Руководство ЕС пытается расширить газовый импорт и искусственно снизить на своем рынке долю российского «голубого топлива», чтобы уменьшить влияние Москвы в Европе.
Достигнуть этого намечено путем увеличения поставок соответствующего алжирского сырья. В свою очередь, эта задача должна быть решена путем диверсификации и укрепления экономики АНДР, а также расширения доли неуглеводородной энергетики. Все это, как рассчитывают в Брюсселе, приведет, с одной стороны, к сокращению потребления газа внутри Алжира, а с другой приведет к увеличению его добычи и экспорта на рынок ЕС.
Решению данных задач и намеревается максимально содействовать Евросоюз. Об этом наглядно свидетельствует работа 10-й сессии Совета ассоциации Алжира и ЕС, открывшейся 13 марта в Брюсселе под председательством министра иностранных дел АНДР Рамтана Ламамры и главы европейской дипломатии Федерики Могерини.
Примечательно, что данное событие прошло за закрытыми дверями без оглашения всех подробностей встречи. Тем не менее, известно, что стороны подписали ряд соглашений, которые должны максимально способствовать заявленным выше целям.
В частности, Европейский союз намеревается сконцентрироваться на технической поддержке запускаемых в Алжире экономических преобразований и в рамках этого Брюссель подписал с АНДР целый ряд проектов на сумму 40 млн евро.
Особое внимание ЕС намерен обратить на оказание помощи Алжиру в диверсификации экономики, развитии возобновляемых источников энергии и улучшению бизнес-климата в стране с помощью реформ в области государственных финансов.
Вместе с тем, данное мероприятие не прошло гладко для Алжира. ЕС, являющийся первым торговым партнером АНДР, несмотря на «наступление» Китая, подверг жесткой критике алжирские политические и экономические реалии, препятствующие, по мнению Брюсселя, успешному решению поставленных сторонами задач.
Особенно алжирским властям досталось за действующий «институт лицензирования импорта» и поэтому руководство Евросоюза осудило их за использовании «ограничительных мер в двусторонней торговле», введенных в Алжире в рамках борьбы с «вывозом капитала».
В частности, представители Брюсселя указали на соответствующие действия в отношении автомобилей, цемента и арматуры, названные «ограничительными протекционистскими мерами в двусторонней торговле, принятыми без предварительного согласования с ЕС, и являющимися дополнением к уже имеющимся ограничениям и барьерам на пути торговли и инвестиций, что еще больше ухудшает бизнес-климат для экономических операторов Европейского союза», что негативно отразилось на общих показателях товарооборота между государствами Евросоюза и АНДР. Так, необходимо напомнить, что по данным национальной Таможенной службы импорт в Алжир из стран ЕС достиг объема в 16.79 млрд долларов в течение девяти месяцев 2016 года, тогда как за тот же период 2015 года он составил 19.22 млрд долларов.
И, судя по всему, в случае сохранения подобного положения дел в среднесрочной перспективе не только Франция, но и Евросоюз в целом благодаря этому рискует утратить первое место в числе торговых партнеров АНДР.
Кроме того, досталось представителям АНДР и за «тренд снижения» производства газа, что «не способствует инвестициям со стороны международных операторов», а это, в свою очередь, и вызвано ограничительными мерами со стороны алжирских властей в отношении зарубежных инвесторов.
Следует заметить, что подобные «достижения» обошлись алжирской казне в почти 7 млрд долларов недополученных поступлений от пошлин на ввозимые товары.
И, наконец, Брюссель вновь затронул традиционно болезненные для представителей алжирского правящего режима темы соблюдения прав человека, обратив особое внимание на «ограничения прав на демонстрации и собрания, ограничения свободы вероисповедания и давление на СМИ, в том числе закрытие некоторых каналов телевидения».
Но, несмотря на критику, ЕС при этом попытался «подсластить пилюлю» и похвалами в адрес алжирского руководства за «улучшение бизнес-климата в Алжире, а в частности, в отношении инвестиций – благодаря чему правило 51:49 (согласно алжирскому законодательству, иностранные компании могут осуществлять свои проекты только совместно с алжирскими структурами и иметь в них не более 49 процентов – авт.) может быть в будущем смягчено».
Кроме того, по словам Могерени, «несмотря на падение цен на нефть с 2014 года, Алжир имеет относительно комфортное положение в финансовом отношении с валютными резервами, оцениваемыми в почти 110 млрд долларов.
Явный реверанс глава европейской дипломатии сделала в адрес Алжира и выражением удовлетворения по поводу ситуации с обеспечением безопасности в этой стране, которая, по ее словам, «позиционирует себя в течение многих лет экспортером безопасности в регионе благодаря высокому уровню профессионализма силовых кадров и их технического оснащения, что и позволяет ей противостоять эффективно угрозам, включая терроризм, а также трансграничной преступности».
Достаточно показательным служит то, что Могерини все же завершила изложение видение Евросоюза по алжирским делам в целом благожелательным отзывом для властей АНДР, заявив о намерении прислать делегацию на запланированные на 4 мая парламентские выборы в этой стране, что само по себе служит индикатором сохранения лояльного отношения.
В свою очередь, и Рамтан Ламамра ответил на попытки «пожурить» Алжир сравнительно сдержанно. В частности, он заявил, что его страна в своих отношениях с ЕС исходит прежде всего из своих интересов и намеревается делать это и впредь, хотя при этом с уважением относится к взятым ей обязательствам.
Из этого следует, что руководство АНДР и далее будет следовать прежнему курсу работая по своим правилам.
Таким образом, взаимные амбиции руководства Алжира и ЕС (совершенно напрасно, по мнению автора, заостряющего внимание на внутренней политике своего партнера, что традиционно вызывает его острую реакцию) мешают их продуктивной работе и очень сильно снижают коэффициент полезного действия их взаимодействия.
В частности, использование прежних подходов Брюсселя к Алжиру способствует сохранению у представителей алжирских властей тревоги относительно «искренности его намерений» и только усиливает сторонников жесткой позиции в отношениях к Западу как к «колонизаторам, мечтающим вновь навязать алжирскому народу свою кабалу».
Соответственно, это будет порождать стремление ограничить дальнейшее западное «проникновение и закрепление в экономике АНДР».
В этих условиях руководство ЕС, мечтающее освободиться от «энергетического диктата» России за счет алжирского газа, оказывается перед дилеммой – для максимального развития отношений с Алжиром оно должно «наступить на горло собственной песне» и отказаться от исторической миссии «распространения демократии» в свои бывшие колонии, чтобы не провалить свои энергетические планы.
С другой стороны, оно не может не понимать, что в реалиях нынешнего крайне забюрократизированного алжирского режима скорейшее достижение им заявленных целей практически невозможно.
Однако попытки «искусственного» изменения Алжира «под себя», исходя из примеров тех же Ирака и Ливии, также чреваты серьезными рисками.
Поэтому ситуация представляется таким образом, что в ближайшие годы ЕС и Алжиру вряд ли удастся полностью решить поставленные ими задачи. Вместе с тем, этого нельзя исключать в среднесрочной перспективе по мере неизбежного и скорого обновления алжирского руководства, более молодые представители которого с высокой долей вероятности будут настроены по отношению к Евросоюзу более благожелательно.