Нам уже приходилось писать на сайте ИБВ («Является ли неожиданным кризис в ирано-таджикских отношениях, 27 августа 2017 г.) о начавшемся кризисе в отношениях между Республикой Таджикистан и Исламской Республикой Иран. Такая ситуация выглядит более чем странной на фоне долгих лет предельно диверсифицированного диалога. Вспомним некоторые факты постепенно уходящего в небытие периода.
Десять лет назад иранский посол в Душанбе Насер Сармади-Парса следующим образом определил идею сотрудничества Ирана с Таджикистаном: «Она направлена на наращивание нашего экономического присутствия в стране в целом, как в сельском хозяйстве, так в энергетике, в разработке полезных ископаемых и др. В данный момент мы широко присутствуем во всех сферах промышленного производства, участвуем в строительстве, создаем новые заводы и объекты. В последние годы мы добились увеличения торгово-экономического обмена, наши компании приняли участие в строительстве объектов инфраструктуры в Таджикистане, в том числе, в строительстве ГЭС, автодорог, тоннеля под перевалом Анзоб-2».
Добавим к этому самый важный объект двустороннего сотрудничества — ГЭС Сангтудэ-2. Она расположена на р. Вахш в 120 км на юго-восток от столицы. Проектная мощность — 930 млн. КВт/час в год. Плотина ГЭС поднялась на 31 метр. Ее пуск существенно поднял уровень энергетической безопасности Таджикистана и позволил экспортировать энергетические мощности в соседние страны. Оригинальность проекта ГЭС в том, что она является проточным объектом, и поэтому не нуждается в создании большого водохранилища. Иранские партнеры предложили экономное решение строительного цикла, где используются возможности строительной инфраструктуры расположенной рядом станции Сангтудэ-1. Из других проектов в сфере энергетики можно отметить обеспечение сырьем из Ирана Душанбинской ТЭЦ, что обеспечивает ее бесперебойную работу. Параллельно решено создать совместное предприятие по производству электрических лампочек в городе Исфара и цементного завода в Шаартузе.
У ирано-таджикистанского диалога было много особенностей в сравнении с другими странами региона Центральной Азии. Он был более диверсифицирован, в том числе и по источникам реализации. Так, кроме государственных фирм и компаний, в нем с самого начала был широко задействован иранский частный сектор, активно участвующий в жилом строительстве, возведении торговых центров, небольших промышленных предприятий, ряде сельскохозяйственных отраслей. Так, в течение нескольких лет реализовывался проект иранского частного бизнеса по созданию швейных цехов в различных регионах Таджикистана. В страну ввезли большие партии швейных машин, установленные затем в 20 районах страны. Таким образом в стране были созданы новые рабочие места на малых предприятиях в Душанбе, Гиссаре, Пяндже, Кумсангире, Кабадияне, Шахритузе и других населенных пунктах. Иранские предприниматели провели там необходимые инвестиции.
Специфика ирано-таджикистанского сотрудничества и в том, что большая помощь оказывалась Таджикистану и от иранского благотворительного комитета «Эмдад» («Содействие»), носящего имя лидера Исламской революции аятоллы Рухоллы Хомейни. За время своей деятельности в Таджикистане при содействии «Эмдад» организованы 10 учебных заведений по обучению народным ремеслам, а также оказывается материальная поддержка детским интернатам, инвалидам и престарелым. Новой сферой взаимодействия между фондами благотворительности двух стран было решено сделать сотрудничество в поддержке малого и среднего бизнеса, создании совместных предприятий по переработке сырья, производству и переработке сельхозпродукции.
Сотрудничество было выгодно обеим сторонам. Для Таджикистана это минимизирует статус аутсайдера на центральноазиатском геополитическом и геоэкономическом пространстве, потому что активное взаимодействие с Ираном предоставляет Таджикистану возможность заявить о себе как о стране, являющейся ближайшим партнером одного из значительных игроков мировой политики. Иран также крайне заинтересован в Таджикистане, ведь Исламская Республика и тогда, и сейчас находилась в той или иной изоляции, и каждая страна, позиционирующая себя как стратегический партнер ИРИ, получала со стороны Тегерана все возможные преференции. Для Душанбе Иран – мощный партнер, способного реализовать функцию солидного инвестиционного донора.
При всем при том, в Душанбе всегда принимали в расчет значительные риски, вытекающие из сближения светского государства – Республики Таджикистан — с Исламской Республикой. Там видят в связях с Ираном действенный канал проникновения исламистской идеологии. Как результат – в стране как на дрожжах возросла сеть исламских учебных заведений, различных курсов изучения основ ислама и Корана. В Душанбе испытывали тревогу и в связи с влиянием, оказываемым на таджикских студентов, приезжающих на обучение в иранских вузах. Как реакция, в Душанбе пошли на минимизацию объемов такого сотрудничества. Как считают в Тегеране, за годы учебы в Иране молодежь подвергалась массовой идеологической обработке на базе гремучей смеси идей мировой исламской революции и иранского «арийства».
Разумеется, подобная политика вызывает неудовольствие Тегерана. Там не приемлют и политику выдавливания конструктивной демократической оппозиции и силового подавления ислама в условиях достаточно высокого уровня исламизации населения. В последнее время участились публикации в СМИ Республики Таджикистан, прямым текстом обвиняющих власти ИРИ в причастности к различным антиправительственным акциям и даже терактам на территории Таджикистана. ИРИ вменяют в вину и финансирование заказных убийств политиков, поощрение оппозиции, участие в заговорах с целью свержения существующей власти.
В эти дни стали известны новые факты. По сообщению информационного агентства Fergana.ru, имам-хатиб соборной мечети района Нурабад А.Юсупов, несомненно, с санкции властей, обвинил Иран в гибели 150 тысяч граждан Таджикистана. Разумеется, это серьезное обвинение, способное еще более углубить кризис в отношениях двух стран. Учтем при этом, что статью опубликовал официальный интернет-сайт Комитета по делам религии, упорядочению национальных традиций и обрядов при правительстве республики. Вопреки очевидным фактам, автор публикации утверждает, что длившаяся пять лет братоубийственная гражданская война в Таджикистане в 1992-1997 гг., была инициирована и профинансирована Ираном. На самом деле, участие Ирана в примирении противоборствующих сторон является доказанным фактом, не нуждающемся в пересмотре или добавочной интерпретации.
Очень важным и болезненным фактором разрастания кризиса в отношениях двух стран является позиция Ирана в отношении таджикской оппозиции. Когда-то, после подписания в 1997 г. документов по примирению, исламская оппозиция стала законным участником политических процессов. С течением времени ее роль была сведена к минимуму, а несколько лет назад Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) вообще поставили вне закона. Резкое обострение отношений между Ираном и Таджикистаном произошло два года назад, после того, как иранские власти официально пригласили лидера ПИВТ М.Кабири на международную исламскую конференцию в Тегеране. Там находящегося в изгнании главу таджикской исламской партии принял религиозный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи. Это произвело в Душанбе эффект разорвавшейся бомбы. МИД Таджикистана отреагировал нотой протеста, а ряд политиков и религиозных деятелей обвинили Иран в поддержке террористов и подстрекательстве. В частности, с Ираном связывают убийство в годы гражданской войны таких видных политиков как тогдашнего спикера парламента Сафарали Кенджаева, известного журналиста, а затем вице-премьера Отахона Латифи, выдающихся ученых Мухаммада Осими, Юсуфа Исхаки, Минходжа Гулямова, политика Карима Юлдашева и других популярных в Таджикистане деятелей.
Иран беспокоит и массовые репрессии и увольнения мусульманских священнослужителей в Таджикистане. Так, недавно отстранены от должности десятки имам-хатибов пятничных мечетей. С прошлого 2017 г. в стране введен запрет на назначение имам-хатибами людей, получивших религиозное образование за рубежом.
Между двумя странами началась и неприкрытая торгово-экономическая война, она выразилась в ограничении на импорта из Ирана ряда пользовавшихся спросом продовольственных товаров. Были прекращены и визовые послабления, интенсифицировавшие взаимные поездки граждан двух стран. Была прекращена и деятельность в Таджикистане иранского фонда «Эмдад», свернута работа торговых и культурных отделений посольства Ирана в регионах страны. Так что кризис в таджикистано-иранских отношениях получает все новую и новую подпитку.