В рамках программной речи американского президента Д.Трампа в Эр-Рияде перед главами пятидесяти мусульманских государств по вопросу «коллективного отпора исламистскому терроризму и иранской экспансии» интересны свежие оценки саудовского руководства последней инициативы о создании в Сирии зон деэскалации. Эта идея не находит однозначно позитивного отклика в Саудовской Аравии в силу ряда причин. В.Эр-Рияде полагают, что дальнейшая тактика Тегерана, а именно его они полагают своей очевидной и первейшей угрозой в регионе Ближнего и Среднего Востока, а никак не каких-то джихадистов из «Аль-Каиды» и «Исламского государства» (обе организации запрещены в России), в Сирии будет направлена на создание и укрепление шиитских вооруженных формирований по примеру ливанской «Хизбаллы» с целью их последующей инкорпорацией в политико-военную структуру будущей Сирии. Тегеран не видит будущего для Сирии в качестве унитарного государства, полагая, что оптимальной моделью в данном случае является конфедерация. Причем в речь идет о конфедерации, которая построена по конфессиональному признаку. Другими словами, иранцы считают наиболее эффективной модель обособления конкретных территорий и зон для проживания в ней в абсолютном большинстве представителей тех или иных конфессий. Саму же Сирию сейчас иранцы считают страной, которая достаточно сильна, чтобы не фрагментироваться окончательно, но при этом недостаточно способную установить полный контроль над всеми регионами в достаточной степени. Это обстоятельство диктует для иранцев необходимость достижения такого уровня консенсуса с суннитской и иными этническими группами Сирии, который бы позволил ей выйти на формирование ливанской модели. То есть страна с четко очерченными регионами влияния той или иной политической конфессиональной группы с квотированием своего представительства в органах исполнительной и законодательной власти. Такая система подразумевает относительно слабые органы исполнительной власти и вооруженных сил с преимущественным правом решения серьезных государственных вопросов парламентом страны. Это обстоятельство, по оценкам идеологов КСИР, делает необходимым создание шиитских вооруженных формирований с последующим превращением их в четко ориентированную на Тегеран политическую силу с серьезным экономическим потенциалом, для чего, собственно, иранцы и их союзники из ливанской «Хизбаллы» активно вытесняют боевиков из ключевых, с точки зрения экономики, узлов на сирийской территории. В эти же зоны алавитского доминирования направляются и основные иранские инвестиции. В своих выводах Эр-Рияд опирается на аналогичные действия Тегерана в Ираке и Афганистане. В этой связи они рассматривают инициативу создания зон деэскалации, как первый шаг по локализации в той или иной местности конкретных конфессиональных групп с выдавливанием их с ряда ключевых участков сопротивления режиму в Сирии, например, Хомса или Дамаска. При этом ситуация в Идлибе, который становится основным суннитским гетто на территории Сирии, далека от стабильности. Там начинаются обычные в таких случаях схватки между различными группировками вооруженной оппозиции. Из сказанного следует очень простой вывод. Вашингтону необходимо играть более активную роль в Сирии с точки зрения своего физического присутствия в стране. В том числе и путем обособления курдских районов Сирии с созданием там широкой автономии по примеру Иракского Курдистана. Таким образом, курдский фактор рассматривается в Эр-Рияде, как серьезный сдерживающий момент для политического доминирования Анкары на севере страны. Одновременно важным и принципиальным моментом является влияние со стороны США в отношении финансовых возможностей Тегерана с точки зрения поддержки своих союзников в Сирии, что сделает создание проиранских вооруженных групп главным представителем интересов алавитской общины страны делом нереальным. Или, другими словами, необходим вариант ужесточения экономических санкций против Тегерана. Интересными являются рассуждения о том, что в рамках сирийского конфликта американцам необходимо использовать фактор Москвы как важный инструмент оказания влияния на Дамаск и Тегеран, хотя, как полагают в саудовском силовом сообществе, степень этого влияния будет падать пропорционально реализации задуманной иранцами схемы по созданию локальных зон алавитского доминирования и усиления боевого потенциала шиитских вооруженных формирований на фоне ослабления традиционной армии. В данном случае необходимо остановить задуманный иранцами эксперимент ползучей экспансии на этапе создания зон деэскалации, что позволит Саудовской Аравии в Идлибе, а США в зоне курдского контроля закрепить свои позиции.

Очень интересные рассуждения, которые, однако, мало что имеют общего с действительностью. Но прежде всего отметим, что в Эр-Рияде не разделяют святой убежденности тех же американских аналитиков в том, что иранцы стремятся решить вопрос в Сирии исключительно силовым и военным путем. Кроме того, иранцы сейчас фактически проиграли дискуссию с сирийскими коллегами о форме и роли сирийской армии в нынешнем конфликте. Идеи, которые вынашивал и активно продвигал глава иранского спецподразделения КСИР «Аль-Кудс» генерал К.Сулеймани в отношении замены регулярной  армии аналогами ливанской «Хизбаллы», не нашли большого отклика в среде сирийского алавитского генералитета. Кроме того, практика боевых действий показала, что иррегулярные формирования без соответствующей поддержки авиации и артиллерии, в общем-то, не способны на серьезный успех. Таким образом, говорить о скором ослаблении именно классической армии в пользу шиитских милиций мы бы не стали. Что же касается ливанской модели устройства будущей Сирии, то она из сегодняшнего положения дел, выглядит самым реальным сценарием развития обстановки, хотя и в данном случае существует одно «но»: демографическая пропорция в Сирии не в пользу алавитов, чего нет ни в Ираке, ни в Ливане. Альтернативой этому является фрагментация регионов Сирии по конфессиональному признаку с окончательной утерей полномочий и возможностей со стороны Дамаска. С другой стороны, основой консенсуса с суннитами может быть только очень серьезный компромисс по вопросу социально-экономической автономии суннитских областей. То есть ровно то, что реализовала в Сирии ИГ, но, теперь естественно, под эгидой самого Дамаска. Но пока все эти варианты лежат в очень отдаленной перспективе. Переговоры в Женеве вокруг проекта конституции, в общем-то, очевидно доказывают тот факт, что просаудовская оппозиция не собирается даже серьезно обсуждать этот проект, поскольку видит в нем попытку ливанизации Сирии по инициативе Ирана.