Анализ внешней торговли России с Ираном за истекший после отмены санкций с января 2016 период показывает, что она претерпевает качественные и количественные изменения. Причем тренд на замедление роста после бурного оживления характерен для торговли и других стран с ИРИ. Во многом, это связано с рисками по ведению бизнеса с этой страной, усугубившимися с приходом к власти в США Д.Трампа в январе 2017 г. В чисто российском измерении, это вызвано также продолжающимся с 2014 г. кризисом в экономике нашей страны после падения цен на нефть, введением санкций Запада в результате событий на Украине. Сейчас же это еще сопряжено с возможной реакцией Тегерана на «интриги» российского МИДа с Израилем и недавнее его «танго с саудовцами» (обе страны являются злейшими врагами шиитского Ирана).

За 2016 г. товарооборот России с Ираном составил $2184,3 млн, что на 58,8% больше чем  за 2015 г. ($1284,1 млн)[i].. По итогам 2015 г. Иран занимал 0,2% внешнеторгового оборота России, а в прошлом году его доля увеличилась до 0,5%.. Однако, если взять статистику ФТС РФ за первую половину 2017 г. (январь-июнь), то уменьшение объема нашей внешней торговли становится очевидно: с $ 923,3 млн в 2016 г. до $ 741,3 млн или на 20%[ii]. Доля Ирана во внешней торговли нашей страны соответственно упала до 0,3%[iii].

Рекорд 2010 г., когда наш товарооборот составлял $3,7 млрд или почти 1% российской внешней торговли пока не преодолен.

При этом все эксперты отмечают беспрецедентную активизация диалога двух стран в последние два года, выразившуюся в т.ч. в двух госвизитах президентов, многочисленных переговорах, бизнес-форумах, конференциях и т.д. по линии правительств, ведомств, госкорпораций и компаний. Однако с одной стороны это оживление было вызвано  геополитическим вектором, а именно, началом Россией военной компании в сентябре 2015 в Сирии, где значительную тяжесть наземных действий несут на себе силы КСИР, иранские басиджи, шиитская ливанская «Хизбалла» и афганские отряды. С другой стороны, разрыв между политическим и экономическими уровнями взаимодействия с Ираном показывает большую роль государств в управлении этим процессом.

В расходную часть стимулирования этих отношений можно отнести также беспрецедентное предоставление Россией в начале 2017 г. кредита ИРИ на сумму 2,2 млрд евро, для финансирования строительства ТЭС и электрификации железнодорожного участка на северо-востоке страны[iv]. При этом на пресс-конференции двух президентов в Тегеране в ноябре 2015 г В.В.Путин заявил: «Будем активизировать и промышленную кооперацию. Россия готова выделить на эти цели государственный экспортный кредит в размере 5 миллиардов долларов»[v].. И это на фоне усугубляющего кризиса в России.

Примечательно, что в новейшее время Россия, следуя традиции времен СССР, «раздавала» кредиты только своим союзникам из ОДКБ Белоруссии, Киргизии и Таджикистану. Всем памятен также первый транш на $3 млрд кредита по итогам визита в Россию президента Украины Виктора Януковича  в декабре 2013 г. накануне свержения последнего[vi] .

Другой текущей особенностью нашей торговли стало уменьшение положительного сальдо в первом полугодии 2017 г до рекордного значения за всю историю российско-иранских отношений уровня — $276 млн, что  на 53%  меньше по сравнению с аналогичным периодом 2016 г., когда оно было $581 млн.[vii]  Конечно, этот тренд окончательно оформится по окончанию 2017 г. Отметим лишь, что устранение этого исторического дисбаланса в нашей торговле является положительным моментом т.к. в условиях отсутствия банковских отношений с Ираном это приводит к увеличению закупок иранцами российских товаров на вырученные рубли. На контрасте с правительством РФ обращает на себя внимание также активная политика по стимулированию национальных экспортеров, проводимая кабинетом Х.Роухани, что привело к росту экспорта иранских товаров в Россию на  35%.

Любопытен также анализ структуры российского экспорта в Иран. За период с 2014 г. по 2016 гг. отчетливо прослеживается снижение доли традиционных товаров РФ для иранского рынка. Так, зерновые упали на 69%, черный металл и сталь – на 42%,  древесина и изделия из нее – на 36%. При этом в 2014 г. на зерно приходилось 41% общего объема экспорта, на металлы – 30%, а на древесину -10%, а к концу 2016 г. их доля уменьшилась  до 17, 15 и 5,2% соответственно. На фоне этого более чем в 2 раза увеличились закупки Ираном жиров и масла животного или растительного происхождения. Отдельно следует отметить увеличение за 2 года на 831% закупок ИРИ «электрических машин/оборудования и их частей» и «транспортных средств и запчастей к ним» почти в 1782 раза, что может быть объяснимо в т.ч. выполнением к концу 2016 г. РФ своих обязательств по контракту 2007 г. на поставку зенитных ракетных комплексов С-300.  Кроме этого на 439% возросли продажи  «ядерных реакторов, котлов, оборудования и механических устройств» и «локомотивы, вагоны и части к ним» на 1841%[viii].

Таким образом, можно говорить о произошедшей с 2014 г. по  2016 г. диверсификации российского экспорта в Иран в сторону роста промышленных товаров. Их доля возросла с 7,5% до 50% в общем объеме поставок[ix].

После победы на президентских выборах Х.Роухани, с которым у Москвы сложилось взаимодействие,  Россия имеет хорошие шансы на закрепление на рынке Ирана и наращивание своего промышленного экспорта в эту страну.

Перспективы выхода за рамки только двух объектов сотрудничества ТЭЦ «Сирик» под Бендер-Аббасом и электрификации ж/д ветки Гармсар-Инче Бурун в сторону Туркмении за счет российского бюджета имеются. Отдельно следует отметить о необходимости контроля при расходовании этих средств с учетом коррупционных рисков со стороны таких исполнителей, как новый «Технопромэкспорт» в структуре «Ростеха» или «дочка» РАО «РЖД  ООО «РЖД Интернешнл». Тоже  в равной степени относится и к строительству 2-го и 3-го блока АЭС «Бушер-2», где также подрядчиками основных работ выступят иранские фирмы.

Очевидным и наиболее перспективным направлением в условиях Ирана является нефтегазовое сотрудничество, особенно в области разведки, применения современных методик повышения отдачи пластов, особых технологий бурения, прокладки подводных газопроводов (проект газопровода Оман-ИРИ), технического обследования и диагностики газо/нефтепроводов, проектирование систем безопасности, сейсмической защиты, проекты по сохранению запасов пресной воды, технологиям переработки воды, разработке месторождений подземных вод, искусственного выделения осадков  и т.д. Определенный потенциал имеет продвижение аварийно-спасательного оборудования, пожарной техники, автомобилей, вертолетов, самолетов, систем инженерной и противопожарной защиты зданий,  диспетчеризации, программного обеспечения, онлайн-приложений (по оценке проектов, сервису скоринга) в поисковых системах и т.д. Все это может быть востребовано на иранском рынке и дает в т.ч. материал для наполнения бартерной сделки «нефть в обмен на товары» 2014 г., приобретающей вновь актуальность.

Несмотря на конкуренцию с китайской ж/д корпорацией весной с.г. НПК ОВК, Холдинг подписал контракт с Ираном, который помимо «голой» продажи вагонов,  подразумевает постройку вагоносборочного предприятия на его территории с передачей технологий. Именно по этому пути идут наши конкуренты («Пежо», «Ситроен», «Даймлер Бенц», «Хюндай», ДЭУ и др.) В этом контексте  и с учетом масштабных планов по строительству ж/д, все еще перспективным выглядит проект строительства рельсобалочного стана в Исфахане.

Готовящееся к подписанию соглашение о ЗСТ между Евразийским экономическим союзом и Ираном на границе с Арменией с учетом санкций Запада, собственных проблем в т.ч. по согласованию тарифов внутри самого ЕАЭС, да и еще в условиях неразвитости транспортной инфраструктуры региона и «серого» импорта вряд ли приведут к ощутимому эффекту в ближайшие годы.

Несмотря на однотипность экономик и сокращения доходов в условиях падения цен на нефть[x] Россия может за счет военно-политического партнерства с Ираном добиться качественного сдвига во взаимной торговле.

Главной же преградой на пути этого продолжает выступать отсутствие прямых банковских отношений между странами. Ни российский, ни иранский импортер/экспортер не может свободно оплатить товар рублями или риалами  и перевести свою выручку в доллары/евро. Для этого ему приходится прибегать к посредникам, платить большие комиссионные в т.ч. АО «Мир Бизнес Банку» — отделению Банка «Мели» в Москве или идти на бартер. Кредиты и аккредитивы по Ирану не работают, отгрузка товара идет только по предоплате. Единственный из российских банков, работавших по Ирану, ПАО МАБ «Темпбанк»[xi] был подвергнут санации ЦБ РФ весной с.г.

Будем надеется, что банковское сообщество двух стран найдет выход из создавшегося положения. В противном случае наше сотрудничество так и останется заложником госкорпораций, бюрократии и «серых» схем бизнеса.

[i] По данным ФТС России об итогах 2016 г. http://www.customs.ru/index2.php?option=com_content&view=article&id=25396&Itemid=1978

[ii]  Для сравнения с соседней Турцией товарооборот за первые полгода превысил $30 млрд.

[iii] http://www.customs.ru/index2.php?option=com_content&view=article&id=24785&Itemid=1976

[iv] https://ria.ru/economy/20160805/1473667788.html

[v] РИА Новости https://ria.ru/economy/20151123/1327209784.html

[vi] Подробнее на ТАСС:http://tass.ru/info/2442721

[vii]По данным ФТС России

http://www.customs.ru/index2.php?option=com_content&view=article&id=24785&Itemid=1976

[viii] ITC Trade Map

[ix] Из интервью Н.М.Мамедовой 31.03.2017 Iran.ru см. http://www.iran.ru/news/interview/105051/V_Irane_chetko_ponimayut_chto_Rossiya_partner

[x] За 2015 г. Иран потерял $20 млрд. нефтедолларов или более 40% своих доходов от экспорта (с пленарного заседания меджлиса, газета «Эктесаде Донья» от 14.06.16

[xi] См. материал ГК «РусИранЭкспо». Москва – Тегеран: ничего личного, только бизнес (эксклюзив ИЦ «Aftershock») https://aftershock.news/?q=node/503126&full