Том Купер (Tom Cooper) на страницах ресурса War Is Boring 7 февраля в очередной раз подробно анализировал ухудшение российско-иранских отношений на сирийском направлении. При этом он ссылался на некого сирийского журналиста Ф.Караме, который собственно и запустил дезинформацию про «попытку проиранского переворота, которую предотвратили русские». Причем попытка была предпринята аж 28 января с.г, а Ф.Караме прозрел только фактически к концу первой декады февраля. Мы уже сообщали подробно о том, почему эта информация «шита белыми нитками», и повторяться не будем. Обратим внимание на другие выводы Т.Купера, поскольку они типичны для западной журналистики. «Успехи России в Сирии не означали, что выигрывает и Иран. Цель Москвы — сохранение режима Асада любой ценой, даже если придется поступиться частью территории Сирии. Цель Ирана — контроль над всей Сирией и установление сильного проиранского режима. Россия модернизирует и тренирует официальную сирийскую армию, Иран жаждет и добивается появления аналога «Хизбаллы» в Сирии. Сирия расплачивается с Ираном своей землей. После окончания войны в Сирии именно Иран станет основным экономическим и геополитическим игроком в стране, будет у власти Асад или нет. И в интересах Ирана усиливать свое влияние в Сирии и далее. В интересах России покончить с войной, иметь аргументы для переговоров с Западом по Украине, выступить в роли миротворца, повысить свою долю на мировом рынке вооружений». В этой связи, по нашей оценке, есть смысл вообще немного порассуждать на тему глобальных устремлений Ирана в Сирии и Ираке. Тезис о том, что Иран желает развязать сирийский конфликт исключительно военным путем, установить контроль над всей Сирией, и в этой связи тайно торпедирует межсирийские переговоры в Астане выглядит очень натянутым. Начнем с того, что не следует судить об умственных способностях иранского руководства по публичным высказываниям его отдельных представителей. Мы имеем ввиду различные бравады («о миллионах ракет», «превращении наших врагов в пепел» и т.п.), которые время от времени позволяют себе иранские военные. Такие высказывания — это часть азиатской политической культуры в формате общения руководства с народом. Народ очень любит такие примитивные лозунги, они придают ему уверенность в силе нации, поскольку раз руководитель так говорит, значит так оно и есть. При этой внешней словесной шелухе иранское руководство очень прагматично и невыполнимых задач перед собой не ставит. Тегеран безусловно не рассматривает как реальную перспективу установления контроля над всей Сирией. Командование КСИР на опыте почти уже шестилетней войны четко осознало, что такой вариант более невозможен. Именно по той причине, что алавитов в Сирии порядка 15-20 процентов от всей численности населения. И сделать это физически просто нереально. То же самое справедливо и по отношению к Ираку, где пропорция между суннитами и шиитами примерно поровну.  В этой связи задачей на долгосрочную перспективу для Ирана является создание условий для инкорпорации представителей суннитской общины в новую систему властных координат в Сирии при сохранении значительных властных рычагов у алавитов. Но это совершенно не означает, что все основные посты в исполнительной власти будут занимать исключительно шииты. Скорее всего, пост премьер-министра планирует отдать «в вечное пользование» именно представителю суннитов, как и часть силового блока. Ровно по той же демографической причине иранцы не рассматривают и перспективу установления в Сирии или Ираке «теократического государства». Более того, они выступают за сохранение статуса Сирии и Ирака как светских государств, видя в этом единственную гарантию от массированной идеологической экспансии салафизма. При значительном количестве суннитского населения и ярко выраженного чисто джихадистско-салафитского основного и главенствующего сегмента вооруженного сопротивления — это единственный выход из ситуации. Как и в рамках противодействия экспансии «Братьев-мусульман», за которыми стоит Турция и Катар.  И в Тегеране это также понимают. Там еще до конца не понимают будущее государственное устройство той же Сирии, но по их ощущениям это будет что-то, напоминающее межконфессиональное разделение властей  по ливанскому образцу. И, исходя из этой модели, или вернее — пока только  представления,  иранцы и начали процесс создания шиитских  милиций с конечной целью превращения их инкорпорированные в вооруженные силы своих стран силы, которые, тем не менее, будут всегда оставаться гарантией безопасности алавитской (Сирия) или шиитской (Ирак) общины. Опять же встает перед глазами пример  ливанской  «Хизбаллы». То есть в Тегеране не верят в способность алавитов в Сирии или шиитов в Ираке в перспективе монопольно владеть властью, а значит —  и монопольно распоряжаться армиями. Только этим можно объяснить эксперимент с созданием шиитских милиций. Тот же КСИР в Иране тоже был создан муллами в свое время  не от хорошей жизни, а из-за глубокого недоверия командованию и офицерскому корпусу шахской армии. И в связи со сказанным, стремление иранцев полностью разрушить просаудовскую военную структуру  в лице «Джебхат ан-Нусры» ( в настоящее время переименована в «Тахри аш-Шам», запрещена в России) надо рассматривать как подготовительное мероприятия для осуществления полной  минимизации  влияния Эр-Рияда в стране. Именно после этого и можно переходить к инкорпорированию суннитов во властные структуры будущей Сирии, но не ранее. Этим, а не желанием решить сирийский конфликкт исключительно военными методами объясняется стремление Тегерана ликвидировать оплот просаудовских  исламистов в Идлибе.

Что же касается всей этой пропагандистской шумихи на Западе в отношении разрыва Ирана с Россией, и ужесточением антииранской позиции президента США Д.Трампа, то позволим себе заметить, что самого Ирана в данном контексте очень мало. Иран в данном случае средство для Д.Трампа, который через угрозу разрыва соглашения по Иранской ядерной программе  (ИЯП) «подгибает» под себя европейских лидеров, которые относятся к нему с плохо скрываемым раздражением. Второй «дубинкой» для этого, кстати, являются заявления Белого дома в отношении необходимости платить  за свое членство в НАТО. Но в данном случае Вашингтон рискует потерять значительную часть своего влияния на ЕС. Ранее европейцы разменивали часть своего суверенитета за гарантии безопасности и отсутствия необходимости платить за военные расходы. Это называлась «атлантическая солидарность». Но про суверенитет и свои интересы  вспомнят в европейских столицах сразу же после наступления часа «х» — необходимости платить за свою оборону по полной. И в данном случае с ИЯП может выйти промашка: пугать без конца перспективой ее отменой нельзя, а в случае односторонних шагов в этом направлении можно остаться и в одиночестве.