Израиль: итоги коалиционного кризиса вокруг закона о призыве в ЦАХАЛ

В первой половине марта 2018 года правящая в Израиле правоцентристская коалиция во главе с премьер-министром  Биньямином Нетаньяху пережила крупнейший с момента ее формирования весной 2015 года правительственный кризис, который чуть было, не завершился роспуском Кнессета и объявлением досрочных выборов.

Четыре ультиматума

Причиной кризиса стал законопроект «О ценности изучения Торы» (то есть, еврейской религиозной традиции), поданный 28 февраля двумя коалиционными фракциями – партией ШАС и блоком «Еврейство Торы» (ЕТ), представляющими ультраортодоксальных евреев (т.н. «харедим») соответственно, сефардского, то есть восточного и ашкеназского (европейского) происхождения. Целью этого демарша, была уже описанная нами в предыдущем тексте попытка политиков-«харедим» закрепить, на уровне конституционной нормы, принцип освобождения от службы в Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) молодежи этого сектора, как несовместимой, как там принято считать, с образом жизни в этой среде.

На практике этот уже десятилетия де-факто действующий порядок оформлен в виде «вечной отсрочки от призыва» для студентов системы ультрарелигиозных учебных заведений, где они пребывают (реально или номинально) до достижения ими предельного или «ограниченного» призывного возраста в 32 и 28 лет. Принятие в 2005 г. «Закона Таля» было попыткой перевести этот порядок из категории «исторически сложившихся пониманий и политических обычаев» в приемлемую законодательную норму. И одновременно дать обоснованный ответ тем политикам и общественным активистам, которые возражают против выделения «харедим» (а также израильских арабов) в отдельную (не)призывную категорию. Что, по мнению критиков этой схемы, нарушает кардинальный демократический принцип равенства прав и обязанностей граждан.

Заметим, что решение, которое предлагал «Закон Таля», было временным компромиссом, и не раз с успехом оспаривалось его противниками в Высшем суде справедливости (БАГАЦ), обладающим в Израиле правом надзора за соответствием решений Кнессета и правительства «духу» конституционных принципов израильского законодательства, вынуждая правительство многократно «уточнять» зафиксированные в нем нормы. Собственно, приближающееся в июне с. г. завершение очередной отсрочки, которую БАГАЦ предоставил правительству для разработки альтернативы последней версии закона о льготах «харедим» в отношении призыва в ЦАХАЛ, принятой в 2015 году, и стала причиной первого ультиматума.

Им и стало требование ШАС и ЕТ законодательно придать изучению Торы в религиозных школах статуса «базовой ценности еврейского государства», фактически приравняв эту деятельность к службе в ЦАХАЛе, и тем самым окончательно закрыть вопрос о призыве ультрарелигиозной молодежи на армейскую службу. А для достижения этой цели решили пойти «ва-банк», пригрозив, что провалят уже согласованный проект госбюджета на 2019 год, который должен был быть принят до завершения зимней сессии Кнессета 18 марта, тем самым поставив под вопрос стабильность коалиции.

А этот ход вызвал второй ультиматум, с которым выступил министр финансов и лидер центристской партии «Кулану» Моше Кахлон. Он был готов принять предложенную ШАС и ЕТ версию закона о призыве (вечером 10 марта в «Кулану» заявили, что фракция будет действовать в соответствии с коалиционными соглашениями, частью которых и являются договоренности с ультрарелигиозными). Однако категорически потребовал принять бюджет до начала обсуждения закона о призыве, и пообещал, что в противном случае его партия покинет правящую коалицию, лишив ее тем самым парламентского большинства.

Третий ультиматум выдвинул министр обороны и глава партии «Наш дом – Израиль» (НДИ) Авигдор Либерман, который в феврале с.г. поручил профессиональной комиссии своего ведомства подготовить новый вариант закона о призыве, который отвечал бы двум критериям. Во-первых, прошел бы экзамен БАГАЦа, поскольку в основу этого проекта должна была лечь идея «равного распределения гражданских обязанностей для всех» — светских и религиозных, евреев и арабов. И одновременно, должен содержать оптимальный баланс санкций и стимулов, способных резко активизировать нынешнюю, пока очень слабую тенденцию постепенной интеграции «харедим» в израильское общество посредством их добровольного призыва в ЦАХАЛ, а затем – выхода на легальный рынок труда. (Ибо сегодня, если они не посвящают все свое время изучению Торы, они подлежат призыву – и потому многие из них, числясь учениками религиозных учебных заведений, на практике работают «по-черному»).

Все это, по идее, должно было бы удовлетворить большую часть израильского общества и большинство фракций политического спектра.  Но было в корне неприемлемо радикальным категориям духовных и политических лидеров «харедим», особенно ашкеназского блока ЕТ. Они с порога отвергли все согласованные с коалиционными фракциями правящего Ликуда, религиозно-сионистского блока «Еврейский дом» (ЕД) и «Кулану» компромиссные предложения, разработанные группой под руководством министра юстиции от ЕД  Аелет Шакед и бывшего министра от партии ШАС Ариэля Атиаса. Вместо этого лидеры блока ашкеназских ультрарелигиозных евреев требовали провести в Кнессете устраивающий их вариант закона о призыве трех чтениях до того, как начнется голосование по закону о бюджете.

Этот вариант, как отмечалось, не устраивал партию Кахлона, которая, в принципе, не возражала против предложенной ШАС и ЕТ версии закона о призыве (что и подтвердилось вечером 10 марта, когда в «Кулану» заявили, что фракция будет действовать в соответствии с коалиционными соглашениями, частью которых и является принятие закона о призыве). Но требовала не увязывать этот вопрос с утверждением бюджета, в продвижение которого депутаты быстрой теряющей рейтинг «Кулану» вложили все имеющиеся политические ресурсы, в надежде на то, что содержавшиеся в нем параметры помогут партии переломить эту негативную тенденцию. Но наиболее жестко против всей это схемы возражали в НДИ, где были в принципе не готовы уступать, как там выражались, «вымогательству» ультраортодоксальных фракций, вне всякой связи с темой бюджета или иными политическими соображениями.

Итогом стал четвертый ультиматум, автором которого был сам премьер-министр Биньямин Нетаньяху. Находясь в США на конференции AIPAC, он потребовал от коалиционных фракций либо найти долгосрочное решение проблемы призыва ультраортодоксов, либо распустить Кнессет и идти на досрочные выборы. Что, в общем, и становилось вполне реальной возможностью, коль скоро перспективы сближения позиций наиболее непримиримых противников, НДИ и ЕТ, казалось, не было в принципе.

Партийная повестка дня

Собственно, нельзя не признать, что позиция лидеров НДИ и ЕТ в этом вопросе достаточно последовательна. Что касается НДИ, то тема призыва ультраортодоксов, ослабления монополии религиозных общин в гражданских вопросах и формализации статуса внутри еврейского коллектива членов семей репатриантов нееврейского и смешанного происхождения, традиционно является основой ее гражданской платформы. В соответствии с каковой ее фракция во время предыдущего витка общественной полемики на эти темы, в конце марта 2012 года внесла в секретариат Кнессета законопроект о всеобщей армейской и альтернативной службе, параллельно добиваясь согласия премьер-министра на выполнение этого пункта коалиционных соглашений.

Представители НДИ и тогда и впоследствии продвигали идею универсального призыва, требующую от «харедим» (и арабов), подобно подавляющему большинству евреев (светских, «традиционалистов», религиозных сионистов и членов «ультраортодоксально-национального лагеря»), а также друзов, черкесов и части бедуинов в 18 лет явиться на призывной пункт. Предоставив уже самой армии, исходя из ее возможностей и потребностей, решать, кого из них призвать на действительную, альтернативную или гражданскую службу, а кому дать освобождение «на месте». Что для «харедим» также означает упомянутую возможность легального трудоустройства.

В отличие от плана НДИ проекты, представленные ее коалиционными партнерами – правящим Ликудом и Кадимой, напротив, вместо идеи  универсального призыва предлагали ежегодные и постепенно повышаемые «квоты призыва» учащихся йешив, с тем, чтобы избежать раскола между светским и ультрарелигиозным населением. Именно к этому пониманию оказался ближе версия закона о призыве, разработанная комиссией, которую тогда также возглавляла депутата Кнессета от блока «Еврейский дом» Аелет Шакед, который и был принят следующим, XIX Кнессетом 12 февраля 2014.

С той лишь разницей, что данный вариант предусматривал большие жесткие критерии освобождения йешиботников от призыва, а также финансовые санкции и уголовное наказание для «уклонистов». Наиболее активно на подобных поправках настаивала левоцентристская партии «Еш атид» («Есть будущее») тогдашнего министра финансов Яира Лапида. (Этот с успехом стартовавший на выборах 2013 года список Лапида многие считали идеологической «реинкарнацией» политического проекта его покойного отца Йосефа (Томми) Лапида – «антиклерикальной рыночной» партии «Шинуй»). Позицию «Еш атид по данному вопросу тогда бескомпромиссно сформулировал Офер Шелах, представитель в комиссии Аелет Шакед: «любой отказ от криминальных санкций за уклонение от службы является грубейшим нарушением контракта с нами… [и потому] мы не примем никаких других формулировок»

Депутаты НДИ, для которых было актуально закрепление самого принципа движения в сторону «равного распределения гражданского бремени», поддержали этот вариант закона. Оговорив, правда, необходимость параллельно поощрять, в принципе, имеющую место тенденцию постепенного увеличения доли добровольно идущих служить в армию или на альтернативные программы «харедим» и их последующий выход на рынок труда. И соответственно, не абсолютизировать ни возможности применения, ни эффективность уголовных санкций против «харедим», уклоняющихся от срочной службы.

Забегая вперед, отметим, что эти опасения (с которыми тогда были во многом солидарны и фракциях Ликуда и ЕД) во многом подтвердились уже довольно скоро. Так, согласно сообщению Минобороны парламенту страны, уже в первом полугодии того же, 2014 года число ультраортодоксов, призванных в ЦАХАЛ, сократилось на сорок процентов по сравнению с тем же периодом предыдущего года. А назначенная Либерманом, в качестве министра обороны в 2017 году экспертная комиссия, включавшая представителей высшего офицерского состава ЦАХАЛа, пришла к заключению, что арест уклонистов не только не дает желаемого эффекта, но и наоборот, усиливает позиции противников сотрудничества с армией и радикальных групп ультрарелигиозной общины. И превращает арестованных «дезертиров» в героев радикально настроенных ультраортодоксальных кругов.

Существенно более эффективным способом привести «харедим» на призывные пункты, согласно документу, является применение к «уклонистам» гражданских, а не уголовных санкций: отказ от выдачи водительских прав, блокирование выезда из страны и лишение денежных пособий – но не аресты. Но как бы то ни было, и тогда, и сегодня в НДИ, были готовы обсуждать методы привлечения ультрарелигиозной молодежи к армейской службе и интеграцию в официальную экономику страны, но не отхода от идеи постепенной ликвидации системы вечных освобождений и отсрочек от призыва в ЦАХАЛ для целых групп населения.  Подобный подход стал фактором серьезной политической коллизии, имевшей место сразу после выборов в Кнессет ХХ созыва, по итогам которых Ликуд вновь стал правящей партией.

Формируя свой четвертый уже кабинет в марте-апреле 2015 года, Нетаньяху, который в свете опыта прошлой каденции, судя по всему, пришел к выводу, что издержки от его партнерства с левоцентристскими партиями – «Еш атид» и «Тнуа» превысили выгоды. И потому был однозначно заинтересован заменить их на ультрарелигиозные ШАС и ЕТ, пойдя навстречу их пожеланиям и требованиям. Именно коалиционные соглашения Ликуда с ШАС и ЕТ, включавшие обильные бюджетные вливания в пользу электората этих партий и обещание отмены упомянутых «антиклерикальных» законов, принятых, в том числе и по инициативе НДИ, стали объявленной причиной, по которой НДИ первоначально не вошла в четвертое правительство Нетаньяху сразу после выборов 2015 года.

И это – несмотря на поддержку фракцией НДИ кандидатуры Нетаньяху на пост премьера перед президентом страны, и восприятие этой партии в качестве «естественного коалиционного союзника» Ликуда. Что определяется близостью их идеологических позиций, а также тем фактом, что Либерман – давний сподвижник, и временами соперник Нетаньяху по правому лагерю, занимал в двух его предыдущих кабинетах должность министра иностранных дел. Тем не менее, в тот момент партия Либермана предпочла занять нишу «светской правой оппозиции» правительственному кабинету, показав себя одним из наиболее жестких его критиков.

Но и когда «дорожно-транспортное происшествие», так провал коалиционных переговоров с НДИ определил тогда нынешний министр экологии и по делам Иерусалима Зеэв Элькин, было преодолено год спустя после выборов, Либерман ввел свою партию в правительство Нетаньяху, и тем самым обеспечил ему недостающую стабильность, под набор вполне определенных условий. Среди них, помимо поста министра обороны для самого Либермана, министра алии и интеграции – для Софы Ландвер, ужесточения политики в отношении режима ХАМАСа в Газе и Палестинской национальной администрации (ПНА) в Рамалле, а также решения пенсионных проблем репатриантов, было и требование ультимативного консенсуса коалиционных фракций по всем вопросам, касающихся статуса взаимоотношений государства и религиозных структур.

Потому лидеры НДИ не могли воспринимать сегодняшние попытки удовлетворить законодательные требования «харедим» в обход согласованных механизмов иначе, чем нарушение принципиальных договоренностей и пониманий. Причем, нарушений настолько для них неприемлемых, что готовы были пойти на риск увольнения из правительства Софы Ландвер (которая, в прошлый раз подчинилась коллегиальной дисциплине, и по согласованию со своей фракцией, голосовавшей против «закона о супермаркетах», просто вышла из зала Кнессета) – а вслед за этим, и членством в правящей коалиции.

Своя правда, диктуемая настроением их электората,  но в особенности – позицией, занятой религиозными вождями этого сектора, была и у лидеров «харедим», которые продолжали настаивать на своем варианте разрешения конфликта. И возможно, они смогли бы настоять на своих требованиях, заставив премьер-министра воспользоваться всеми средствами давления на НДИ, но тому помешала как беспрецедентно жесткая позиция Либермана и его соратников, так и обусловленные идеологическими и оперативными факторами разногласия в среде самой ультра-ортодоксальной элиты. Так, по теме призыва имелось противостояние между партией ШАС, которой опросы предсказывают сегодня едва ли не крупнейший электоральный провал в ее истории, и потому ее лидер Арье Дери менее других заинтересован идти на выборы, и ашкеназским блоком ЕТ, которому потеря мандатов не угрожает. Но, как отмечалось, гарантировать, что следующее правительство будет таким же чутким к их требованиям, как и нынешнее, сегодня не возьмется никто.

Кроме того, в самом блоке ЕТ идут тактические и стратегические разногласия между различными фракциями политиков и авторитетных раввинов, представленных в т.н. «Советах мудрецов Торы» входящих в блок партий «Агудат Исраэль» («Союз [народа] Израиля) и «Дегель ха-Тора» («Знамя Торы»), представляющие, соответственно, хасидское и литовское («миснагидское») направления ашкеназской религиозной неоортодоксии. А внутри литовского направления уже давно идет противостояние между «умеренным» лагерем, чьей базой являются религиозные кварталы Бней-Брака (город-спутник «большого Тель-Авива»), и «религиозными фундаменталистами» из «Иерусалимского лагеря» (на иврите «Пелег Йерушалми»). К тому же, стоит учесть, что харизматические и непререкаемые духовные лидеры этих течений, раввин Аарон Штейнман и раввин Шмуэль Ауэрбах, оба, с разницей в две недели, скончались в декабре прошлого года. И ныне идет борьба за их духовное и политическое наследство, в которой никто из кандидатов не желает выглядеть недостаточно настойчиво отстаивающим интересы своей общины.

И все же, наиболее непримиримую позицию заняли в нынешнем кризисе «иерусалимские радикалы», которые еще в 2013 году фактически вышли из партии «Дегель Ха-Тора» в 2013 и образовали самостоятельное движение «Нецах» (Вечность [Народа Израиля] – одно из иносказательных имен В-вышнего). В частности, лидеры этой фракции не просто выступают против призыва в ЦАХАЛ даже минимального числа учеников йешив, но и запрещают своим последователям являться на призывной пункт, даже для того, чтобы получить там освобождение от призыва, не желая никоим образом давать легитимность решениям сионистского государства.

Причем жесткая позиция «Пелег Йерушалми» по поводу закона о призыве находит почти полное понимание у радикальной фракции «Агудат Исраэль» во главе с заместителем министра здравоохранения Яковом Лицманом, который раздраженно оборвал своих «более умеренных» коллег по фракции ЕТ, критикующих его за позицию, способную привести к досрочным выборам. И в этой связи откровенно заметил, что «они могут заниматься своими делами и не лезть в мои, так как у них есть свои раввины, у меня свои».

Кому нужны новые выборы?

Так или иначе, очевидно, что выход НДИ из коалиции или провал бюджета силами ЕТ было бы не концом, а началом нового витка, ибо следующий этап процесса – это новые досрочные выборы. Очевидно, что Биньямину Нетаньяху хотелось бы избежать подобного сценария, хотя имеются и комментаторы, полагающие, что главе правительства, как раз, может быть выгодным использовать всю эту ситуацию как провод для того, чтобы распустить Кнессет и пойти на выборы. И вновь выиграть их, на волне внешнеполитических и экономических успехов Израиля, и одновременно на фоне ведущихся против него и его окружения полицейских расследований по подозрению в коррупции – что, судя по опросам, в сумме скорее повышает его политический рейтинг.

Похоже, что данный вариант премьер-министр тоже не отвергал с порога, и, по оценкам тех же комментаторов, в конечном итоге не принял такого решения потому, что в досрочных выборах не были заинтересованы не только большинство коалиционных фракций, но и крупнейший оппозиционный блок «Сионистский лагерь», которому опросы сулят крупный электоральный провал. А без их поддержки у закона о роспуске Кнессета и назначении выборов не было бы парламентского большинства.

Даже если это и так, на решение Нетаньяху не могло не повлиять и осознание рисков, сопряженных с длительным электоральным забегом. Особенно в ситуации, когда взаимоотношения государства и религии вновь могут стать одной из ведущих тем избирательной кампании, в ходе которой его партии, возможно, непросто будет отвечать на критику серии его уступок «харедим». Очевидно, что максимум дивидендов из такого расклада будут стараться извлечь политтехнологи партии «Еш атид», лидер которой, Яир Лапид сегодня считается основным конкурентом Нетаньяху за пост главы правительства. И для достижения этой цели пытается сплотить под «зонтиком» своей партии максимум избирателей из левой части политического спектра и «умеренного центра», предлагая им в том числе, и антиклерикальную тематику.

Собственно, первый пакет политических очков в этом смысле Лапид попытался набрать уже более месяца назад, представив 7 февраля 2018 года на пленарном заседании Кнессета свой вариант закона о равноправном распределении гражданских обязанностей. Который практически совпадал с тем законом, который был принят в начале 2014 года и отменен под давлением религиозных партий в 2015 году. (Разумеется, шансов на прохождение его законопроекта практически не было, но Лапида в тот момент вполне устраивал и возможный пропагандистский успех).

Однако Нетаньяху понимает, что во время избирательной кампании критика будет звучать не только стороны левой оппозиции, но и со стороны партнеров-соперников в собственном правом лагере. Достаточно взглянуть на результаты недавнего опроса, проведенного по заказу «Движения за свободу вероисповедания и равенство». Согласно этим данным, против введения Основного закона, приравнивающего религиозное образование к военной службе, выступают 79% израильтян. Включая 88% избирателей правого национально-религиозного блока «Еврейский дом», 81% избирателей Ликуда и 91% избирателей центристской партии «Кулану».  (Исследователи не указали позицию избирателей НДИ, однако, господствующие настроения на «русской улице», представители которой составляют подавляющее большинство сторонников этой партии, сомнений не оставляют).

Потому более предпочтительным для него сценарием, насколько можно судить, все же было бы сохранить действующие Кнессет и правительство хотя бы еще на год. А для этого – поскорее (более чем за полгода до положенного, и за год до крайнего срока, определенного в законе) утвердить в Кнессете государственный бюджет на 2019 год и погасить, хотя бы на время, иудейские религиозные войны. Потому Нетаньяху довольно заметно изменил свою прежде в целом компромиссную позицию в отношении Основного закона «О ценности изучения Торы», перейдя в ряды критиков этого законопроекта, и предпринял усилия к тому, чтобы развести эту и бюджетную тему.

Во всяком случае, по данным СМИ уже накануне отлета в США он объявил тому же министру внутренних дел Арье Дери и его ультрарелигиозным ашкеназским союзникам, что ресурс уступок Ликуда требованиям «харедим» исчерпан с принятием, по их настоянию, «Закона о супермаркетах», политическая и практическая польза которого, по мнению премьер-министра и большей части его коалиционных партнеров, мягко говоря, неочевидна. А издержки – весьма и весьма значительны. Что попытки министров-«харедим» провести проект закона «О ценности изучения Торы» через межминистерскую комиссию по законодательству на этом этапе непродуктивны. И что попытки связать продвижение той или иной версии закона о призыве с поддержкой закона о бюджете, как это делали лидеры ЕТ – заместитель министра здравоохранения Яков Лицман и глава финансовой комиссии Кнессета Моше Гафни, однозначно для него неприемлемы. Иными словами, их неуступчивость может стоить Израилю новой избирательной кампании, после чего, естественно, закон о бюджете будет обсуждаться снова, и не исключено – в новом парламентском раскладе, который в этом случае может поставить под вопрос присутствие в нем многих столь полезных для электората партий «харедим» пунктов, которые содержатся в нынешнем законопроекте.

Формально, данное послание премьер-министра – долгосрочный компромисс или выборы – направлены не только ультраортодоксам, но и всем противоборствующим в коалиции сторонам. Но с точки зрения Либермана, формула компромисса, который, по идее, устраивает как большинство израильского общества, так и сам «харедимный» сектор (хотя, вероятно, и не его политическую элиту), уже имеется: он содержится в упомянутом плане, который формулирует группа профессионалов Министерства обороны и ЦАХАЛа. Реагируя на массовый митинг «харедим» против призыва в ЦАХАЛ, превративший 8 марта 2018 года въезд в Иерусалим в одну гигантскую автомобильную пробку, министр обороны заявил, что его партия «не станет вести переговоры с пистолетом у виска».

В пресс-релизе, опубликованной его канцелярией вечером того же дня, было подчеркнуто, что НДИ — верный партнер в правом правительстве, но «отказаться от основополагающих принципов партийной стратегии: безопасности и ответственности», партия не готова. И, «что касается призыва, решения будут принимать ЦАХАЛ и силы безопасности, а не религиозные партии».  Итак, с точки зрения Либермана, максимум возможных для его партии уступок уже сделан, и тема закрыта.

Таким образом, мяч всю кризисную неделю находился на стороне поля лидеров ультрарелигиозного сектора, причем в ситуации острых разногласий между различными фракциями его политических и духовных элит в отношении тактики политического поведения, так и принципиальной возможности компромисса, и его глубины. В свете описанных выше обстоятельств, становится понятными причины, по которым «послания» лидеров блока отличались зримой разнородностью и очевидной непоследовательностью. Например, лидеры ШАС и часть политиков блока «Еврейство Торы» были готовы к компромиссу, в то время как другие фракции «харедим»-ашкеназов требовали  до конца использовать потенциал давления на коалиционных партнеров.  Например, глава финансовой комиссии Кнессета Моше Гафни из того же блока ЕТ  27 февраля объявил, что его фракция, которая, будучи частью коалиции, голосовала за законы, вносимые от ее имени в Кнессет, но сегодня, в случае, если не получит поддержки в интересующем ЕТ вопросе, будет действовать только в соответствии с тем, что ей кажется правильным.

Потому сторонники такой точки зрения продолжают добиваться выдвижения проекта закона «О ценности изучения Торы» от имени правительства, настаивая на его проведение через межминистерскую комиссию по законодательству и утверждении в Кнессете в предварительном чтении. В свою очередь, сторонники компромисса продолжают искать менее конфронтационный выход из положения, например, как было объявлено утром 7 марта, готовность глав ультраортодоксальных фракций проголосовать за проект государственного бюджета на 2019 год в обмен на обещание остальных коалиционных партий поддержать законопроект во втором и третьем чтении в ходе летней сессии Кнессета. Именно такой «смягченный» вариант 10 марта утвердили, в виде инструкции делегации ЕТ на консультациях с премьер-министром Б. Нетаньяху, раввины Хаим Каневский и Гершон Эдельштейн, осуществляющие, после ухода раввина Штейнмана, коллегиальное руководство «умеренным» лагерем партии «Дегель ха-Тора».

Этот вариант выглядел малореальным в свете жесткой позиции НДИ и возражений депутатов от других фракций. Например, партии «Кулану» министра финансов Моше Кахлона, который отклонил идею «поэтапного утверждения» закона о призыве, требуя принять закон о бюджете до начала рассмотрения любого другого законопроекта.  А также лидера хасидской части блока ЕТ Якова Лицмана, который продолжал требовать прохождения закона в трех чтениях в Кнессете.

Другим выходом из положения могла стать идея сторонников компромисса снять требование о принятии «конституционного» закона «О ценности изучения Торы» и подать свой вариант закона о призыве в виде частного законопроекта, избавив главу правительства от необходимости задействовать коалиционную дисциплину и применять санкции к ее нарушителям. Показательно, что подобные компромиссные нотки имеют место и в чрезвычайно жестком на первый взгляд, заявлении Моше Гафни, в котором он угрожал перестать поддерживать «безумные», в его определении, законопроекты коалиционных партнеров. В качестве одного из таких законов, которые Гафни пообещал провалить, он назвал продвигаемый НДИ т.н. «Закон о муэдзинах», запрещающий мечетям использовать громкоговорители в городах со смешанным населением.

Гафни намекнул на идущий в последние месяцы своеобразный процесс формирования неформального блока несионистских партий – еврейских ультрарелигиозных и арабских, теоретически примыкающих к противоположным, то есть, правому и левому, партийно-политическим лагерям. На практике это партнерство выражается в помощи, которую ШАС и ЕТ и Объединенный арабский список в Кнессете (блок коммунистических, арабских националистических, и исламистских фракций израильских арабов) оказывают друг другу в актуальных для них вопросах.

По мнению комментаторов, подобный «обмен услугами» мог состояться, если ЕТ поможет торпедировать «Закон о муэдзинах», а 13 депутатов ОАС проголосуют за, или, как минимум, воздержатся, или выйдут из зала при голосовании законопроекта, дающего освобождение ультрарелигиозной (и арабской) молодежи от призыва в ЦАХАЛ в качестве конституционной нормы. И именно так они и проступили, когда закон о призыве был вынесен на голосовании в предварительном чтении 13 марта. В итоге, голосование НДИ «против» этого закона не помешала его прохождению голосами ультраортодоксальных членов Кнессета и почти всех депутатов от Ликуда, ЕД и «Кулану».

Промежуточный итог

Однако, как и предполагали некоторые аналитики (включая автора этих строк), платить политическую цену за свой шаг лидерам НДИ не пришлось – хотя по ощущениям активистов партии ситуация весела на волоске. (Особенно с точки зрения сотрудников канцелярии министра алии и интеграции Софы Ландвер, которым еще утром дня, корда кризис был урегулирован, дали указание быть готовыми в любую минуту начать собирать вещи). Но на практике партия и ее лидер, которые, по его словам, «чтобы отстоять свои принципы были готовы идти до конца – включая отказ от министерских постов, и не испугались ничьих угроз» – считаются едва ли не главными победителями этой политической схватки.

Принятая компромиссная схема по всем признакам, была ближе к требованиям НДИ, чем какой либо иной фракции. Премьер-министр не только воздержался от санкций по отношении к фракции НДИ, проголосовавшей против нынешнего варианта компромиссного законопроекта о призыве «харедим» в предварительном чтении. Но и не потребовал от партии дать обязательство поддержать нынешний проект закона о призыве во втором и третьем чтениях, подготовка к которым начнется в конце апреля, по возвращении Кнессета с пасхальных каникул.  Далее, «харедим» пришлось снять с повестки дня проект «конституционного» закона «О ценности изучения Торы» и согласиться взять за основу вариант законопроекта о призыве, который, как и требовал Либерман, будет представлен комиссией Министерства обороны. Причем, его окончательная редакция должна быть приемлема для всех фракций коалиции.

Немалый успех на свой счет записал и министр финансов Моше Кахлон, для которого урегулирование  кризиса стало возможностью уже через два дня   провести, без «предварительных условий» закон о бюджете на 2019 год – уже пятый с момента вступления в должность. Чего, как не преминули заметить комментаторы, в Израиле еще не удавалось ни одному министру финансов. Свой «политический купон» получил ЕД, представитель которого, министр юстиции Аелет Шакед провела серию успешных переговоров и сумела достичь, по крайней мере, на этом этапе, хотя бы подобия компромисса, благодаря которому правое правительство избежала опасности распада.

А в лагере «харедим» все не так однозначно: в то время как партия ШАС, которая, случись выборы сегодня, рискует вообще не пройти электоральный барьер, явно осталась в выигрыше от снятия немедленной угрозы досрочных выборов (к чему немало усилий приложил ее лидер Арье Дери), ашкеназский блок ЕТ, и особенно – радикальная фракция Якова Лицмана оказалась в категории проигравших. Впрочем, несомненно, что подписанный ими компромисс сторонники блока вряд ли видят концом процесса. И потому,  продолжение следует?

62.94MB | MySQL:102 | 0,500sec