Об официальном ответе Катара на ультиматум просаудовской коалиции

5 июля министр иностранных дел Катара Мухаммед Абдель Рахман Аль Тани озвучил официальный ответ своей страны на «Список 13» — перечень требований к Катару со стороны просаудовской коалиции. Собственно говоря, позиция эмирата относительно этих требований была ясна с момента их предъявления и неоднократно излагалась, так сказать, кулуарно и полуофициально. Теперь же, все точки над «i» расставлены.

В комментарии министра указано на то, что эти требования «не реальны», «не выполнимы», а «условия, о которых в них говорится, не связаны с терроризмом, а затрагивают такие аспекты, как свободу права высказывать свое мнение».

На совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Германии, находившимся в Дохе, Мухаммед Абдель Рахман Аль Тани пояснил журналистам, что любые требования «должны иметь под собой почву и быть выполнимыми», представленный же перечень таковым не является и 3 июля, Катар направил официальный ответ, подготовленный исходя из принципов государственного суверенитета страны, исчерпывающий и не предусматривающий дополнительных разъяснений на этот счет, ответ был направлен по дипломатическим каналом Кувейту, играющему роль посредника в кризисе между коалицией и Дохой.

По мнению катарского министра, меры, инициированные против его страны и связанные с якобы оказываемой ей поддержкой терроризма, «ошибочны и напрасно распространялись для спекуляций в мировом сообществе». Катар не согласится с таким отношением на свой счет и не приемлет диктат, о чем он неоднократно заявлял, также, как и о своей готовности к переговорам и обсуждениям ситуации. «Мы уверены, что есть единственный путь урегулирования разногласий – за столом переговоров и все попытки эскалации кризиса закончатся ровно этим же – за столом переговоров, — добавил дипломат.

Накануне, срок истечения ультиматума, отпущенный Катару для ответа на требования коалиции, продлевался еще на 48 часов, что, само по себе, свидетельствует как о попытках медиаторов найти точки соприкосновения сторон, так и о демонстрации Эр-Риядом свой непреклонной и решительной позиции, но, сдобренной великодушным подарком двух суток на размышления.

Тем не менее, не дожидаясь окончания срока продления, что тоже говорит само за себя, катарцы утром, в понедельник, отправили свой ответ в Кувейт.

Дословное содержание ответа эмира Тамима пока неизвестно, но многочисленные утечки в дипломатических кругах и комментарии политиков и экспертов позволяют предположить, что выдержано оно в твердом и недвусмысленном контексте, отвергающем все предъявленные требования. Все, до одного.

Так, в ответ на реплику саудовского министра иностранных дел Адиля аль-Джубейра, о том, что королевство готово обсуждать эти требования, последовал категоричный ответ министра иностранных дел Катара: страны- блокираторы представили список, который может быль только отвергнут.  И добавил, что эмират не «боится саудовских угроз и готов к противостоянию, если до этого дойдет».

Серьезность кризиса обусловила активность дипломатов из РФ и США, пытавшихся на протяжении последних двух недель повлиять на обстановку, Кувейт, неизменно старающийся сыграть свою роль посредника предложил продлить срок ответа, как мы уже писали, не понадобившуюся услугу, ну, и, наконец, 4 июля главы МИД коалиции собрались в Каире для проведения консультаций по кризису, что внушает некоторый оптимизм.

Чего ожидать в дальнейшем? По мнению ряда ближневосточных экспертов, события могут пойти по любому из возможных направлений:

Некий компромисс, когда Катар постепенно, на деле, согласится с требованием, например, не предоставлять прибежища для руководства ХАМАСа и существенно ограничить поддержку «Братьев-мусульман» (на наш взгляд, последнее — практически невыполнимо), с сохранением своих информационных инструментов и турецкой военной базы.

Второй сценарий связан с возможностью (на деле, а не на словах) с действительно, полным, категоричным и безоговорочным отказам Катара от всех без исключения требований, но некоторые обозреватели, впрочем, полагают, что дипломатическая активность Кувейта и созыв совещания в Каире говорят, скорее, об обратном, и о том, что на какие-то уступки в действительности Катар пойдет. Так ли это, мы увидим в самом ближайшем будущем.

Если Катар дал понять, что согласился с некоторыми из требований, то, возможно, в Каире обсуждают вероятные пути послабления условий блокады. Тогда резко снизится возможность прямой военной конфронтации между КСА и Катаром, сценария крайне нежелательного для США и не поддерживаемого многими силами в королевстве, сам же эмират постепенно вновь станет «рукопожатым».

Если в Каире все-таки обсуждают полный отказ Катара от выполнения ультиматума, тогда возрастает шанс ужесточения санкций и перспективы установления подобия морской и воздушной блокады эмирата со стороны коалиции, что, может быть молчаливо одобрено США, поскольку не несет прямых угроз для их позиций, либо же, усилия Эр-Рияда и его союзников сосредоточатся на подготовке и организации переворота в эмирате, что, по нашему мнению, мало перспективно.

Однако, в среднесрочной перспективе, с учетом того, что, скорее всего, будет решено ужесточить санкции и усилить дипломатическую блокаду, поддержав ее мерами ограничительного характера в отношении перемещения финансов, расчетных операций, что в определенных случаях может быть поддержано США, такая стратегий может и сыграть. Определяющим здесь станет то количество неудобств, лишений и потерь, которые сможет понести население и элита эмирата из-за сложившейся ситуации и то, насколько происходящее будут поддерживать в Вашингтоне.

Впрочем, зная, что не в привычках Катара отсиживаться в глухой обороне, скорее всего мы увидим и «горячую фазу» противостояния. Скорее всего, в Африке, но где именно, в Уганде, или в Эфиопии, сказать пока сложно. Возможно только по завершении этого «заморского выяснения отношений» между двумя аравийскими монархиями (и их союзниками, разумеется) возникнет почва для урегулирования отношений уже у себя дома.

62.81MB | MySQL:102 | 0,603sec