Продолжаем разбор упомянутого в заголовке Альманаха, в частности, — раздела «Внешняя политика», начиная часть, касающуюся отношений между Турцией и Кипром. Альманах начинает с упоминания о том, что 2017 год прошёл в поисках путей урегулирования Кипрской проблемы. Впрочем, тут же указывается, что, невзирая на активные усилия Турции, достичь согласия сторонам не удалось. А в июле 2017 года с повестки дня был снят вопрос федерального устройства острова. Это побудило Турцию и Турецкую Республику Северного Кипра (ТРСК) заняться укреплением отношений уже между собой.
2016 год заканчивался на волне серии бесплодных международных конференций по кипрскому урегулированию, состоявшихся в Швейцарии. Очередная конференция прошла 9 января 2017 года в Женеве. Накануне этого мероприятия премьер-министр ТРСК посетил Турцию. Результатом визита стало заявление сторон об укреплении двусторонних связей и об их готовности перейти к плану «Б» в том случае, если договоренности с греческой частью острова не удастся достичь.
Одним из камней преткновения между сторонами стали карты разделения острова на греческую и турецкую часть, согласовать которые не удалось. Сами карты обнародованы не были, однако, в процентном соотношении ТРСК настаивает на принадлежности ей 29,2% территории острова, а РК – готова лишь на 28,2%.
Важной особенностью переговоров в Женеве стало участие в них, впервые, трех стран – гарантов переговоров. В их числе – Турция, Греция и Соединенное Королевство. Важнейшими аспектами переговорного процесса являлись вопросы безопасности и гарантий. Здесь Республика Кипр и Греция выдвинули, в качестве предварительного условия, требование о выводе с острова турецких войск, разумеется, категорически отвергнутое турецкой стороной.
Подробности дальнейшего диалога между сторонами, представляющиеся излишними, опускаем, отметив лишь одно из ключевых обстоятельств – не дожидаясь решения территориального вопроса и никоим образом не привязываясь к нему, Республика Кипр (а точнее, как её называет турецкий документ, — Греческая администрация Южного Кипра) продолжает изыскательские работы на предмет наличия запасов природного газа в водах вокруг острова небесспорной страновой принадлежности. В ответ на изыскательскую активность греческой части, ТРСК выдала лицензию турецкой стороне, которое направило свое судно для произведения геологоразведочных работ.
Следующий подраздел под заголовком «Двустороннее сотрудничество» (речь идет о сотрудничестве между Турцией и ТРСК) опускаем, поскольку упомянутые там проекты (вроде обеспечения острова питьевой водой) не являются сколь-нибудь масштабными, чтобы представлять интерес для отечественных читателей. Главное, что тут надо понимать: а) Турция является заметным финансовым донором и гарантором безопасности и суверенитета ТРСК, б) сама же ТРСК, заметным образом, начинает тяготиться неурегулированностью территориального спора, который лишает регион возможности стать полноценным участником международных отношений, как политических, так и торгово-экономических. Но выйти из-под турецкого патронажа для ТРСК в обозримой перспективе не представляется возможным.
Переходим к следующему разделу, посвященному отношениям между Турцией и странами Персидского залива. Альманах начинает указывая, что регион на протяжении 2017 года был одним из наиболее насыщенных, с точки зрения международной активности Турции.
Как известно, в середине года разразился конфликт между рядом арабских стран, возглавляемых Саудовской Аравией, ОАЭ и Бахрейном, с одной стороны, и Государством Катар, с другой стороны. В этом смысле, как указывает Альманах, Турция пыталась занимать активную посредническую позицию, сохраняя свои отношения со всеми странами-участницами конфликта. Впрочем, Турция в конфликте подтвердила свою приверженность стратегическому союзу с Дохой и не присоединилась к попытке блокады государства. Возникшая ситуация стала источником серьёзной обеспокоенности для Турция, которая вплоть до этих пор строила плодотворные отношения с той же Саудовской Аравией.
Однако, среди 13 требований, выдвинутых «тройкой» в адрес Катара, было таковое и о закрытии турецкой военной базы. Разразившийся кризис ускорил процесс ратификации Великим национальным собранием (Меджлисом) Турции соглашений с Дохой. Одно из них, как раз, и было утверждение решения об открытии Турцией своей военной базы в стране. Упомянутая база должна стать самой крупной из всех имеющихся в распоряжении Вооруженных сил Турции за рубежом.
Вторым ратифицированным документом стало соглашение о сотрудничестве двух стран в вопросе подготовки сил жандармерии на территории упомянутой военной базы.
Другой страной Залива, с кем в 2017 году у Турции складывались плодотворные отношения, был Кувейт. На протяжении года между странами наблюдалась высокая дипломатическая активность, включая контакты на высшем уровне.
Напротив, продолжалась напряженность в отношениях Турции с ОАЭ. Турция не устает повторять тезис об эмиратском следе в попытке военного переворота в июле 2016 года. На протяжении 2017 года ОАЭ продолжали проводить антитурецкую внешнюю политику. Резолюция, инициированная Турцией по линии Организации исламского сотрудничества в связи с признанием президентом Д. Трампом Иерусалима столицей Израиля, вызвала жесткое неприятие не только в США и Израиле, но и в ОАЭ.