Прогнозные оценки американской исследовательской организации «Стратфор» по Южной Азии (Пакистан – Индия) и Афганистану на 2017 г.

В конце 2016 г. известная американская частная аналитико-исследовательская организация «Стратфор» (Stratfor – сокращение от английского Strategic Forecasting – «Стратегическое прогнозирование»), в состав которой входят отставные офицеры ЦРУ и других специальных ведомств и структур США, а также действующие аналитики по стратегическому прогнозированию развития ситуации и международных отношений по различным странам и регионам мира, как всегда опубликовала в открытом доступе серию ежегодных прогнозов на 2017 г. по регионам Евразии, Европы, Южной Азии, Ближнего Востока и Северной Африки и др. На наш взгляд, для российского экспертного сообщества и для читателей, интересующихся прогнозами и анализом развития международных отношений и ситуации в странах Ближнего и Среднего Востока представляет большой научно-практический интерес прогноз «Стратфор» по региону Южная Азия, прежде всего по Пакистану и Афганистану, а также развития индийско–пакистанских отношений в 2017 г. Ниже приводится сокращенный перевод с английского языка этого прогноза с последующими комментариями автора данной статьи.

  1. Индия и Пакистан: сниженный риск эскалации напряженности

В августе 2017 г. будет отмечаться 70-я годовщина независимости Индии и Пакистана, поэтому в настоящее время в каждой из этих стран на националистические настроения находятся на подъеме. Этот всплеск национализма, не говоря уже о непрекращающихся трансграничных атаках боевиков вглубь территории Кашмира (имеется ввиду индийский штат Джамму и Кашмир – авт.) будет заставлять правительства по обе стороны индийско-пакистанской границы находится в состоянии повышенной боевой тревоги. И даже несмотря на то, что самая последняя эволюция индийской военной доктрины ( имеется в виду нанесение точечных «хирургических» ударов по местам базирования исламистских террористических группировок, действующих с территории Пакистана –  авт.), которая является более тактической и точечной, чем ее предшественница, будет сдерживать атаки исламистов и минимизировать риск эскалации [тлеющей напряженности и состояния латентного конфликта между Индией и Пакистаном] – эта доктрина не снимет полностью возможность такой эскалации.

Именно в этом контексте в 2017 г. будет формироваться индийско –пакистанское соперничество. Сезон общенациональных выборов в Индии подстегнет антипакистанскую риторику, которая только вдохновит Пакистан на продолжение ответа на  нарастающие трансграничные обстрелы пакистанской территории индийским войсками ( В целом, следует отметить, что напряженность [между Индией и Пакистаном] с 2014 г., года когда премьер-министр Нарендра Моди пришел к власти и когда НАТО вывело большую часть своих войск из Афганистана, возросла, давая возможность Пакистану переключить свое внимание с пакистано-афганской границы на его границу с Индией.)

Но в Пакистане также состоятся общенациональные выборы, намеченные на 2018 г., и в этом году (2017 – авт.) премьер-министр Пакистана Наваз Шариф начнет свою собственную предвыборную кампанию за его переизбрание на беспрецедентный для Пакистана четвертый срок. Критика со стороны оппозиции, что он слишком слабо реагирует на Индию, подвигнет его занять более жесткую позицию.

  1. Действия боевиков как средство достижения цели

В 2017 г. террористические действия боевиков в Южной Азии будут использоваться как средство для достижения политических целей. Индия продолжит работу совместно с Афганистаном по строительству порта Чабахар в Иране (Chabahar Port), все более раздражая этим Пакистан, который считает, что Нью –Дели также предоставляет помощь сепаратистам в [ пакистанском] Белуджистане. Эта помощь, как подозревает Пакистан, сама по себе является подрывом Китайско –пакистанского экономического коридора (China –Pakistan Economic Corridor), центральной темой обещания в ходе предвыборной кампании Шарифа о снижении нехватки природного газа в Пакистане. Соответственно, Исламабад будет сопротивляться призывам арестовать членов афганского движения «Талибан», которые живут в Белуджистане, используя их в качестве рычагов воздействия на Вашингтон и Кабул с целью снова включить Пакистан в переговоры с афганским «Талибаном» (имеются в виду переговоры США с представителями т.н. «умеренной» фракции афганского движения «Талибан», которые периодически идут в разных городах мира, в основном в столице Катара – Дохе – автора.)

  1. Пакистанское правительство остается непреклонным

В основе  динамики развития ситуации в регионе лежит то обстоятельство, насколько большую силу влияния на политику страны имеют пакистанские военные, и, в особенности, армия Пакистана. Она уже правила практически в течение половины срока за всю 69-летнюю историю страны. Пока еще слишком рано говорить, что генерал Камар Баджва (Qamar Bajva), недавно назначенный главнокомандующий пакистанской армии, изменит баланс силы между гражданскими и военными в Пакистане. Но ясно то, что угрозы со стороны Индии – реальные или воображаемые – подтолкнет армию к поддержанию статус –кво, даже в свете двух вех, недавно прошедших ею на пути к гражданскому правлению: завершения пятилетнего срока пребывания у власти избранного демократическим путем президента страны в 2013 г.,  а также лишение полномочий главнокомандующего армией Пакистана после окончания одного срока его пребывания в должности в 2015 г.

В любом случае, пакистанское правительство останется непреклонным в том, что касается его роли в афганском конфликте – что представляет собой, надо сказать, то обстоятельство, что Пакистан будет препятствовать переговорам (имеется в виду переговоры с афганским «Талибаном»-  авт.), если вообще он позволит им возобновиться, если он почувствует, что его оттирают Афганистан или США. Но то, что еще стоит на пути разрешения [афганского конфликта], это разделение на фракции внутри афганского «Талибана» — проявившееся наиболее заметно в этом ( 2016 г. – авт.) году со стороны его «фракции Дохи» ( т.е. т.н. «умеренных талибов, которые периодически возобновляют в столице Катара – Дохе переговоры с США по мирному урегулированию афганского кризиса – авт.). Эта фракция начала озвучивать призывы к афганскому «Талибану» в целом к переходу от партизанской повстанческой войны к полноценному политическому движению – т.е. разделения на фракции, которое станет наиболее очевидным в 2017 г. Нестабильность [ в Афганистане] будет тормозить прогресс на пути к реализации транснациональных энергетических проектов, таких , как проект ТАПИ (газопровод Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия – авт.), который подчеркивает роль Афганистана  как энергетического моста, связывающего насыщенную энергоресурсами Центральную Азию и испытывающей нехватку энергии Южной Азией.

На наш взгляд, такой прогноз аналитиков «Стратфора» вполне корректен и заслуживает внимания российского экспертного сообщества, занимающегося проблемам Пакистана, Афганистана и индийско-пакистанских отношений. Но если анализировать его более пристально, то возникает ощущение, что аналитики «Стратфора», давая общий прогноз состояния индийско-пакистанских отношений в 2017 г. не совсем правы, когда говорят о том, что конфликтный потенциал между этими двумя региональными антагонистами не вырастет в открытый вооруженный конфликт. На наш взгляд, такая опасность существует в свете того, что 2017 г. – как раз год выборов в Индии и предвыборный год в Пакистане и в свете усиления националистических настроений, которые присутствуют в обеих странах, любая вооруженная активность с обеих сторон на пакистано-индийской границе может спровоцировать новый вооруженный конфликт пониженной интенсивности, т.е. т.н. «гибридная война», которая ведется обеими сторонами  друг против друга в латентной форме в течение уже продолжительного времени ( стычки на границе, обстрелы с обеих сторон военнослужащих, а также особенно новый «хирургический» точечный удар индийских войск по базам террористических группировок, ведущих террористическую войну против Индии в индийском штате Джамму и Кашмир может, в обстановке ужесточения позиции гражданских в отношении Индии и нажима со стороны военных Пакистана на правительство Наваза Шарифа с целью «дать адекватный ответ» Индии, привести к открытому вооруженному конфликту между Индией и Пакистаном на манер т.н. «вооруженного противостояния» в 2001-2002 г.

Что касается позиции Пакистана по отношению к переговорам с «фракцией Дохи» афганского движения «Талибан», то на наш взгляд, Исламабад, скорее всего, не будет тормозить эти переговоры, в случае, если они возобновятся, а постарается любыми путями принять в них участие, договорившись, прежде всего, с администрацией вновь избранного президента США Дональда Трампа, которая может оказать давление на Афганистан, с целью подключения Пакистана к этому переговорному процессу, при этом США будут исходить из стремления президента Д.Трампа, которое он озвучил еще в ходе предвыборной кампании в США и повторил в общем виде в своей инаугурационной речи 20 января с.г. о максимальном невмешательстве американских войск в региональные конфликты и «защите своих собственных границ вместо чужих». Таким образом, и здесь аналитики «Стратфора» могут дать не совсем корректный прогноз.

В целом, данный прогноз «Стратфора» по Южной Азии и Афганистану представляет несомненный интерес для российского экспертного сообщества.

При написании данной статьи автор использовал следующие материалы:

Stratfor 2017 Annual Forecast: South Asia/ Dec 27, 2016

https://www.stratfor.com/forecast/2017-annual-forecast-south-asia/south-asia

62.86MB | MySQL:102 | 0,569sec