до 1997 г., много сделав для послевоенного восстановления национальной экономики.
В начале 1990-хгг., с развалом СССР, Хашеми-Рафсанджани вложил много энергии в установление и продвижение отношений с государствами постсоветского пространства. Предпринятый им в октябре 1993 г. визит в страны Центральной Азии определил основные сферы сотрудничества и политического взаимодействия с ними. Официальная иранская пропаганда расценила первый официальный визит иранского лидера в этот регион как « …новую страницу в отношениях с мусульманскими государствами» . Тогда было подписано более 60 документов двухстороннего сотрудничества с новыми странами Центральной Азии, определившими стратегию иранского взаимодействия в этом важном ареале исламского мира. Ему же принадлежит заслуга обоснования необходимости диалога с другими странами постсоветского пространства – на Южном Кавказе, европейской части бывшего СССР.
Вскоре после ухода с поста президента по завершении двух каденций, Хашеми-Рафсанджани, стал главой АОЦПР, продолжая набирать политический вес. В 2005 г. он решил вновь баллотироваться на президентский пост. Тогда к участию в выборах было допущено 8 кандидатов, представлявших по сути весь спектр иранского политического истеблишмента. Кроме Хашеми-Рафсанджани, серьезного и умудренного опытом ветерана иранской политики, бывшего спикера парламента Мехди Карруби, были и менее опытные и относительно более молодые политики, такие как тогдашний мэр Тегерана Махмуд Ахмадинежад, бывший командующий Корпусом стражей исламской революции (КСИР) Мохсен Резаи, бывший командующий Силами охраны правопорядка Мохаммад-Бакер Калибаф, бывший глава иранского радио и телевидения Али Лариджани.
Главным и наиболее реальным кандидатом считался Хашеми-Рафсанджани с его предвыборным рейтингом 32%, имевший в Иране репутацию одного из опытнейших деятелей исламского режима, ближайшего сподвижника и советника покойного аятоллы Хомейни, и уже одно это придавало Хашеми-Рафсанджани определенную харизму. Электорат привлекали и политические качества кандидата. Действительно, это был опытнейший деятель религиозной элиты, который давно заявил о себе как весьма умеренный либерал и довольно осторожный реформатор исламского толка, который был в состоянии примирить различные сегменты иранского общества. Он был способен реально пойти навстречу самой демократически настроенной части общества – студенческой молодежи. Он же, что было большой редкостью среди иранских политиков, смело декларировал возможность конструктивного диалога с США. На него возлагали и надежды и в, казалось бы, безнадежном деле – изжить последовательно увеличивавшуюся дистанцированность молодежи от консервативного духовенства. В предвыборной программе Хашеми-Рафсанджани были такие демократические пункты как обеспечение безопасности граждан, невмешательство государства в личную жизнь граждан, безоговорочное признание свободы слова и вероисповедания. Привлекателен был и экономический аспект его предвыборной программы: здесь был сделан акцент на повышении эффективности экономики, борьбе с безработицей и создании новых рабочих мест. Было важно и включенное в его программу обещание покончить с дискриминацией в отношении женщин, национальных и религиозных меньшинств. В области внешней политики Хашеми-Рафсанджани считал важным выход из политической и экономической изоляции и, как результат этого, полномасштабную интеграцию Ирана в мировое сообщество.
Однако уже в первом туре выборов «зубра» иранской политики ждало серьезное разочарование. Хашеми-Рафсанджани – дважды экс-президент и по сути второй – после религиозного лидера страны аятоллы Хаменеи — человек на иранском политическом Олимпе — набрал менее 21 % голосов, для победы же было необходимо 50 % плюс один голос. Его главный и для многих неожиданный соперник Махмуд Ахмадинежад получил около 19 % голосов. Таким образом, как сообщила иранская служба ВВС, во втором туре «иранцы выбирают между реформатором, обещающим услышать чаяния молодежи, и консерватором, обещающим поддерживать исламский консервативный социализм». И иранцы сделали тогда выбор в пользу последнего. Для привлечения электората Ахмадинежада бы задействован административный ресурс. Западная пресса, проанализировав предвыборную тактику иранского религиозного истеблишмента, сообщила, что аятолла Хаменеи лично в течение последнего года занимался подбором возможных преемников реформиста Хатами, принимая во внимание все необходимые факторы. Как писала оппозиционная иранская пресса, скрыто поддержав в борьбе против одного из сильнейших политических тяжеловесов правящего режима бывшего молодого офицера Корпуса стражей исламской революции по имени Махмуд Ахмадинежад, аятолла Хаменеи решил поскорее вывести из политической игры своего верного соратника.
Действительно, обоих политиков — Хашеми-Рафсанджани и Хаменеи – связывали годы совместной работы с первых же дней установления в Иране режима исламской республики. В то же время, все эти годы между двумя столпами режима существовали весьма натянутые отношения, не раз выливавшиеся в жесткие перепалки, почти всегда, однако, заканчивавшиеся миром. В 2005 г., вероятно, настало время, когда Хаменеи более не нуждался в своем испытанном соратнике, почувствовав в нем не только сильного конкурента, но и ощутимую опасность. Если бы Хашеми-Рафсанджани победил на президентских выборах, он мог бы реально подвергнуть сомнению необходимость столь сильной власти религиозного лидера, а, стало быть, посягнуть на незыблемость принципа «велаят-е-факих». Такое предположение отнюдь не беспочвенно. Дело в том, что в начале 2000-х гг. из уст Хашеми-Рафсанджани неоднократно раздавались призывы к пересмотру ныне действующей Конституции в той ее части, которая касалась прерогатив власти религиозного лидера страны.
Хаменеи не устраивало и то, что Хашеми-Рафсанджани, по свидетельству иранских СМИ, за спиной религиозного лидера пробовал наладить эксклюзивные контакты с ЕС. Впрочем, это не входило в очень резкое противоречие с программными установками умеренных консерваторов. Но был там и такой раздражающий Хаменеи момент, как окончательный отказ от идеи экспорта исламской революции. Не в восторге были поддерживаемые аятоллой Хаменеи радикальные консерваторы и от экономических взглядов дважды экс-президента, защищавшего принципы свободной рыночной экономики. Хаменеи знал и то, что Хашеми-Рафсанджани ловок и изворотлив, знает, как достичь любой из целей, которые он ставит перед собой. Может быть, это как раз тот человек, который смог бы претендовать на роль иранского Горбачева – человека Системы, способного ее же кардинально изменить. Но в этом как раз и таилась угроза для режима, в котором он вырос и сложился. Именно поэтому Хаменеи был нужен совершенно иной президент. Например, такой, как Ахмадинежад — молодой, склонный к резким движениям, но в то же время уступчивый и легко управляемый.
Хаменеи активно оппонировал приходу Хашеми-Рафсанджани на президентский пост еще и по причине приписываемых ему бесчисленных финансовых и экономических злоупотреблений, чудовищной коррупции, разъедающей изнутри исламский режим. СМИ неоднократно склоняли имя Хашеми-Рафсанджани в связи с теми или иными коррупционными скандалами, его называли «исламским олигархом», пресса много раз приводила данные о его личном состоянии, принадлежащем ему имуществе. С поражением Хашеми-Рафсанджани на выборах и уходом в политическое небытие, полагал Хаменеи, станет возможным сбить остроту недовольства тех, кто требует расследования коррупции в высших эшелонах государственной власти.
Однако и с поражением на выборах 2005 г. Хашеми-Рафсанджани не ушел из политики. Продолжая руководить АОЦПРК, он в течение ряда лет совмещал это с лидерством в Совете экспертов. При этом Хашеми-Рафсанджани, по-прежнему выражал сомнение в необходимости соблюдения одного из столпов иранской политики – «велаят-е-факих». Это – основа системы государственной власти в Исламской Республике Иран (в перевода на русский – «правление исламского законоведа»), которая может быть интерпретирован как верховенство власти в руках духовенства. На этой базе все действительные рычаги правления сконцентрированы в руках религиозного лидера страны – рахбара. Именно он определяет и декларирует генеральную линию политики государства и повседневно контролирует ее. Понятно, что несогласие с этим принципом сродни в Иране полнейшей ереси. Именно поэтому в последние дни вновь участились нападки на Хашеми-Рафсанджани и членов его семьи, которые, якобы, уже не раз прежде высказывались против соблюдения этого принципа, а, значит, концептуальных основ исламского режима. В адрес экс-президента раздавались и серьезные угрозы. Фундаменталисты в иранском политическом руководстве давно враждовали с Хашеми-Рафсанджани, считая его своим ярым идеологическим соперником. Вот почему его решение войти в 2015 г. в Совет экспертов, вызвало крайнее неприятие у фундаменталистов, которые бы не хотели присутствия такого «смутьяна» в уважаемом органе исламской власти. Кроме того, по публикациям иранских СМИ, своим участием в выборах в Совет экспертов престарелый политик хотел уяснить для себя, насколько он еще востребован в обществе. Как писала пресса, «Видно, что Хашеми-Рафсанджани на склоне лет желал бы убедиться, насколько в иранском народе востребованы его политические взгляды, которые он позиционирует как реформистские или, как минимум, прагматические».
Как написала утром 9 января праворадикальная газета «Джомхурийе Эслами», «верный соратник имама Хомейни соединился с ним на небесах». А интернет-портал иранских либералов «Нэдайе сабз-э азади» лаконично сообщил «Умер Политик». В этих словах – отражение заслуг Али-Акбара Хашеми-Рафсанджани перед Ираном неоднозначной эпохи исламской республики.