Использование религиозного фактора в мировой политике имеет достаточно давние традиции и приобретает особую актуальность в переломные периоды исторического развития тех или иных стран и регионов. Происходящие в настоящее время в Северо-Кавказком регионе события фактически предопределены логикой мирового развития, в ходе которого каждое государство преследует собственные интересы и, отстаивая их, прибегает в том числе и к исламу, если его исповедует большинство проживающего в нем населения.

Панисламизм: история и современность

Панисламизм как идеология объединения стран по религиозному признаку был провозглашен в качестве принципа государственной политики младо-оттоманским лидером Мидат-пашой в конце 70-х годов Х1Х века. Он проповедовал идею объединения всех исламских народов, в том числе не входивших в Османскую империю. При этом Россия изображалась в качестве главного врага султана и халифата. Основной же задачей была мобилизация Оттоманской империи на основе этой идеи.

Одной их ключевых фигур, на которую делалась ставка в западных странах, был известный персидский религиозный деятель Джамаль ад-Динал-Афгани. Он наладил контакты с основными исламскими клерикальными школами в Турции и Египте в 1870-1880 гг., а также приобрел значительное влияние в Индии. Во время своей поездки в Лондон в 1880 г. с целью создания исламского революционного альянса с Британской империей» Афгани выдвинул следующее предложение англичанам: «Вы должны заключить союз с исламом, с афганцами, с персами, с тюрками, с египтянами, с арабами; вы должны вытеснить Россию из Мерва (древний город в Средней Азии) к Каспийскому морю… Вам нужно атаковать Россию не через Афганистан, а с противоположной стороны (т.е. через Персию), тогда Муллы объявят джихад и присоединятся к вам против России…».

Что касается пантюркизма, основывающегося на общем этническом происхождении тюрок, то впервые его синтезировал и пропагандировал А.Вамбери, венгерский еврей-эмигрант, работавший на британскую политику. С целью объединения вокруг султана всех антироссийских сил под знаменем пантюркизма Вамбери путешествовал по Средней Азии в 1860-х годах под видом суфийского дервиша. В своей книге «Путешествие по Средней Азии» (1865) Вамбери провозгласил свою новую доктрину: «Турецкая династия, оплот Османского могущества, создала из многих своих элементов на основе общего языка, религии и истории империю, простирающуюся от берегов Адриатики до самого Китая, более могущественную империю, чем ту, что собрал Романов из самых разнородных и разрозненных материалов. Анатолийцы, азербайджанцы, туркмены, узбеки, киргизы и татары должны войти в единое целое могучего турецкого колосса, что позволит ему на равных померяться силами с северным соперником». В еще более экстремальной форме эта доктрина получила наименование «пантуранизма», идея которого состояла в необходимости государственного объединения всех тюркских народов с венграми, финнами, монголами и прочими народностями, якобы имеющими общее средне- либо восточно-азиатское происхождение. Специалисты отмечают, что сегодня идеологию пантуранизма проповедует ряд радикальных исламских и финно-угорских сепаратистских движений в РФ, в том числе в исламском Поволжье и Северо-Западном регионе.

Идея стягивания всех северокавказских народов (включая даже грузин) в конфедерацию против России была впервые предложена в 1830-х гг. лордом Пальмерстоном. В 1918 г. в соответствии с этой идеей была учреждена Горская республика, включающая Абхазию, Дагестан, Чечню, Осетию, Кабарду и Адыгею. Современным воплощением этой же самой идеи было создание Конфедерации горских народов Кавказа в 1989 г. А в 1991 г. была учреждена базирующаяся в Нидерландах «Организация непредставленных наций и народов» (ЮНПО). Среди вошедших в организацию «наций» — Чечня, Абхазия, Курдистан, Уйгурстан (Синьцзян-Уйгурский автономный район), Тибет, индийский Нагаленд, Тайвань и Восточный Тимор. По экспертным оценкам, ЮНПО является главным пропагандистом чеченского и абхазского сопротивления на Западе. Так, Чеченская республика была принята в качестве полноправного члена ЮНПО в августе 1991 г. одновременно с объявлением независимости и спустя лишь полгода после основания самого ЮНПО. В мае 1993 г. ЮНПО стала официальным советником абхазского руководства и участвовала в создании проекта новой Конституции Абхазии.

После окончания «холодной войны» в ряде других регионов распространения ислама резко активизировалась роль США. Это непосредственным образом свидетельствует о характере американских геостратегических интересов в современном мире. По мнению вашингтонских стратегов, американская гегемония является единственно надежной защитой от нарушения мира и международного порядка. Соответственно целью американской внешней политики должно быть сохранение этой гегемонии как можно дольше. Для достижения этой цели Соединенным Штатам нужна внешняя политика военного превосходства и моральной уверенности, и если обладатель большой части военной мощи в мире отказывается использовать ее, то самым непосредственным следствием этого будет еще больший мировой беспорядок. В то время как политическая сдержанность времен «холодной войны» уступила дорогу авантюризму, отказ США от использования военной силы в кризисных ситуациях может спровоцировать укрепление других военных держав. Создавшийся вакуум будет заполнен другими странами. «Сражаться только тогда, когда к этому вынуждает необходимость — это удел малых держав. У Соединенных Штатов, к счастью, нет классической склонности к экспансии, которая была характерна для великих держав прошлого, но они имеют широкий круг интересов, отстаивание которых требует, помимо прочего, и соответствующих военных средств…». В свете вышеизложенного становится более понятной роль США в создании мирового «террористического интернационала» моджахедов для борьбы с СССР в Афганистане, в способствовании подъему исламизма в Боснии, в заигрывании с исламским движением в странах Магриба (что вызвало ряд беспрецедентно резких дипломатических демаршей Парижа), в вооружении и финансировании афганских талибов и, наконец, в провоцировании курдского сепаратизма на севере Ирака. Исчезновение одного из главных игроков на исламском поле — СССР — привело, во-первых, к распаду западного союзного блока в его отношении к исламскому миру и, во-вторых, к вакууму геополитических связей в южной Евразии. Этот вакуум стал быстро заполняться США, европейскими державами — Великобританией, Германией, отчасти Францией, каждая из которых имеет традиционно большое влияние и связи с исламским миром. США, почувствовав, что отход от биполярности начинает угрожать их геополитическим интересам (гегемония в Европе и в исламском мире оказывается под сомнением), стали проводить все более явную «политику исламского сдерживания» в отношении своих европейских «союзников». Такую же позицию заняли союзники США и в отношении друг друга. И каждый из них занимается вытеснением своих «союзных конкурентов» при помощи того же ислама. В этом отношении крайне характерны данные о роли США, Германии и Великобритании в обеспечении функционирования на своей территории радикальных исламистских политических организаций, нацеленных против геополитических конкурентов. Таковы, например, контакты США с алжирскими радикалами, с курдскими организациями, работающими против интересов Франции в Ираке и др.

Такова поддержка со стороны Великобритании и Франции исламских организаций, враждебных интересам Германии в Турции и в Узбекистане. Такова политика Германии на разрушение американо-турецкого и американо-азербайджанского альянсов. Начиная с конца 80-х годов лидеры ряда фундаменталистских исламских организаций нашли прибежище в США и Западной Европе. В числе подобных организаций палестинское фундаменталистское движение ХАМАС, Исламский фронт спасения в Алжире, тунисская Партия исламского освобождения, Комитет защиты законных прав в Саудовской Аравии, организация MQM в Пакистане и Движение за свободу Бахрейна. Среди нефундаменталистских организаций — Организация моджахедов иранского народа и Курдская рабочая партия. «Наибольшая плотность расселения» штаб-квартир и координационных центров радикальных исламистских организаций отмечается в Лондоне, Мюнхене, Бонне, Париже, Вене, а также городах восточных штатов США. Все это свидетельствует о том, что Германия, Франция и Британия выстраивают в исламском мире свои структуры влияния; они склонны «договариваться» с исламом. В силу противоречий взаимных интересов, они дробят исламский мир на блоки и пытаются реструктурировать эти блоки. США же, как всегда, стремятся осуществлять прямой и косвенный (через европейских союзников) патронаж ислама, одновременно противодействуя попыткам союзников перехватить исламскую инициативу в различных регионах и блокируя возможности создания масштабных исламских альянсов.

Глобальная геостратегия и теория локальных конфликтов вынуждают страны Запада готовить плацдарм для движения на север. Известно, что целью Германии всегда было создание в Центральной Евразии широкого пояса сателлитных государств по оси Берлин — Анкара — Токио. Инструментом создания такой структуры были тюркизм, исламизм и буддизм. Германия настойчиво и целенаправленно строит «исламский коридор» из Боснии через анклав Санджак в Сербии, Косово, Албанию, Македонию и Болгарию — к Босфору. Германия удостоилась отдельного приглашения Азербайджана в нефтяные проекты Каспия и последовательно стремится занять доминирующие позиции в международных органах карабахского урегулирования. Узбекистан и Казахстан настойчиво ищут внимания немецких банков и фирм. А с противоположной стороны ось не менее успешно строит Япония, которая, вложив огромные средства в китайскую экономику, уже является главным инвестором в Киргизии, имеет мощнейшие позиции в хозяйстве Казахстана и Узбекистана. Основная ставка Германии — сырьевые и транспортные коммуникации в указанном тюрко-исламском поясе. Для Лондона главные векторы экспансии — от Пакистана через Афганистан и Туркмению на Кавказ, а также через Таджикистан и Киргизию в Казахстан. Главные идеологические инструменты — антитюркский имперский сверхнационализм, а также наиболее радикальный исламизм.

Все перечисленные главные геополитические конкуренты активно входят в регион с помощью своих негосударственных экономических субъектов (фирм, корпораций, частных банков) и гарантированных государствами кредитов.

Определенные круги США планируют нанести крупномасштабный удар по геополитическим и геоэкономическим интересам своих основных мировых конкурентов, причем наноситься этот удар будет силами ислама в Южной Евразии и Северной Африке. Основным направлением американского удара должна стать именно политическая и военная дестабилизация в «исламском подбрюшье» Евразии, «разжигание» на его территории целой серии крупных военных конфликтов. Такая дестабилизация неизбежно вызовет геополитические сдвиги общеконтинентального или даже мирового масштаба. В то же время она не может не привести к вовлечению в отражение угрозы или блокирование конфликтных зон крупнейших европейских и азиатских стран, что неизбежно потребует от них мобилизации на эти цели (и, значит, отвлечения из сфер социального и экономического развития) огромных ресурсов. Главный удар «исламского пожара» в этом случае направится на тюркские республики СНГ. Но одновременно «исламский пожар» в Евразии приведет к снижению конкурентности европейских и азиатских «союзников» по сравнению с Америкой во всех глобальных сферах: экономической, политической, военной. При этом неизбежно повысятся, как это уже было в эпохи двух предыдущих мировых войн, роль США в военно-техническом и материальном снабжении всех воюющих сторон, а значит, и загрузка американских производственных мощностей, и доходы американских корпораций. Одновременно США смогут сделать очередной мощный технологический рывок, кроме того, повысится их роль в политическом обеспечении указанных конфликтов и политическая гегемония в евроазиатских делах. Но, главное, такая серия конфликтов не может не обострить проблемы нефтеэкспорта из региона Персидского залива, что сразу поставит целый ряд стран нашего континента в условия энергетического голода. И здесь ключевым фактором будет то, каковы окажутся у различных стран возможности восполнения дефицита энергоносителей, и за счет чего или кого будут пытаться восполнить этот дефицит. В сегодняшнем мире, потребляющем в год около 4 миллиардов тонн нефти, регион Залива дает примерно четверть производства, или чуть более миллиарда тонн. Даже если производство и экспорт из Залива упадут только на половину этого объема, мировые цены на нефть, по экспертным оценкам, возрастут как минимум вдвое. Быстро восполнить такую потерю нефтедобычи невозможно. В наихудшем положении в этом случае окажутся главные геоэкономические конкуренты США — Германия и Япония, почти не имеющие резервов нефтепроизводства и сильнее всего ориентированные на поставки из Персидского залива. Весьма тяжелым окажется положение Турции, серьезные проблемы возникнут и у стремительно развивающегося Китая. Вместе с тем, как считают специалисты, не стоит абсолютизировать нефтяной фактор в геополитике региона. Один из активных идеологов западного мира З.Бжезинский определяет Северный Кавказ как «Евразийские Балканы», подчеркивая тем самым непреходящую геостратегическую самоценность этой территории. Конечно, арабские шейхи заинтересованы в возникновении на территории Северного Кавказа постоянного, неразрешимого конфликта, так как появление на мировом рынке каспийской нефти способно создать в перспективе мощную конкуренцию ближневосточной нефти. В этих условиях арабским государствам выгодно активное насаждение на Кавказе чуждой и нетерпимой агрессивной средневековой идеологии, запустив тем самым механизм неразрешимого кровавого конфликта, который на долгие годы сделает проблематичной разработку и транспортировку нефти.