Боевики террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ) взяли на себя ответственность за двойной взрыв, прогремевший у штаба одной из основных сирийских вооруженных оппозиуионных группировок «Ахрар аш-Шам» в провинции Идлиб на севере Сирии. Об этом сообщило агентство Ассошиэйтед Пресс. Двойной теракт произошел в минувшее воскресенье, 21 мая, в населенном пункте Телль-Тоукан на востоке провинции на территории штаба «Ахрар аш-Шам». Как сообщил телеканал «Аль-Маядин», около 40 боевиков погибли, еще 150 человек получили ранения. «Террорист-смерник проник внутрь здания и взорвал себя во время собрания «ахраров». Еще одно взрывное устройство сработало перед штаб-квартирой». Отмечается, что все, кто находился внутри здания, погибли. Среди них был военный руководитель «Ахрар аш-Шам» Али по прозвищу Абу Аммар. Телеканал указал, что член руководства «Ахрар аш-Шам» Ахмед Мухаммед Наджи возложил ответственность за произошедшее на боевиков ИГ. Скажем откровенно, что до момента официального взятия ответственности за резонансный теракт у нас были определенные сомнения в истинном заказчике указанного преступления. Эта акция в принципе отвечала интересам двух основных игроков на сирийской площадке в лице КСА и Турции. Теперь, собственно, становится очевидным, что за указанным покушением стоит турецкая МИТ. Прежде чем обосновать эту точку зрения, вернемся к объяснению того, почему Эр-Рияд мог попасть в число возможных заказчиков указанного взрыва. Причина в данном случае прозаична. Протурецкая (некоторые американские эксперты называют ее еще и прокатарской, что с учетом турецко-катарского альянса есть одно и то же) «Ахрар аш-Шам» является основным конкурентом просаудовской «Джебхат ан-Нусры» (переименована в «Тахрир аш-Шам», запрещена в России) на территории одного из основных оплотов оппозиции в Идлибе. С учетом перспективы создания в Идлибе одной из зон деэскалации и наличия налаженных логистических каналов материально-технической помощи сирийским оппозиционерам с территории Турции контроль над указанной территорией приобретает принципиальное стратегическое значение для Турции и КСА с точки зрения сохранения и укрепления своего влияния на севере Сирии. Для Эр-Рияда при этом, в отличие от Анкары, такой вариант является безальтернативным. В случае ослабления в Идлибе позиций просаудовского сегмента антиасадовских сил, а это прежде всего «Джебхат ан-Нусра», о влиянии Эр-Рияда в стратегическом смысле на события в Сирии можно будет забыть. Просто в силу того, что оно станет ничтожным по причине уничтожения основного инструмента для этого в лице подконтрольных Эр-Рияду радикалов. Отсюда попытки сторонников «Джебхат ан-Нусры» взять под контроль основные «окна» на сирийско-турецкой границе, откуда они все последние недели активно выжимали протурецкие группы, и прежде всего «Джейш аль-Шам» и «Ахрар аль-Шам». Причем с рядом лидеров последней руководство «Джебхат ан-Нусры» в последнее время ведет активные консультации о создании «единого фронта борьбы», что, безусловно, не могло не насторожить Анкару и Доху. Турция в рамках своих неформальных договоренностей с Дамаском и Москвой о выводе из-под Хомса, Дамаска, а еще ранее — из Алеппо сил лояльных себе боевиков с переброской их в Идлиб формировала там свой численный перевес среди групп вооруженной оппозиции с ясной перспективой установления в этой провинции исключительно своего военно-политического влияния.
В данном случае ликвидация террористами из ИГ, которые в Идлибе присутствуют фрагментарно, именно представителей военного крыла «Ахрар аш-Шам» символично, поскольку именно они были основными сторонниками примирения с «Джебхат ан-Нустрой» и отказа от всех переговорных форматов, включая Астану. Именно перед первым туром переговоров в Астане «ахраровцы» практически отказались подчиниться директивам из Анкары и не прислали в столицу Казахстана свою делегацию. И вызвано это было как раз расколом в руководстве самой организации, часть из которой поддалась на финансовые посулы «Джебхат ан-Нусры». В этой связи глава Национальной разведывательной организации ( МИТ) Х.Фидан был в ярости и в императивном ключе рекомендовал всем подконтрольным Анкаре группам оппозиции заморозить все контакты с военным крылом «Ахрар аш-Шам»_. Все это происходило еще до инициативы о создании зон деэскалации, которая, безусловно, тему восстановления полного контроля над «Ахрар аш-Шам» поставила перед МИТ в полный рост. То, что ответственность за теракт, а не даже сам способ проведения операции с использованием смертника, взяло на себя ИГ четко указывает на то, что турецкие и катарские силовики больше не пожелали ждать, когда командиры военного крыла организации одумаются. Более того, ситуация, видимо, зашла очень далеко, и сам сценарий полного слияния наиболее боеспособных частей этих двух группировок стал реальностью. В этой связи еще раз отметим, что ИГ — это безусловно ручной инструмент (особенно сейчас, в период полураспада самой структуры этой организации в силу откровенных военных поражений) спецслужб Катара и Турции, и он используется именно тогда, когда надо кардинально решить ту или иную проблему, будь то взрывы на митингах оппозиции Р.Т.Эрдогану в Анкаре, или ликвидация ставших непослушными командиров тех или иных сирийских оппозиционных группировок. Исходя из всего сказанного очевиден вывод о том, что наш прогноз в отношении обострения турецко-саудовского противостояния за право монопольного контроля над Идлибом начинает сбываться. Причем Турция на первом этапе начинает активную зачистку «своих» подконтрольных группировок от «соглашателей». На втором этапе такие же шаги с высокой долей вероятности последуют уже против непосредственно против просаудовской «Джебхат ан-Нусры».