С началом масштабной миграции сирийских беженцев в Иорданию в конце 2012 года, трудно было осознать, что этот фактор будет оказывать существенное влияние на социально-экономическое развитие королевства в долгосрочной перспективе и потребует значительных корректировок государственной экономической и социальной политики.
Поступательный рост количества сирийских беженцев с августа 2012 года совпал с дестабилизацией внутриполитической ситуации в Иордании, связанной с ростом цен на топливо и продовольствие. Как итог — рост бедности и безработицы, которые в свою очередь спровоцировали антиправительственные волнений. На фоне различных «цветных революций» в соседних странах, заговорили и об угрозе смены режима. Также впервые за долгие годы, страна столкнулась с проблемой продовольственной безопасности, не повсеместно, но прежде всего в так называемых «анклавах бедности», то есть отдельных беднейших районах страны, особенно там, где был максимальный наплыв сирийских беженцев. По мнению местных экономистов, именно фактор сирийских беженцев мог стать решающим и переломить ситуацию в стране, ввергнув её в фазу дестабилизации и затяжного кризиса. Однако этого тогда не произошло, прежде всего благодаря своевременной поддержке, оказанной Иордании западными союзниками, крайне незаинтересованными в эскалации ситуации в этой стратегически важной стране.
В итоге, вопрос о содействии сирийским беженцам в Иордании стал приоритетным в иорданский повестке гуманитарных организаций и западных доноров. Огромные инвестиции и усилия были направлены в эту сферу для минимизации последствий притока сирийских беженцев для иорданской экономики.
По состоянию на 18 сентября 2017 года, в Иордании насчитывается 660 000 официально зарегистрированных по линии ООН сирийских беженцев, что составляет более 10% населения этой небольшой страны. При этом, общая численность беженцев в Иордании, включая иракцев и йеменцев, достигает 750 000 человек. Примечательно, что по официальным данным иорданских властей, число проживающих в стране всех сирийцев (в том числе не зарегистрировавших себя в качестве беженцев) достигает 1.4 млн человек, то есть 20%. Колоссальная нагрузка на местную, и без этого неустойчивую экономику.
По состоянию на сентябрь 2017 года, более 400 000 сирийцев в Иордании — как в лагерях, так и за их пределами- получают продовольственную помощь по линии ООН.
Очевидно, что краткосрочных мер помощи недостаточно. Особенно для беженцев, проживающих в лагерях (около 20% всех беженцев), где их социальная и экономическая активность сильно ограничена. Знаменательное событие произошло в августе 2017 года: впервые после долгих дискуссий и уговоров со стороны гуманитарных организаций правительство решилось на открытие первого центра занятости внутри крупнейшего лагеря сирийских беженцев Заатари, в котором размещены 80 000 человек. По данным Международной организации миграции (МОМ), за несколько недель уже более 80 жителям лагеря удалось получить право на работу. Выгоды очевидны: допуская беженцев к работе, правительство снижает нагрузку на национальную службу социальной защиты, содействует росту экономики за счёт притока новой рабочей силы и обеспечивает финансовую безопасность и стабильность для сирийцев, давая им возможности вновь наладить нормальную жизнь.
Основная масса сирийских беженцев размещена вне лагерей (81%), оказывая таким образом непосредственное влияние на местную экономику. Их большая часть проживает в городах, составляя серьезную конкуренцию местным жителям (сирийцы более профессионально подготовленная и одновременно дешёвая рабочая сила). Также этот фактор представляет собой угрозу системе социального обеспечения, построенной на поддержке различных государственных фондов, оказывающих адресную помощь социально уязвимым слоям населения. С 2013 года впервые за десятилетия правительство было вынуждено прибегнуть к помощи внешних партнеров, таких как ООН, Всемирный банк, частный сектор, для поддержки механизмов социальной защиты. Так, по линии Всемирной продовольственной программы запускается проект школьного питания в придаток к уже действующей национальной программе. Всемирный банк запускает проект ваучеров и денежных переводов для отдельных категорий населения. Много инвестиций по двусторонним каналам начинает поступать из ОАЭ и Саудовской Аравии. Кроме того, правительство предпринимает различные меры по снижению напряжённости. В частности, на сентябрь 2017 года сирийцам, проживающим в городах, было выдано 28 000 разрешений на работу, и этот процесс, запущенный весной 2016 года, набирает обороты.
Значительная нагрузка от присутствия сирийских беженцев в Иордании приходится на сферы образования и здравоохранения. С учётом отсутствия бесплатных, доступных всем государственных механизмов как таковых, материально необеспеченные сирийские беженцы испытывают здесь максимальные проблемы. Помощь международных организаций есть, но она ограничена. Недавно по линии Управления Верховного комиссариата ООН по делам беженцев германская благотворительная организация Said and Asfari выделила 220 образовательных грантов для сирийских беженцев (полный пакет включает стоимость образования в одной из зарубежных стран, включая проживание и сопутствующие услуги). Спрос высокий: поступило более 2000 заявок, преимущественно от сирийцев из лагерей беженцев. Также по линии ООН финансируются отдельные интервенции по оказанию медицинских услуг: более 200 находящихся в критической ситуации сирийцев получили компенсацию медицинских услуг по программе «денежная помощь на здравоохранение». Однако, как представляется, эти фрагментарные усилия внешних партнеров не способны в корне переломить ситуацию: фактор сирийских беженцев (каждый десятый в Иордании сегодня по данным ООН) продолжит в долгосрочной перспективе оказывать решающее воздействие на экономическое развитие этой страны.
По очевидным политическим соображениям, рассчитывать на их массовое возвращение в Сирию после завершения там активных боевых действий не приходится. Поэтому необходимы новые нестандартные решения по их адаптации и полноценной интеграции в иорданское общество. Выдача разрешений на работу — шаг в правильном направлении. Одновременно, следует подумать о максимально эффективном использовании этой рабочей силы, в том числе сбалансированно сочетая эти меры с поддержкой своего, иорданского населения. Курс на постепенное стирание границ, приобщение наиболее экономически активных и подготовленных рабочих кадров из числа сирийцев могло бы стать хорошей инвестицией в национальную экономику. Другой важный вектор — подготовка, взращивание талантливых молодых специалистов из числа сирийских беженцев, использование этого важного актива в национальных целях.
Очевидно, интеграция сирийцев, проживающих в естественной среде, будет проходить более сглажено и быстро. Проблема беженцев в лагерях имеет более длительное и комплексное решение, и здесь правительству придётся действовать неординарно и поэтапно. В то же время, консервирование проблемы при наличии большого числа населения, фактически принудительно лишенного экономической активности, может в долгосрочной перспективе усилить маргинализацию этой группы. По мере развития, ситуация может пройти точку невозврата, когда вернуть эту группу (а это 120 000 человек, из которых 80 000 в одном лагере — Заатари) в общественную и экономическую жизнь просто окажется невозможным, и они станут таким образом вечной финансовой обузой для иорданского правительства. Вопрос о том, насколько западные доноры, руководствующиеся политической целесообразностью, будут готовы продолжать щедрую финансовую поддержку этого проекта, пока остаётся открытым.