Роль и место курдов в жизни сразу нескольких ближневосточных государств резко возросли с начала 2000-х гг. Основной импульс росту курдского национального самосознания и развития государственных институтов был придан свержением режима Саддама Хусейна в Ираке в 2003 г. До этого, иракские курды, достаточно сносно существовавшие в рамках прежнего государственного устройства в рамках автономного статуса, не высказывали открытого стремления к государственному суверенитету, поскольку это было чревато, да, и собственно Иракский Курдистан, исторически представленный тремя иракскими провинциями, это далеко не весь «Большой Курдистан», простирающийся гораздо дальше во всех географических направлениях. Выступив в военных действиях в 2003 г. на стороне США и стран коалиции, то есть, фактически предав свою страну, и, кстати, не в первый раз, часть курдских сил ранее уже была союзниками Ирану, в войне последнего с Ираком в 1980-1988 гг., курды получили от американцев заверения в полной поддержке их автономии в самом широком смысле, что на деле обернулось практически конфедеративным переустройством прежде унитарного, федерального Ирака. Курдский язык официально признан вторым государственным и применяется во всех государственных документах, регион стал называться федеральным округом, легализовал курдскую символику, обзавелся собственными вооруженными силами и полицией, де-факто стал вести самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику и, на деле, является абсолютно отдельным государством, увы, не располагающим пока, лишь собственным выходом к морю для экспорта нефти. Ситуация получила дальнейшее развитие во время сирийских событий, когда сирийские курды оказались перед угрозой уничтожения со стороны «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и были вынуждены оборонять свои этнические анклавы на севере и северо-востоке Сирии, постепенно продвигаясь на запад, к Африну (а там, и до моря недалеко). Перспектива создания курдами собственного государства, с учетом уже сирийских территорий, сопредельных с Турцией, а также вектора, направленного к морю, не на шутку встревожила не только Анкару, Багдад и Дамаск, но и в достаточной степени озадачила США, осознавших, что выступая покровителями и спонсорами курдов, рано или поздно, им придется вступить в конфронтацию с Турцией и Ираком. Ведь одно дело публиковать карты нового гипотетического переустройства государственных границ на Ближнем Востоке, и совсем другое – столкнутся с этими процессами на деле. Тем более, что некоторые из них пошли не по американскому сценарию и не подконтрольны Вашингтону. Лавируя между Эрбилем, Багдадом и Анкарой, американцы одной рукой вооружают часть курдских сил, с другой стороны, оказывают давление на не в меру ретивых курдских политиков, готовых уже хоть завтра устроить референдум о государственном суверенитете.
История отношения западных стран к курдам изобилует подобными примерами.
Так, в 19-м веке, Великобритания на своих подмандатных территориях с одной стороны пресекала первые сепаратистские поползновения курдов, с другой стороны ничего не сделала для того, чтобы оградить последних от нападок и преследований со стороны турок и части арабского населения.
Подписанное в 1916 г. соглашение Сакса-Пико-Сазонова, невзирая на все «реверансы» в адрес курдов, на деле лишь разделяло их земли между тогдашними сверхдержавами.
В рамках договора о перемирии в Севре (Traité de Sèvres) в 1920 г. англичане и французы вновь обманули курдов, поманив их независимостью, а затем, в 1923 г. отказались от собственных слов, дезавуировав прежние положения новыми пунктами в договоре в Лозанне.
Наконец в 2003 г., и позднее, во время борьбы с ИГ на территории Ирака и Сирии, США вновь обманули курдов, избирательно помогая их отдельным группировкам, и не замечая ни турецких бомбежек, ни враждебных курдам действий, поддерживаемых Анкарой протурецких военизированных формирований, действующих против курдских отрядов и анклавов в Африне и в центральной части турецко-сирийского приграничья.
Никакой политической поддержки, во всяком случае, сирийским курдам США не оказывают, ограничиваясь лишь их вооружением и подготовкой, и используя в собственных целях против ИГ, а иногда и против сирийских правительственных войск, тем самым вновь проводя политику двойных стандартов. Хотя в случае с Сирией и Ираком уместно говорить скорее о «тройных», или даже «четверных» стандартах.
Недавним примером этому является новость, переданная агентством Reuters 31 мая, о начале США очередной поставки оружия для сирийских курдов. Оно предназначено для «Отрядов народной самообороны» и поставка санкционирована президентом Д.Трампом, не взирая на все возражения Турции, партнера США по блоку НАТО. Всего, по данным турецкого информационного агентства «Анадолу», в мае американцы передали сирийским курдам более ста партий вооружения и боеприпасов, включая «тяжелое», под которыми подразумеваются минометы, противотанковые комплексы и крупнокалиберные пулеметы. Как знать, ограничатся ли США только этим, или по мере подготовки местных кадров дело дойдет до артиллерии и бронетанковой техники?
Таким образом, все действия западных стран в отношении курдов осуществлялись и осуществляются исключительно в контексте соответствия их собственных интересам и спекулируют на давней мечте курдов о собственном государстве. Иными словами, руками курдов и за их счет США и страны т.н. коалиции пытаются решить свои региональные проблемы и сохранить нестабильность и в Ираке, и в Сирии, что всегда даст им лишний повод для очередного «гуманитарного вмешательства». Курды же, временами выигрывая что-то в тактическом плане, по большому счету всегда останутся в проигрыше, во всяком случае, пока, не осознав свою роль инструмента в чужих руках и не преодолев внутри курдские разногласия, не научатся сами извлекать пользу из сотрудничества со странами Запада.
Маловероятно, что на это окажутся способны Демократическая партия Курдистана и Патриотический союз Курдистана: оба их лидера, и Масуд Барзани и Джаляль Талабани давно и неоднократно показали себя политиками сепаратными в отношении действительной независимости региона, к тому же замешанными в многочисленных историях и связях с соседними странами, не говоря уже о близости их к США и о коррупционной составляющей их политической деятельности. Еще одна влиятельная курдская политическая сила – движение «Горан» или «За перемены» (Lîstî Gorran) ослаблено после кончины 19 мая его лидера Нечирвана Мустафы, а единственный, кто мог бы его возглавить, Кадер аль-Хадж Али, и, именно он, на сегодня представляет серьезную альтернативу М.Барзани и его партии, — считает видный эксперт по курдской проблематике Али Наджи.
Но, добавил аналитик, после смерти генерального секретаря движения Н.Мустафы, оно оказалось на перепутье: либо объединить полномочия генсека и председателя партии, что, по мнению эксперта, было бы ошибочно. Либо, что было бы более предпочтительно, – это учредить своего рода центральный комитет движения, небольшой по численности из трех – пяти человек, куда бы могли войти видные политики и функционеры, например, Осман Хаджи Махмуд, Омар Сейд Али, Мустафа Сейд Кадр и Осман аль-Хадж Али. Все они относятся к числу основателей движения, а К.аль-Хадж Али в свое время был создателем разведывательной службы в Патриотическом союзе Курдистана и вполне способен посоперничать с М.Барзани и Д.Талабани за лидерство на политическом Олимпе в Курдистане. По нашему мнению, эта оценка эксперта справедлива в отношении роли движения «За перемены» в контексте иракско-курдского внутреннего диалога и формата Федерального округа Иракский Курдистан, где укрепление политического конкурента М.Барзани, во всяком случае, не повредит сохранению территориальной целостности Ирака. Что касается воплощения мечты курдов о собственном государстве, то она, по нашей оценке, в среднесрочной перспективе останется несбыточной, главным образом не из-за западной политики, или оппозиции Анкары, или того же Багдада. Ей по-прежнему будет препятствовать внутренний раскол курдских элит, политическая конкуренция коррупция внутри курдского истеблишмента, разно ориентированного на соперничающие державы: Турцию и Иран, например. Ну и, разумеется, не стоит недооценивать влияние на курдские дела США, Израиля и Евросоюза.