Ирак намерен вести борьбу с терроризмом на территории Сирии. Как сообщил в понедельник телеканал «Рудау», с таким заявлением выступил иракский премьер-министр Хейдар аль-Абади в ходе еженедельной пресс-конференции. «Ситуация в Сирии остается сложной, мы пытаемся найти решение проблемы, — заявил аль-Абади. — Мы переходим от борьбы с терроризмом в Ираке к борьбе с терроризмом в Сирии». По словам премьер-министра, антитеррористический проект республики принял региональный характер, но «не нарушит суверенитет других стран». В декабре 2017 года аль-Абади объявил об окончательной победе над ИГ в стране. Это принципиальное заявление иракского премьера, поскольку до этого он никоим образом не касался темы участия иракских военных в боях с исламистами в Сирии. Отметим два момента. Первый из них заключается в том, что в самом Ираке еще далеко не все спокойно с точки зрения ликвидации исламистской (а если точнее, то суннитской фронды). Согласно отчету Иракской национальной разведывательной службы (ИНРС) и разведки иракских вооруженных сил в феврале с.г., в стране сейчас продолжает оставаться порядка 3000 иракских боевиков «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Большинство джихадистов находятся в пустыне Анбар, население которой в основном суннитское, или в суннитских пригородах крупных городов страны. В докладе признается факт практического отсутствия подробной оперативной информации о том, как эти боевики организованы, о каналах их материально-технического снабжения, маршрутах передвижения и планов их руководства. Во-вторых, в этой связи французские разведывательные источники отмечают, что ИНРС продемонстрировала свою слабость на протяжении всей кампании против ИГ. ЦРУ США и другие западные спецслужбы считают ИНРС в лучшем случае некомпетентной, в худшем — лояльной по отношению к бывшему премьер-министру Нури Аль-Малики и Ирану. С 2016 года эту структуру возглавляет близкий союзник Ирана Мустафа аль-Каземи. В этой связи отметим следующее.
- С приходом к руководству ИНРС М.аль-Каземи начались массовые чистки кадров спецслужбы, в том числе и сторонников бывшего премьер-минстра Н.аль-Малики.
- Как в период его руководства правительством, так и сейчас эта спецслужба была четко проиранской. Отметим, что в период правительства Н.аль-Малики существовал т.н. «иранский отдел». После прихода М.аль-Казими к руководству службы он был ликвидирован, но вместо этого были созданы шесть дополнительных посольских резидентур иракской разведслужбы во всех приграничных к Ираку арабских странах. 3
- Агентурные возможности ИНРС в рамках противодействия остаткам ИГ или работы в суннитской общине надо оценивать как очень средние. Этому способствует прежде всего конфессиональный аспект формирования ИНРС, в которой нет суннитов и курдов. При таком кадровом выборе очевидно, что спецслужба не в состоянии нормально проводить агентурную работу в суннитской среде, а значит и оперативно реагировать на поступающие угрозы. При этом свой основной упор в работе ИНРС делает именно на внешнем факторе, то есть сборе данных в отношении основных региональных конкурентов в лице КСА, других аравийских монархий и Иордании.
В этой связи отметим еще одну интересную часть февральского анализа ситуации по версии ИНРС. Руководители служб безопасности Ирака всерьез опасаются, что джихадисты по всей стране могут провести обширную кампанию террористических нападений, подобных той, которая потрясла страну в 2006-2007 годах. В Багдаде сунниты остаются искусственно дистанцированными от инкорпорации в политическую систему, что создает благоприятные условия для ренессанса ячеек джихадистов. На данный момент основным ответом Х.аль-Абади на эту угрозу дестабилизации ситуации в столице стало обещание направить в Иракскую службу по борьбе с терроризмом (ICTS) элитный полк, который был набран и обучен американцами, австралийцами и новозеландцами в Ираке. При этом именно ICTS поручено отвечать за мониторинг оперативной ситуации в Багдаде, а совсем не ИНРС или вновь созданной разведслужбе шиитского ополчения «Аль-Хашд аш-Шааби». Напомним, что две недели назад лидеры иракских шиитских групп «Движение Хизбаллы аль-Нуджаба» и «Ассаиб Аль аль-Хак» потребовали от правительства роспуска Иракской службы по борьбе с террором (ICTS) или тщательной ревизии ее деятельности в рамках удаления из нее всех иностранных советников. При этом отметим следующее. Сама ICTS была создана в рамках борьбы с «Исламским государством» в прошлом году и в ее функции входит прежде всего силовой компонент, а не оперативная деятельность. В частности, ее сотрудники хорошо себя проявили в ходе штурма Мосула. Собственно иностранные инструкторы там представляют собой прежде всего военных из сил спецназначения своих стран. Требования явно проиранских группировки свидетельствует о том, что Тегеран твердо намерен подмять под себя эту последнюю оставшуюся вне их контроля спецслужбу. А также очень примечательно то, что Х.аль-Абади на такой шаг не пошел, а наоборот усилил ICTS и фактически наделил ее функциями оперативно-агентурной деятельности в Багдаде, что является ключевым аспектом в рамках режима безопасности в свете предстоящих парламентских выборов. Это говорит о том, что в отношениях между Х.аль-Абади и Тегераном есть консенсус по вопросу продления полномочий его на посту премьера на новый срок и инкорпорации шиитских милиций в состав официальной армии, но есть и серьезные элементы недоверия, что диктует действия главы и стоящего за ним духовного лидера иракских суннитов в лице аятоллы Али-Систани сохранять альтернативные от иранцев силы в силовом блоке. И если Х.аль-Абади будет переизбран, в чем сомнения мало, то эти тенденции будут нарастать. Французские разведисточники на основе личных бесед с высокопоставленным иракским чиновником в Вене из близкого окружения иракского премьера на прошлой неделе сделали вывод о том, что «интеграция и перестройка шиитских ополчений в регулярные вооруженные силы» является одним из главным приоритетом в области безопасности для премьер-министра Хайдера аль-Абади. При этом его действия скорее всего надо расценивать как стремление не просто слепо инкорпорировать проиранские группы в силовой блок, а стараться при этом реформировать их таким образом, чтобы контролировать их во все более возрастающей мере. При этом Тегеран попадает в неудобное положение. С одной стороны иранцы стремились поставить под государственное финансирование лояльные себе шиитские милиции путем ее инкорпорирования в вооруженные силы, а с другой такая схема означает кратное усиление влияния именно Х.аль-Абади на них: кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Уходя от абсолютного финансирования таких формирований, Иран безусловно снижает нагрузку на свой бюджет, но и одновременно запускают механизм постепенного ослабления своего влияния в Ираке. Этот печальный опыт в свое время имели практически все арабские страны. Достаточно вспомнить отказ в свое время Саудовской Аравии от централизованного финансирования через пакистанское руководство «Аль-Каиды» (запрещено в России) ее филиалов за границей, что привело к практически полному снижению степени влияния последней на происходящие процессы. Или отказ того же Эр-Рияда финансировать исламистскую партию «Ислах» в Йемене, что привило к ее отходу в катарскую орбиту влияния и к нынешней патовой для саудовцев ситуации там. Иранцы возможно переоценивают конфессиональный фактор своего влияния на ситуацию в Ираке. Тем более, что не надо забывать о двух основных противоречиях между шиитами Ирака и Ирана, которые еще себя покажут. Это классический арабо-персидский конфликт. И безусловно убеждение иракских шиитов в своем превосходстве в качестве носителя главного центра шиитской идеологии в арабском мире. Решение иракского премьера бороться с ИГ в Сирии означает для него прежде всего оттягивание крайних проиранских групп шиитских милиций именно на это направление. И прежде всего в рамках блокирования максимально возможного периметра ирако-сирийской границы с целью нарушить каналы логистики для суннитских групп сопротивления. Тем более, что американцы начали все более активно работать с арабскими суннитскими племенами восточнее Евфрата. Одновременно таким образом радикальные проиранские шиитские формирования оттягиваются от Багдада. Ожидать массированного вступления шиитского ополчения на сирийскую территорию при этом не стоит. Тем более, что существует угроза нового суннитского восстания и далеко не все решено в области безопасности в том же Киркуке. Там те же шиитские формирования пока не могут в достаточной степени обеспечишь стабильность и соответственно нивелировать угрозы партизанской войны суннитских и курдских групп против объектов нефтяной инфраструктуры. Кстати, в связи с последним некоторые эксперты вполне справедливо указывают на то, что инициированием такой партизанской войны некоторые круги в Иракском Курдистане (ИК) выдвигают дополнительные аргументы в рамках проходящих сейчас между Эрбилем и Багдадом переговорах о финансовых траншах в обмен за нефть.
При этом сам доклад ИНРС, а также оценки американских и европейских разведслужб позволяют сделать очень неутешительные выводы в отношении перспектив ренессанса ИГ. На Западе приходят к выводу, что Х.аль-Абади будет переизбран на второй срок, что не снижает риски реанимации суннитской фронды. Багдад сейчас настолько поглощен внутренней политикой и вопросами регионального соперничества, что фактически игнорирует возможность нарастания джихадистской угрозы. От себя добавим, что очень принципиальным в данном случае является тот момент, что отсутствуют даже пока первичные признаки решения основной проблемы, которая собственно и привила к возникновению ИГ как явления. Это нежелание шиитов инкорпорировать суннитскую элиту в исполнительную власть, хотя в армию в рамках штурма Мосула и других оплотов ИГ в «суннитском треугольнике» было инкорпорировано достаточное количество суннитов. Другой вопрос, что боеготовность таких частей оставляла желать лучшего. При этом вопрос официального включения в армию суннитских милиций в тех же Анбаре и Найнаве остается нерешенным. Это оставляет эти провинции в качестве потенциальных и реальных баз оставшихся отрядов ИГ. Тем более, что в большинстве случаев реально военных штурмов городов в «суннитском треугольнике» американцы и иракская армия не проводила. В результате договоренностей с местной племенной верхушкой сторонники ИГ с оружием просто уходили в своей массе из этих городов и дислоцировались в их окрестностях или Анбаре. По данным иракской разведки (и американцы в этом также не сомневаются) главарь ИГ Абу Бакр аль-Багдади жив и по-прежнему находится на свободе. Считается, что он получил медицинскую помощь в больнице в Сирии в начале этого года. При этом УОР КСА по каналам партнерских связей с ЦРУ США недавно передали информацию о том, что он перебазировался в одну из стран Магриба или в Судан. Классическая арабская дезинформация. Но очень наивная. В данном случае в Эр-Рияде явно путают следы, направляя аСША на негодный объект. Это не значит, что они точно знают, где скрывается Абу Бакр аль-Багдади. Вновь повторим то, что мы сообщали в этой связи уже неоднократно. Абу Бакр аль-Багдади, как и большинство выживших руководителей ИГ не покидали в последние месяцы провинцию Анбар, где в горных районах собственно оборудованы базы боевиков. И никуда они из Ирак не уйдут, там их самая мощная база поддержки, поскольку это явление по сути своей узконациональное. И если снова возникнет угроза ренессанса ИГ в значительной степени, то это будет именно Ирак, а не Магриб. Но в данном случае Эр-Рияд явно работает над тем, чтобы постараться сохранить ядро суннитского сопротивления на перспективу. И ключевым аспектом реальности и масштабов возникновения нового суннитского восстания является вопрос финансового обеспечения, чего пока нет.
По данным западных спецслужб, джихадистская угроза остается постоянной в то время, когда в Багдаде полным ходом идет саудовско-иранская война за влияние. Возможность визита наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана в рамках торжественно церемонии открытия саудовского посольства в Багдаде встретила протест ряда групп иракской элиты. Явно под нажимом Тегерана «Аль Хашд аш-Шааби» и ряд шиитских группировок выразили свое несогласие с визитом саудовского кронпринца. Последний сейчас пытается играть в том числе и на «шиитской площадке», отойдя от традиционных методов внешней политики КСА с упором на узконфессиональный принцип. Саудовцы явно заигрывают с лидером «Армии Махди» Муктадой ас-Садром и диссидентом правящей партии «Даваа» А.аль-Хакимом. При этом ряд экспертов отмечает, что это пока больше имитация такого маневра с целью посильнее раздробить шиитскую элиту на фоне скрытых попыток более активно работать с суннитской общиной Ирака. Что же касается визита Мухаммеда бен Сальмана, то против него высказалась крупнейшая шиитская группа «Бадр», от которой напрямую зависит переизбрание Х.аль-Абади. Этот момент фактически исключает какое-то сближение Багдада с Эр-Риядом до предстоящих выборов. На этом фоне явно с подачи иранцев на иракской площадке стали появляться катарцы. Они отследили тенденцию в политике на иракском направлении со стороны Эр-Рияда, и соответственно симметрично усиливают свое влияние на шиитский сегмент. По данным разведслужбы ОАЭ, Катар начал оказывать финансовую поддержку «Аль-Хашд аш-Шааби», что Доха, естественно, отрицает.