Вашингтон открыт для обсуждения с Москвой последовательности шагов, необходимых для преодоления конфликта в Сирии (а куда он собственно денется? Других вариантов у Белого дома просто нет). Об этом сообщил 1 августа госсекретарь США Рекс Тиллерсон. «Мы [США] привержены обеспечению стабильности в Сирии после битвы с целью разгрома ИГ», — заверил Глава американской дипломатии, беседуя с журналистами в своем ведомстве. При этом Р.Тиллерсон подчеркнул, что США выступают за сохранение «единой, а не разделенной Сирии», выработку в этой арабской стране «новой конституции», проведение в ней «свободных и справедливых выборов», появление «нового руководства». «И наше мнение по-прежнему заключается в том, что у режима Асада нет роли в будущем управлении Сирией», — подтвердил руководитель внешнеполитического ведомства США. «По последовательности шагов применительно ко всему этому мы открыты [для обсуждения], если в конечном счете достигаются [означенные] цели», — заявил Р.Тиллерсон. Он также утверждал, что поддержка Россией правительства в Дамаске во главе с президентом Башаром Асадом является «неприемлемой» и что силы Ирана и связанные с ними группировки должны покинуть территорию Сирии. Одновременно госсекретарь США назвал успехом, хотя и небольшим, создание Россией, США и Иорданией зоны деэскалации на юго-западе Сирии. «Наша надежда заключается в том, что первая зона деэскалации сохранится <…> и что мы сможем найти пути повторить это в других районах, особенно на севере Сирии, по мере освобождения [разных частей этой страны] от ИГИЛ (прежнее название «Исламского государства», запрещено в России –авт.)», — отметил Р.Тиллерсон. Таким образом, если мы отбросим обязательные в таких случаях антироссийские оговорки, то получаем в сухом остатке  четкое видение Вашингтоном перспектив дальнейшего развития ситуации в Сирии. И прежде всего, необходимо отметить тот момент, что на первом этапе для США важен аспект своего закрепления в тех районах, которые они сейчас стараются зачистить от сторонников ИГ путем взятия Ракки. И эти новые зоны деэскалации, которые в основном будут совпадать с границами традиционного проживания курдов и которые будут объявляться США  в явочном порядке,  они скорее всего будут согласовывать  с другими игроками на сирийском направлении в большей степени формально. Прежде всего реализация такой схемы больно бьет по Турции, у которой таким образом будут скованы руки для каких-либо реальных наступательных действий на базы Рабочей партии Курдистана (РПК) в виде ее сирийского филиала в лице Партии демократического союза (ПДС) на севере страны. Москву же такой сценарий, как ни странно, вполне устраивает, поскольку он способен поддерживать с одной стороны нужный и перманентный градус напряженности в отношениях между Вашингтоном и Анкарой, а с другой — фактически реализует проект санитарного кордона по значительному участку сирийско-турецкой границы.

Обратим внимание на слова Р.Тиллерсона о приверженности идее «сохранения единой Сирии». Они сделаны в большей степени для проформы с акцентом на то, что создание зон деэскалации совершенно не означает для американцев окончания диспута о будущем Б.Асада и сохранения условно центрального правительства в руках алавитов. Де-юре это может быть и так, а вот де-факто создание таких зон с одновременной высылкой суннитских боевиков с семьями из центральных районов страны в Идлиб означает как раз окончание проекта единой Сирии. Стороны негласно пришли к варианту раздела Сирии с максимальной возможностью обособления населения по конфессиональному признаку. По крайней мере, в случаях наиболее непримиримого противостояния и отсутствия ясных и очевидных перспектив по налаживанию совместной мирной жизни и коммуникаций. Высылка в Идлиб боевиков и членов  их семей из-под Дамаска, из-под Хомса, ранее из Восточного Алеппо, а теперь еще и из района ливано-сирийской границы четко говорит о скоординированной политике Дамаска и основных зарубежных спонсоров боевиков в лице КСА и Турции в по этому вопросу. Причем этот проект и алгоритм действий, как представляется, возник спонтанно после эвакуации боевиков из Восточного Алеппо, и сейчас распространяется в общесирийском масштабе. По факту это также означает, что Эр-Рияд и Анкара безусловно смирились с мыслью о том, что силовым способом режим Б.Асада свергнуть не представляется возможным. Отсюда решение задачи-минимум — закрепить за собой зоны влияния с заключением при этом своеобразного договора о ненападении с Москвой, Тегераном и Дамаском. При этом никаких иллюзий в отношении смещения Б.Асада путем организации каких-то выборов у спонсоров  вооруженной оппозиции также нет: все эти моменты с переселением радикально настроенных суннитов в своеобразные резервации делает такой вариант просто не проходным в силу простой демографии, если даже такие выборы когда-нибудь и можно будет организовать. Пока речи об этом не идет даже в среднесрочной перспективе. США в данном случае работают над созданием своей собственной зоны деэскалации на севере и фактически дают тем самым «зеленый свет» по организации на сирийской территории курдской автономии. Вторым этапом после его фактического узаконивания возможно будет аккуратное возвращение на север Сирии членов вооруженных милиций, которые лояльны нынешнему президенту Иракского Курдистана Масуда Барзани и которые были фактически вытеснены из Сирии сторонниками  ПДС в свое время. Это очень опасная с точки зрения возникновения межкурдских столкновений и осложнения отношений с ПДС для американского командования процедура, но ее реализация может в какой-то степени успокоить Анкару и понизить градус ее негодования нынешней политикой США.  Так что мы стоим  на пороге фактического раздела Сирии по этноконфессиональному признаку, что очень похоже на ливанский вариант. Эту схему с фактической автономией суннитских областей в случае ее полной и успешной реализации необходимо полагать неофициальным выходом из активной вооруженной фазы гражданской войны в Сирии, которая, повторим, означает раздел страны с попыткой запустить механизмы горизонтальной кооперации между отдельными областями и районами с различной идеологической начинкой. Условно говоря, ставка делается на народно-племенную дипломатию с предварительным разведением воюющих по разным углам. Отметим, что ни один дипломат или государственный деятель вслух никогда не признается в реализации такой схемы, но факт остается фактом. Нельзя сказать, что такая схема выхода из локального конфликта является «ноу-хау» (вспомним Косово или тот же Ливан), но впервые она реализовывается в таком глобальном географическом  масштабе. И с этой точки зрения она является беспрецедентной.