Ранее был проведен разбор некоторых аспектов конфликта между губернатором северной провинции Балх Аттой Мохаммадом Нуром с центральными афганскими властями – президентом Ашрафом Гани и премьером Абдуллой Абдуллой. Продолжим анализ этого противостояния. На этот раз сосредоточимся на ее международном аспекте. Ежедневно, в основном по закрытым каналам, приходят новые сообщения о развитии конфликта Нура и Кабула. Стороны ищут поддержки ключевых игроков. В эти дни Нур находится с семьей во дворце в Мазари-Шарифе, о чем рассказал автору этих строк его близкий советник. А в это время его эмиссары ведут скрытую дипломатическую работу.
Итак, самыми влиятельными игроками в Афганистане являются – США и Пакистан. В следующую очередь можно поставить – Иран, Турцию, Россию и Индию. Далее следуют такие страны, как Саудовская Аравия, Великобритания, Германия (ЕС), Катар и ОАЭ (экономика и досуг). Кроме того, усиливается влияние Узбекистана, который после прихода к власти нового президента Шавката Мирзиёева ведет активную политику в регионе. Таджикистан из-за отсутствия свободных ресурсов имеет достаточно слабые позиции в Афганистане. Однако интересы Душанбе все же стоит учитывать хотя бы в некоторых провинциях страны. Многие афганские таджики имеют родственников по ту сторону границы. А логистика и наркотрафик заставляют таджикскую мафию поддерживать своих поставщиков на афганской территории.
В этой части ограничимся подробным анализом позиции Пакистана, США и Ирана. Итак, начнем разбор с Пакистана. Кого Исламабад поддерживает в конфликте Кабула и Нура? Безусловно, пакистанцы на стороне президента Ашрафа Гани. На это есть несколько причин. Во-первых, у Пакистана нет никаких связей с афганскими таджиками, они воспринимаются, как абсолютные враги и «случайные поселенцы» (цитата отставного пакистанского военного, произнесенная в беседе с автором этих строк) Афганистана. Исторически таджикские «Северный альянс» и партия «Исламское общество Афганистана» фактически воевали против пакистанских спецслужб и армии. Межведомственная разведка (ISI) Пакистана – ключевой игрок афганской политической драмы. Влияние ISI в Афганистане, пожалуй, даже превосходит влияние ЦРУ и Пентагона. Во-вторых, Гани – пуштун. А пакистанцы делают ставку исключительно на них, а таджиков, узбеков и хазарейцев они не воспринимают в качестве игроков. Конечно, Исламабад не поддерживает официальный Кабул, у него есть другие клиенты – «Талибан» и «Сеть Хаккани». Но здесь мы говорим о конфликте Нура и Кабула.
США также стоят на стороне Кабула, но в отличие от Пакистана они поддерживают и Гани, и Абдуллу. Политика Америки сложна и многогранна, это тема отдельного разговора. Вашингтон перезагрузил свою политику на афганском направлении. Многое изменилось в поведении США, однако одно осталось прежним – безоговорочная поддержка Ашрафа Гани и Абдуллы Абдуллы, как гарантов присутствия международных войск на территории Афганистана. Гани для США общеафганский лидер, проводник идеи подключение талибов к мирному процессу. Абдулла – представитель таджиков, которые завязаны в первую очередь на США, а не на Иран, РФ или Турцию. Более того, по информации автора этих строк, увольнение и атака на Нура стали возможны только после одобрения нового посла США в Афганистане Джона Басса. Атта Мохаммад Нур открыто и жестко критикует политику США, чего не может позволить себе ни Гани, ни Абдулла. Более того, он финансово независим от Вашингтона. К слову, политика США «по проблеме Нура» и поведение нового их посла – пример недальновидности и отсутствия глубокого анализа ситуации в стране. Поддержка посла стала ключевым фактором массовой атаки на губернатора Балха.
Иран не обладает столь внушительными ресурсами в Афганистане, как США и Пакистан. Однако мнение этой страны учитывается многими группами в элите Афганистана. Более того, у Тегерана есть своя клиентура, которая представляет собой видную часть афганского социума. Речь идет в первую очередь об афганских шиитах – хазарейцах. Итак, Иран в этом конфликте поддерживает губернатора Нура. На это есть несколько причин. Во-первых, Тегеран исторически делал ставку на афганских таджиков, как на родственный, фарсиязычный народ. Главный противник таджиков — движение «Талибан» — одна из основных угроз национальной безопасности Ирана. Суннитские фундаменталисты представляют собой опасность для шиитской теократии, показывают миру отрицательный пример исламской формы правления, которая бросает тень на саму идею – религиозной власти. Об этом, между прочим, много говорили лидеры Исламской Республики. С Кабулом отношения у Тегерана складываются неровно. Конечно, Иран пытается выстраивать связи с официальными властями и их можно даже назвать достаточно дружественными.
Однако фактор США тормозит их развитие. Вашингтон прямо запрещает Кабулу углублять отношения с Ираном. В этом контексте иранцы выбирают «оазисы силы» в Афганистане и ведут прямую работу с полевыми командирами, губернаторами и отдельными провинциями (Герат). То есть ослабление официального Кабула выгодно Ирану. Кроме того, у Тегерана давние связи с Нуром, еще со времен войны «Северного Альянса» с талибами. Но здесь есть нюансы. Нур – самостоятельная фигура афганского пасьянса. У него есть связи во многих региональных столицах, например в Анкаре. Нур осознает пагубность глубоких контактов с Тегераном. США, как ключевой игрок в Афганистане, посмотрят на это крайне негативно. Сегодня, несмотря на поддержку Гани, США не имеют прямых претензий к Нуру. Гани – президент, американцы усиливают центральную власть. Бизнес и ничего более. Губернатор Балха это понимает. А тесная дружба с Ираном, может стать «красной чертой» для американцев и превратить его во врага ЦРУ и Пентагона. Поэтому Нур выстраивает дружественные и тесные отношения с Ираном, определяя рамки этих связей.