Премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади объявил о военной победе своей страны над террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ) и начале полномасштабной борьбы с экстремистской идеологией. Соответствующее заявление он сделал в понедельник во время церемонии открытия отреставрированного Университета Багдада, которую в прямом эфире транслировал телеканал «Канат аль-Иракия аль-Ахбария». «Ирак одержал военную победу над угрозой ИГ. Сейчас нам предстоит противостоять другой не менее опасной угрозе — экстремистской идеологии. Мы будем бороться против боевиков, которые совершают свои злодеяния, прикрываясь исламом», — отметил аль-Абади. Тут же после этого последовал ответ. Террористическая группировка ИГ, взяла на себя ответственность за теракт на юго-востоке Багдада, унесший жизни 17 человек. Об этом сообщил телеканал «Аль-Маядин». По последним данным, жертвами нападения боевиков на рынок в районе Эн-Нахран стали 17 человек, 28 получили ранения. Как заявили в МВД, террористы сперва открыли огонь из автоматического оружия по мирным жителям, потом один из них подорвал себя. Второго боевика ликвидировали силовики. В настоящее время место инцидента оцеплено, ведется расследование. Ранее арабские телеканалы сообщали о 12 погибших и более чем 30 пострадавших. Отметим, что это первый случай совершения теракта непосредственно в столице Ирака после очень долгого периода. Ранее Багдад сотрясали взрывы буквально с периодичностью раз в неделю, но после переноса упора боевых действий непосредственно в зону «суннитского треугольника» эта активность резко спала, а затем прекратилась совсем. И причин в данном случае было несколько, и не только чисто военные. Начался переговорный процесс между суннитской и шиитской элитами по вопросу достижения компромисса. И он проходил очень непросто. И не только в рамках собственно межконфессионального диалога, но и прежде всего в рамках трений внутри самой суннитской элиты. Собственно смена министра обороны в 2016 году подвела некий промежуточный итог. Уроженца провинции Найнава и бывшего офицера-инженера ВВС Ирака во времена Саддама Хусейна Халеда аль-Обейди тогда сменил Арфан аль-Хаяли. Отметим, что бывший министр является представителем одного из самых могущественных суннитских племен Ирака и его назначение на пост министра обороны в свое время многие эксперты связывали как раз с попытками Багдада наладить позитивный и конструктивный диалог с суннитской общиной, дабы заставить ее отказаться от поддержки ИГ. То есть никакой военной активности в классическом понимании этого слова армия под руководством суннита Х.аль-Обейди против своих конфессиональных единоверцев не проводила, а добивалась установления контроля над основными центрами суннитской фронды путем долгих подковерных переговоров с местными племенными лидерами. В результате отряды ИГ просто уходили из того или иного города, дабы не «мозолить глаза», центральным властям разрешали поднять флаг над главным административным зданием, и оставить в нем небольшой гарнизон полиции. Реальная же власть при этом концентрировалась в руках местной племенной верхушки. Одновременно такая схема позволяла суннитам сохранить боевой потенциал ИГ, избежать потерь среди суннитского населения и разрушений в своих городах. Так были «освобождены» Рамади и Эль-Фаллуджа. Мы вновь столь подробно останавливаемся на этом описании тактики борьбы с ИГ, чтобы в очередной раз отметить важный момент. И во времена министерства Х.аль-Обейди, и сейчас — в рамках руководства А.аль-Хаяли, эта тактика является приоритетной и свидетельствует о том, что падение в свое время террористической активности сторонников ИГ в Багдаде и других шиитских районах (а если еще шире — и отсутствие серьезной партизанской войны) была вызвана только исключительно достижением компромисса с суннитами по вопросу их принципиальной инкорпорации в иракские вооруженные силы. Новый министр обороны также являлся офицером спецслужб при С.Хусейне, но помимо этого он обладает гораздо более ценным по сравнению со своим предшественником качеством — он является уроженцем суннитской провинции Анбар. И переманивание таким образом суннитских племен в этой провинции на сегодняшний момент играет гораздо более важную роль, чем успокоение суннитов в Найнаве. Вот собственно и вся подоплека истории смены высших командных кадров в иракской армии. Но при этом это событие свидетельствует еще и об очень серьезной внутривидовой борьбе «за место под солнцем» среди иракских суннитов. И ее проявлением в том числе являлась и долгая подковерная борьба в самом Багдаде и иракском парламенте в период голосования за отставку того же Х.аль-Обейди.
В этой связи отметим, что мы не согласны с формулировкой иракского премьера «о необходимости полномасштабной борьбы с идеологией ИГ» как основной задачей на сегодня. Основная задача на сегодня не борьба с идеологией, которая является лишь универсальной оберткой для привлечения в отряды ИГ новых иностранных рекрутов, а в рамках определения направлений дальнейшего процесса инкорпорации суннитов в органы исполнительной власти с предоставлением суннитским племенам серьезной социально-экономической автономии. При этих условиях любая не вписывающаяся в этот алгоритм «встраивания» идеология умрет сама по себе. Вернемся к теракту в Багдаде. Это очень тревожный симптом, поскольку очень напоминает легкий пока намек на недовольство иракских суннитов процессом этой инкорпорации. И то, что его совершили практически в унисон с программным выступлением Х.аль-Абади, тоже не случайно. Подчеркнем, что в Ираке пока нет классической партизанской войны. В том числе и по причине того, что в «суннитском треугольнике» хозяевами фактически являются те же сторонники ИГ и местные сунниты. Но теракт в Багдаде говорит нам о том, что этого им уже становится мало. Если эта тенденция начнет набирать силу, то это будет означать, что шииты вновь начинают свою прежнюю политику дистанцирования суннитов от ключевых постов в исполнительной власти, или грубее — не хотят «делиться». И это на сегодня главный опасный момент, который через некоторое время может привести к ренессансу ИГ как крайней формы недовольства суннитской элиты.