За последние недели произошел ряд изменений в ситуации затяжного политического кризиса, сложившегося в отношениях между  Саудовской Аравией и ее союзниками и Катаром. Данные изменения связаны, прежде всего, с гарантиями, полученными эмиром Катара Тамимом бен Хамадом Аль Тани в ходе его зарубежных поездок в США и Турцию. Данные гарантии касаются неосуществимости планов военного вторжения в Катар со стороны Саудовской Аравии. Вместе, с тем напряженность в отношениях между двумя аравийскими  монархиями будет сохраняться, а достижение компромисса в краткосрочной и среднесрочной перспективе вряд ли достижимо.

Американское агентство «Блумберг» сообщило 21 сентября, что в ходе визита эмира Катара Тамима бен Хамада в Вашингтон, состоявшегося 18-20 сентября с.г., президент США  Дональд Трамп серьезно подключился к решению кризиса и убедил руководство Саудовской Аравии не начинать военной операции против Катара. До этого эмир Катар посетил 14-15 сентября Турцию с официальным визитом. Визит в Турцию был первой зарубежной поездкой эмира Тамима после начала катарского кризиса в июне с.г. Домоседство эмира Тамима объяснялось опасением того, что отправившись в зарубежную поездку, он уже не сможет вернуться в родную страну. Такие случаи в истории Катара уже бывали. В 1972 году эмир Ахмед Аль Тани, находясь в Иране, был свергнут своим двоюродным братом Халифой, дедом нынешнего эмира. В 1995 году эмир Халифа, выехавший в Швейцарию, был свергнут своим сыном Хамадом. Оба переворота были бескровными. Именно приход к власти в 1995 году эмира Хамада бен Халифы ( и связанный с ним приход на пост министра иностранных дел его ближайшего соратника Хамада бен Джасема) знаменовал появление современного катарского государства, региональной державы с разветвленной сетью влияния на Ближнем Востоке и медиа-империей, наиболее значительным звеном которой является телеканал «Аль-Джазира». Таким образом, поездка эмира Тамима в Турцию имела перед собой две цели. Во-первых, показать, что единство правящей семьи Катара настолько прочно, что глава государства не боится дворцовых переворотов. Во-вторых, подтвердить альянс со стратегическим партнером Катара – Турцией. Последняя рассматривается катарским руководством в качестве гаранта суверенитета эмирата. По разным данным, на турецкой военной базе, расположенной на территории Катара, находится от 5 до 10 тысяч турецких военнослужащих. По ряду признаков можно судить о том, что катарскому руководству удалось предотвратить, по крайней мере, в ближайшей перспективе, саудовскую интервенцию. В Дохе к возможности такого вторжения относятся серьезно. Прецедентами здесь являются саудовская военная интервенция на территорию Бахрейна в 2011 году, а также военная операция «Буря решимости», которую аравийские монархии проводят в Йемене с 2015 года.

Разумеется, Эр-Рияд всегда отрицал свои планы по насильственному свержению режима в Катаре. Однако в последнее время даже риторика Эр-Рияда позволяет в этом усомниться. На последней по времени встрече ЛАГ на уровне представителей состоялась перепалка между министром иностранных дел Катара Мухаммедом бен Абдель Рахманом Аль Тани и представителем КСА в ЛАГ Саидом Кахтаном. Последний отрицал обвинения руководителя катарской дипломатии в том, что его страна хотела бы изменить режим в Дохе. В то же время С.Кахтан заявил  том, что, если Катар и дальше будет называть Иран «благородным государством» и «всячески обхаживать Тегеран, то катарское правительство горько пожалеет об этом».

Холодная  война между Катаром и КСА перешла на новый уровень: поддержку оппозиционных сил на территории противника. Доказательством служит конференция катарской оппозиции, прошедшая 15 сентября в Лондоне. Это мероприятие широко освещалось  саудовской телекомпанией «Аль-Арабия» и эмиратовской «Скай ньюс Арабия». На конференции звучали призывы «сменить режим, поддерживающий терроризм в регионе». На роль нового эмира Катара оппозиционерами был выбран шейх Абдалла бен Али Аль Тани,  сын бывшего эмира Катара, правившего этим княжеством еще во время британского колониального мандата. Шейх Абдалла бен Али до недавнего времени вел тихую и незаметную жизнь, занимая пост «руководителя комиссии по скачкам и гонкам на верблюдах» . Однако в августе он неожиданно оказался в фокусе внимания. Он провел встречи в Джидде с наследником престола КСА принцем Мухаммедом бен Сальманом, а затем и с королем Сальманом в его летней резиденции в Марокко относительно доступа катарских паломников в священные города Мекку и Медину.    Необходимо отметить, что в работе конференции приняли участие такие западные деятели как бывший лидер Либерально-демократической партии Великобритании лорд Пэдди Эшдаун и бывший пресс-секретарь Белого дома во время президентства Билла Клинтона Джеймс Рубин. Хотя политические возможности катарской оппозиции в настоящее время ничтожны, сам курс на поддержку политической оппозиции у соседа, в таком же монархическом государстве, является беспрецедентным.

Между тем, для Саудовской Аравии возможность массовых протестных выступлений внутри страны является гораздо более вероятной. Это, в частности, доказали волнения в шиитской Восточной провинции, прошедшие в июле с.г., когда в сторону нарядов полиции были зафиксированы выстрелы из гранатомета. В этом случае, однако, саудовское правительство предпочло пойти не по пути репрессий, а компромисса, привлекая к решению проблемы известного шиитского религиозного и политического деятеля Ирака Муктаду ас-Садра.

Совсем другую позицию саудовское руководство заняло по отношению к суннитского сегменту исламистского движения в королевстве. В период с 10 по 20 сентября в Саудовской Аравии были арестованы известные ваххабитские шейхи Сальман аль-Ода, Аввад аль-Карни и Али аль-Омари. Сальман аль-Ода уже задерживался саудовскими властями в 1991 году за проповеди, в которых называл пребывание американских войск на саудовской территории в период Первой войны в Заливе противоречащим исламу. С.аль-Ода и его соратники представляют умеренное салафитское течение «Сахва» («Пробуждение»). В 2012-2015 годах они приветствовали «арабские революции». На первых порах, особенно когда дело касалось ненавистного саудовской монархии правительства Башара Асада в Сирии, Эр-Рияд поддерживал действия исламистов. Однако, когда речь зашла о поддержке движения «Братьев-мусульман» в Египте, власти стали пресекать их пропагандистскую активность.

Нынешний арест шейхов саудовская исследовательница Мадауи ар-Рашид, проживающая в Лондоне, объясняет тем, что они официально не осудили Катар. Сальман аль-Ода, наоборот, призывал в своих проповедях к «примирению и единству всех мусульман». Таким образом, нынешнее саудовское фактическое руководство во главе с принцем Мухаммедом бен Сальманом руководствуется принципом «Кто не с нами, тот против нас». Все представители саудовского истеблишмента, соблюдающие нейтралитет в конфликте между Катаром и КСА, играют с огнем. Это подтверждается тем фактом, что кроме ваххабитских проповедников были арестованы известный саудовский экономист  Усама аз-Замаль и принц Абдель Азиз бен Фахд, сын покойного короля Фахда. Принц был помещен под домашний арест, что является беспрецедентным для Саудовской Аравии событием. Еще один важный момент нынешней внутриполитической ситуации в КСА заключается в том, что волна арестов исламистов напоминает соответствующие репрессии против фундаменталистов в 1990-е годы. Тогда, как и сейчас Саудовская Аравия столкнулась с фрондой части элиты на фоне ухудшившейся экономической ситуации. Перерастет ли эта фронда в полномасштабную оппозицию в сочетании с народными протестами – вопрос времени.

Таким образом, катарский кризис вступает в новый виток напряженности. Пока проигрывает в нем Эр-Рияд. Невзирая на несопоставимость населения и подавляющую военную и политическую мощь, Эр-Рияду не удалось заставить Доху признать свою гегемонию. Это плохой знак для семьи Аль Саудов, теряющих влияние даже в регионе Персидского залива.