На протяжении последних десятилетий Ближний Восток является одним из самых неспокойных регионов мира. При этом степень конфликтогенности региона имеет ярко выраженную тенденцию к росту. Такая ситуация определяется как особенностями геостратегического положения региона, наличием здесь ряда крупных государств с не совпадающими интересами, так и стремительным развитием демографических процессов, обострением проблемы водных ресурсов и не всегда позитивным влиянием внешних сил. Арабо-израильский конфликт также оказал и продолжает оказывать серьезное воз­действие практически на все стороны жизни израильского и арабских об­ществ.

Еще одной не менее, а, возможно, наиболее важной тенденцией современного развития стран региона является проблема смены власти на Арабском Востоке. Начиная с середины 1990-х годов, в регионе ускорились процессы смены правящих элит и прихода к власти молодого поколения арабских лидеров. Однако механизм смены власти в Арабском мире остается во многом традиционным и плохо соответствует задачам нового времени. Данное обстоятельство не только чревато возможностью возникновения новых серьезных внутренних кризисов в арабских странах и тормозит процессы демократических преобразований в них, но и существенно затрудняет разрешение прежних конфликтных ситуаций, прежде всего арабо-израильского конфликта.

Действительно, одной из главных проблем, с которой сталкиваются сегодня арабские политические системы, является не столько их возможная нестабильность, сколько незыблемость существующих веками государственных устоев. Арабские лидеры как группа значительно старше руководителей других стран мира. Многие из них находятся на своих постах десятилетиями. Это и президенты Египта Х. Мубарак, Йемена А. Салех, саудовский монарх Фахд, лидер Ливийской Джамахирии М. Каддафи. Это же касается и многих руководителей ключевых министерств и ведомств арабских стран.

Исторически власть в Арабском мире зиждилась на праве одной семьи или группы влиятельных лиц, объединившихся вокруг сильной личности. Достаточно сказать, что в Египте до антимонархической революции 1952 г. правили выходцы из династии командира албанского отряда мамлюкского войска Мухаммеда Али, пришедшего к власти в стране в 1805-1806 г. г. Это предопределило и своеобразный механизм передачи власти в арабских странах – либо по наследству, либо путем переворотов; часто при главенствующей роли военных. C 1952 по 1986 г.г. в арабских странах произошло около 30 военных переворотов. Приблизительно в этот же период (1951 -1991) жертвами борьбы за преемственность власти пало 14 арабских лидеров, начиная с Абдаллы Бен Хусейна в Иордании, и кончая Мухаммедом Будияфом в Алжире. Верхушечные реформы 1970-1980-х гг. практически свели на нет угрозу новых военных переворотов на Арабском Востоке, и ознаменовали длительный период стабильности власти. Однако отсутствие подлинно демократических преобразований привело к тому, что авторитарная практика в руководстве сохранилась в неизменном виде на долгие годы. Более того, роль парламентских институтов свелась к чисто представительской функции и конституционному оформлению процесса перехода власти, а политические партии, в отсутствии конкурентной борьбы, фактически превратились в партию одного человека и не могли оказывать реального влияния на процессы смены власти. В результате такого положения, сохранявшегося в течение длительного времени, в Арабском мире сложилась парадоксальная ситуация, когда процесс развития арабских стран как бы пошел вспять, и страны с республиканским строем правления стали все больше приобретать черты монархического устройства власти. Консервации данного процесса способствовало и сохраняющееся длительное время арабо-израильское противостояние, которое нередко выливалось в острые военные конфликты, что служило дополнительной мотивировкой позиции консервативных арабских элит, противившихся сколько-нибудь значимым переменам в обществе. В течение последних трех десятилетий сложившаяся система действовала вполне адекватно, по крайней мере, с точки зрения власть предержащих. При этом, несмотря на определенное недовольство арабского населения своим положением и действиями властей, в указанный период на Арабском Востоке не отмечалось сколько-нибудь массовых народных движений, ставящих целью свержение существующего строя в отличие от времен начала и середины прошлого столетия. Зарубежная оппозиция была плохо организована и предпочитала заниматься в основном литературным творчеством, внутренними «разборками» и налаживанием собственного бизнеса, а антиправительственные выступления радикальных исламистов довольно успешно и жестко подавлялись властью и, по-видимому, не имели серьезной базы поддержки в широких слоях арабского населения. Характерно, что такое положение устраивало и многие мировые державы, в том числе и США, которые стремились сохранить «status quo», исходя из своих стратегических, прежде всего, экономических интересов. На рубеже столетий положение стало меняться. Развитие процессов глобализации, рост информационных и телекоммуникационных технологий, обострение демографических проблем, истощение водных ресурсов и нарастание трудностей социально-экономического характера на фоне массового распространения идей исламского радикализма все больше входили в противоречие с существующей практикой государственного управления. Активизировалась и деятельность зарубежной оппозиции, не без помощи соответствующих политических структур Запада. События 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и начавшаяся вслед за ними глобальная борьба с терроризмом, которую США проводили сначала в Афганистане, а затем и в Ираке коренным образом изменили политическую ситуацию и баланс сил в регионе и заставили многие мировые державы по-новому взглянуть на свои отношения с арабскими странами и их руководителями. Действительно арабские лидеры оказываются сегодня в весьма не простом положении. С одной стороны они понимают объективную необходимость осуществления демократических преобразований. С другой, инициированная США и одобренная восьмью крупнейшими странами мира программа реформ «расширенного Ближнего Востока и Северной Африки» вызывает у них немалые опасения и скептицизм. Несмотря на то, что, к власти в арабских странах сегодня постепенно приходит новое поколение арабских лидеров (Марокко, Иордания, Катар, Бахрейн, Сирия, ОАЭ) контроль над крупными финансовыми потоками и принятием основных политических решений по-прежнему в значительной мере осуществляется старыми правящими элитами. В такой ситуации форсированные шаги, к тому же продиктованные извне, по отстранению старых правящих элит от власти могут только усилить их сопротивление реформам, дестабилизировать обстановку и создать в стране политический вакуум, в условиях которого высока вероятность прихода к власти исламистов.

В этой связи заслуживает внимания сирийский опыт решения проблемы смены власти, политика государственного менеджмента и практика демократических преобразований, осуществляемые сегодня в Сирии президентом Башаром Асадом. Не абсолютизируя сирийский опыт, следует, тем не менее, отметить, что в ряду других стран Арабского Востока Сирия по многим показателям более восприимчива к демократическим преобразованиям. Политические институты в САР глубоко эшелонированы в структуру общества. Государство монопольно обладает всеми законными средствами поддержания внутренней стабильности и порядка. Население в массе своей неплохо образовано. Существует достаточно дееспособный средний класс. Оппозиционные силы носят системный характер, отвергают насилие как средство достижения политических перемен и готовы на основе диалога с властью поддержать ее программу постепенного перехода к демократии. И главное страной управляет президент «надежды», чьи планы реформ не только пользуются пока поддержкой значительной части сирийского общества, но и породили в нем надежду на перемены к лучшему.

Война в Ираке и ее последствия внесли серьезные изменения в геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке. Одним из важных уроков иракской войны для арабских стран, в том числе и Сирии, стало то, что иракские силовые структуры и однопартийная система власти оказались не способны защитить страну от внешней агрессии. Под воздействием внешнего фактора изменилось и общественное мнение в арабских странах. И хотя сирийские граждане в массе своей поддержали своего президента во время иракской войны, и даже оппозиция на время отодвинули в сторону требования политических свобод и демократии, в самом сирийском руководстве не могли не признать, что Сирия должна готовиться к переменам. Благодаря авторитарной политике Х. Асада Сирия получила возможность не зависеть от внешних факторов и в течение довольно длительного времени достаточно эффективно противостоять международному давлению в условиях региональных кризисов. В значительной степени эта способность объяснялась и той геополитической ситуацией в регионе и мире, в условиях которой формировался и эволюционировал режим Х. Асада.

Сегодня ситуация на Ближнем Востоке и в мире в целом изменилась кардинальным образом. Новое политическое руководство САР во главе с Б. Асадом столкнулось с комплексом неблагоприятных проблем. Это и потенциально опасная обстановка, складывающаяся вокруг Сирии, и очень непростое социально-экономическое положение в стране, и необходимость осуществления более радикальных реформ, ожидание которых в сирийском обществе может достаточно быстро пропасть, если не будет подпитываться конкретными делами.

После прихода к власти в июле 2000 г. Б. Асад сумел выстроить свою систему политической власти. В тоже время в традиционных правящих элитах САР Б. Асада были склонны рассматривать больше как преемника Х. Асада, управляющего доставшимся ему в наследство сильным авторитарным государством. Действительно новая власть пока не смогла создать свой собственный политический имидж, и воспринимается в старых образах. Публичная критика политики прежнего режима и его ошибок все еще находится под запретом, а в окружении Б. Асада по-прежнему много советников из числа соратников бывшего президента. Новой власти все еще приходиться доказывать свою силу и способность к управлению государством. Однако годы, прошедшие после прихода к руководству Сирией Б. Асада показали, что он способен твердо следовать избранному курсу даже в условиях противоречий внутри самой системы. За последний год Б. Асад существенно омолодил сирийскую политическую элиту, постарался привить ей новую политическую культуру и тем самым существенно расширил базу собственной поддержки внутри основных механизмов власти – партии, госаппарате, силовых структурах. Он также смог наполнить реальным содержанием работу «второстепенных» при Х. Асаде структур, таких как парламент, НПФ, общественных организаций, профессиональных и студенческих союзов, что являлось залогом углубления демократических преобразований.

В тоже время взятый на вооружение Б. Асадом курс «преемственность ради реформ» имел под собой глубокое политическое обоснование. Сохраняя неизменными в целом рамки прежней системы, Б. Асад тем самым получил возможность осуществлять поэтапную программу реформ без видимой угрозы нарушения баланса сил в правящей элите и социальных потрясений в обществе. К тому же прежние структуры власти по-прежнему пользовались поддержкой среди немалой части населения Сирии. Большинство сельских жителей, представителей среднего класса и часть госслужащих среднего звена, выражая недовольство состоянием экономики, показным богатством некоторых представителей правящей элиты, коррупцией в высших эшелонах власти, считали, тем не менее, что своим относительным благополучием они во многом обязаны социальной политике ПАСВ 1960-1970-х гг. В сирийском обществе до сих пор сохранялось уважение к результатам политики арабского национализма Х. Асада и длительной политической стабильности выстроенного им режима. Подобные настроения президент и его окружение реформаторов не могли не учитывать, хотя власть и чувствует себя достаточно уверенно. Действительно, сегодня властным позициям Б. Асада внутри страны ничего не угрожает. Любые изменения в рамках действующей конституции определяются, прежде всего, желанием самого президента. Вероятные политические соперники не имеют легальных возможностей создать серьезную оппозицию с широкой социальной базой поддержки. Такое положение во многом созвучно чаяниям сирийских граждан, многие из которых еще помнят эпоху военных переворотов 1950-1960 – х. годов и не желают ее возвращения. Более молодые сирийцы не хотят повторения кровавых событий конца 1970-х, начала 1980-х г.г., связанных с мятежом «Братьев — мусульман». Память об этом периоде делает весьма непопулярными в сирийском обществе исламистские движения, призывающие к террору и вооруженному восстанию. В этой связи ведущая прежде конфессиональная составляющая режима постепенно отходит на задний план в выстраивании новой системы власти. И, хотя, сам президент и его ближайшее окружение, многие ключевые фигуры государства являются представителями алавитской общины Сирии, растущее число новых социально-экономических и политических институтов государства постепенно формирует новый принцип кадровых назначений не связанный напрямую с конфессиональной структурой общества.

Сегодняшняя власть в Сирии может позволить себе подобные трансформации. Опираясь на достижения прежней политики экономической либерализации, которая обеспечила верхушке среднего класса в целом безбедное существование, Б. Асад проводил более жесткую фискальную политику, способствовавшую улучшению жизни большинства государственных служащих. К тому же, власть располагает и контролирует все инструменты прежнего авторитарного режима и может использовать их по своему усмотрению когда сочтет это необходимым. В тоже время Б. Асад поставил репрессивный аппарат под более жесткий контроль политической власти, а самим репрессиям власти стараются придать форму законности. Осужденный недавно на несколько месяцев тюрьмы и уволенный с работы по личному указанию нового министра внутренних дел Г. Канаана высокопоставленный офицер полиции, набросившийся с кулаками на рядового сирийца во время выяснения обстоятельств ДТП, — лишь единичный пример новой политике властей в этой деликатной сфере. Граждане Сирии получили возможность более открыто выражать свои взгляды (пока в основном в иностранных СМИ и Интернете — А.В.) и свободно выезжать за рубеж. Несмотря на беспрецедентность развернувшейся на страницах официальной сирийской прессы ( Тишрин, Ас-Саура – А.В.) в конце ноября-декабре 2004 г. дискуссий о роли местных спецслужб и методах их работы, сирийские органы безопасности по-прежнему служат главным инструментом контроля за развитием основных политических процессов в Сирии.

В тоже время в сегодняшней Сирии ведутся острые дискуссии о возможных путях развития страны. Ряд молодых партийных руководителей среднего звена ПАСВ считали необходимым реформировать отдельные звенья ПАСВ и принять закон о партиях, который позволил бы создать основу для большего политического плюрализма и проведения выборов в парламент на альтернативной основе. Ориентированные на реформы технократы в правительстве доказывали обязательность ускорения реформы экономики и административного аппарата. Действительно, Б. Асад и его команда технократов сделали своим приоритетом экономическую и административную реформу. Был принят целый ряд новых законов и декретов с целью модернизации экономических структур и активизации частного предпринимательства. Однако исполнение новых законов шло медленно и с трудом в результате сопротивления бюрократии. На самом деле успех экономических преобразований во многом зависит не только от административной реформы, но и потребует также широкой политической либерализации, чтобы создать привлекательный инвестиционный климат в Сирии. Одновременно политическому руководству САР придется продолжить работу по расширению состава участников внутри политических и государственных институтов, прежде всего за счет привлечения новых бизнесэлит, технократов, интеллигенции к работе в парламентских структурах. В современных условиях с учетом складывающейся вокруг САР обстановки такая демократизация невозможно без контроля сверху и достижения согласия в правящих элитах страны на основе некоторой доли консерватизма в сочетании с умеренно либеральными реформаторскими воззрениями.

Современные задачи внутриполитического развития САР во многом подвержены воздействию внешних факторов. К сожалению, сегодня такое воздействие происходит для Сирии со знаком минус. Если бы вслед за войной в Ираке США удалось реализовать свой план демократизации, это бы возможно усилило внутренне давление в Сирии и других странах региона в пользу перемен. Это в равной степени относиться и к процессу арабо-израильского мирного урегулирования, где Сирия играет далеко не последнюю роль. В условиях мира на Ближнем Востоке Сирии значительно быстрее и проще было бы осуществлять программу реформ, и наоборот. Исходя из своих интересов стабилизации региона и придания импульса реформам, сирийское руководство продолжает искать справедливое и всеобъемлющее решение ближневосточного конфликта. Активизация ближневосточной политики России и наполнение ее конкретным содержанием в виде пакета новых оригинальных идей и предложений по выходу из кризиса и путям осуществления реформ, несомненно, окажет позитивное воздействие на процессы модернизации в Сирии и выведет наши двусторонние отношения на новый качественный уровень.