31 июля 2017 г. постоянный представитель Китая при Организации Объединенных Наций  Лю Цзеи на пресс-конференции, посвященной итогам месячного председательства страны в Совете Безопасности (СБ) ООН, призвал международное сообщество поддержать мирную инициативу, выдвинутую председателем КНР Си Цзиньпином. Ранее в июле данная мысль была высказана дипломатом на открытом заседании СБ ООН, в котором приняли участие представители враждующих сторон. Сама программа урегулирования конфликта, включающая четыре пункта, появилась в СМИ после состоявшихся 18 июля 2017 г. в Пекине переговоров китайского лидера и главы Палестинской национальной администрации М.Аббаса. Проект КНР включает политический компонент и обращение к вопросам безопасности. Первый элемент стратегии предполагает необходимость следовать принципу создания двух государств для двух народов в рамках т.н. «границ 1967 г.». При этом Восточный Иерусалим должен стать столицей независимого палестинского государства.

Для создания соответствующих гарантий безопасности, с точки зрения китайской стороны, необходимо остановить израильскую поселенческую активность, что подразумевает в числе прочего исполнение резолюции СБ ООН 2334, вызвавшей в конце прошлого года крайне негативную реакцию израильских властей. Также в указанном проекте говориться о необходимости остановить волны насилия и атак на мирное население в зоне противостояния, однако, не указывается, кем именно они провоцируются. Во многом столь поверхностное упоминание данной составляющей мирного процесса может объясняться тем, что проект КНР был представлен в рамках встречи с М.Аббасом. Это обстоятельство автоматически исключало возможность резкой критики в адрес палестинцев. Вместе с тем стоит подчеркнуть, что даже представленный в июне 2017 г. отчет Верховного комиссара ООН по правам человека, посвященный расследованию военных преступлений, содержит упоминание именно о палестинских вооруженных группах, нарушающих нормы международного гуманитарного права.

Наконец, двумя финальными элементами проекта должно стать налаживание взаимодействия между участниками конфликта и активизация международных посреднических усилий, необходимых для возобновления переговоров. Таким образом, в своем обращении посол КНР при ООН сделал попытку воздействовать на последний из упомянутых пунктов. Впрочем, стоит отметить, что Пекин не стремится взять на себя ведущую роль в данном процессе. Заявляя о существенном снижении интереса к палестино-израильскому конфликту на фоне других кризисов, а также отмечая, что президент США Д.Трамп фактически не воплотил в реальности обещания начать широкомасштабный процесс продвижения к миру, власти КНР все же делают ставку на то, чтобы добиться участия в урегулировании именно группы посредников. Более того, на решение Китая, который не входит в устоявший ближневосточный «квартет» в составе России, США, ООН и ЕС, вполне мог повлиять опыт Франции, безуспешно попытавшейся посредством привнесения чего-то нового вдохнуть жизнь в переговорный процесс. Данные обстоятельства не исключают, однако, мероприятий, которые хотело бы организовать руководство республики самостоятельно. К примеру, после упомянутой выше встречи Си Цзиньпина и М.Аббаса со стороны китайского внешнеполитического ведомства последовал комментарий, в котором сообщалось о намерении до конца года провести своего рода палестино-израильский симпозиум для представителей гражданского общества, посвященный проблеме поселенческой активности. Также планируется наладить трехсторонний механизм взаимодействия, направленный на повышение эффективности программ поддержки палестинцев.

Гораздо более значимый акцент сделан китайской стороной на экономическом сотрудничестве, в котором Пекин не готов отказаться от одного из своих ближневосточных партнеров. Во взаимодействии с Израилем КНР проявляет особую заинтересованность к сфере высоких технологий. Впрочем, от страны зависит и будущее палестино-китайского диалога. В этой связи в инициативе, предложенной Си Цзиньпином, фигурирует и вопрос блокады сектора Газы. Наконец, как заявляют китайские власти, обе стороны рассматриваются в качестве партнеров для реализации масштабного транспортного проекта «Один пояс – один путь», инициированного председателем КНР в 2013 г. Интересно, что тогда выдвигались и аналогичные идеи продвижения палестино-израильского сближения при посредничестве Китая, не получившие, однако, развития. Нынешний виток внимания к палестино-израильской проблематике также совпал со стремлением повысить заинтересованность международного сообщества в проекте «Один пояс – один путь», международный экономический форум, посвященный которому, был организован в середине мая 2017 г. В ходе его проведения акцентами стали необходимость соблюдения резолюций СБ ООН, гарантия территориальной целостности и суверенитета государств, а также разрешение острых вопросов на основе переговоров.

Таким образом, интересы КНР в ближневосточном регионе продолжают основываться на базовых принципах экономической стратегии страны, что делает политический компонент вторичным. В этой связи предложения Китая в сфере урегулирования, равно как и роль, которую отводит себе республика, во многом основываются на уже известных формулах и механизмах посредничества в зоне палестино-израильского противостояния, неоднократно упоминавшихся на разных уровнях. При этом каждая из сторон конфликта осознает, что содействие, которое способен оказать Пекин, будет носить ограниченный характер, что является следствием стремления сохранить баланс между поддержкой израильской и палестинской позиции. Во многом заинтересованность в предложении, сделанном китайским лидером, объясняется сохраняющимся вакуумом в зоне урегулирования, где США по-прежнему не готовы предложить четкий план действия, а Россия не стремится перехватывать инициативу.