Антииранская стратегия администрации Дональда Трампа покончила (по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе) с иллюзиями Тегерана о возможности примирения с США и ослабления американских санкций. Одновременно крайне маловероятной представляется перспектива нормализации отношений Ирана с основным антагонистом Исламской Республики в регионе Ближнего Востока – Саудовской Аравией. Несмотря на мирные инициативы, периодически выдвигаемые министром иностранных дел ИРИ Мохаммадом Джавадом Зарифом, алармистский подход Эр-Рияда остается прежним. Более того, градус конфронтации в отношениях между КСА и Ираном только повышается. Об этом свидетельствует ряд беспрецедентных нападок на Иран, которые позволил себе в последнее время фактический правитель Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман. Он, в частности, сравнил верховного лидера Исламской Республики Али Хаменеи с Гитлером. 30 марта в интервью Wall Street Journal наследник саудовского престола подчеркнул важность ужесточения американских и западных санкций против Ирана для того, чтобы не допустить получения Тегераном ядерного оружия. «Если мы не преуспеем в этом, через десять-пятнадцать лет в регионе неизбежна большая война», — подчеркнул Мухаммед бен Сальман.
В этих условиях Тегеран вынужден усиливать взаимодействие и экономическое партнерство с ближайшими соседями и прокладывать новые торговые и финансовые маршруты. В течение последних двадцати лет ключевым торгово-экономическим и финансовым партнером ИРИ в регионе Персидского залива были Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ). Дубай был основным хабом для реэкспорта иранских товаров за рубеж, а дубайские банки были основным зарубежным партнером иранской финансовой системы. Неслучайно среди внешнеэкономических партнеров Ирана ОАЭ стабильно занимали 5– 6 место. До 2013 года, когда Иран импортировал до 40% нефтепродуктов (в настоящее время развитие нефтеперерабатывающей отрасли ИРИ привело к самообеспечению этой страны бензином и соляркой), одним из основных поставщиков нефтепродуктов в ИРИ выступали ОАЭ. Катализатором активных торгово-экономических связей выступала двухсоттысячная иранская диаспора, проживающая в Дубае и в Шардже. Объем экономических связей ИРИ и ОАЭ несколько снизился в санкционный период 2010-2015 годы, однако деловые круги обеих стран рассчитывали, что снятие санкций с Ирана после подписания СВПД придаст новый импульс ирано-эмиратовским связям. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.
В течение последнего года Абу-Даби последовательно проводит политику по сокращению экономических отношений с Ираном. Вероятно, она обусловлена тандемом двух наследников престолов: Мухаммеда бен Сальмана и Мухаммеда бен Зайеда по противодействию иранскому влиянию в регионе. В феврале с.г. заместитель председателя Центробанка ИРИ по международной работе пожаловался на то, что банки ОАЭ создают препятствия для иранских торговых компаний и иранские бизнесмены ищут новые пути для финансовых транзакций. В ряде иранских изданий распространялась информация о том, что перерывы в транзакциях между иранскими и эмиратовскими банками привели к падению курса иранской национальной валюты – риала. Иранские бизнесмены, выбравшие Дубай в качестве региональной базы для своих операций, попали в последнее время в неблагоприятные условия. Их лицензии на ведение экономической деятельности и виды на жительства могут быть отозваны в любой момент без предварительного предупреждения. Ухудшение отношений между ИРИ и ОАЭ заставляет многие иранские компании, особенно специализирующиеся на реэкспорте товаров, в другие страны мира.
За последние годы фокус иранской деловой активности во многом сдвинулся в сторону Турции. В то же время иранские компании и банки открывают для себя и новые направления, такие как Азербайджан и Грузия. В то же время инфраструктура закавказских государств не может соперничать с ОАЭ. Вот почему Иран и Турция прилагают совместные усилия по инвестиционной активности в этом регионе. 15 марта 2018 года в Баку состоялась встреча министров иностранных дел Ирана, Турции, Азербайджана и Грузии, по итогам которой было подписано соглашение о создании транспортного коридора Индийский океан – Европа. Целью является создание транзитного сухопутного коридора от иранских поров Чабахар и Бендер-Аббас до государств Европейского союза. За основу предполагается взять существующую железную дорогу Решт-Астара, связывающую Иран с Азербайджаном, и магистраль Баку-Тбилиси-Карс, вошедшую в эксплуатацию в октябре 2017 года.
Что касается финансового измерения международной и региональной торговли, то иранские банки решили обратить свое внимание на Султанат Оман. 16 марта 2018 года во время визита министра иностранных дел Омана Юсуфа бен Алави бен Абдаллы в Тегеран иранская и оманская стороны подписали ряд соглашений о более тесном сотрудничестве в банковской сфере, включая принятие оманскими банками гарантий иранских банков и расчет в местных валютах, минуя доллар США. Тегеран и Маскат договорились о том, чтобы превратить Оман в реэкспортный хаб для иранских товаров, а также о совместных инвестициях, особенно в нефтеперерабатывающую и нефтехимическую промышленность. Большое значение придается строительству газопровода из Ирана в Оман. Возможно, объемы газа, которые будут по нему поступать, будут выше оманских потребностей. В таком случае часть газа будет сжижаться и трансформироваться в СПГ, который будет экспортироваться в Индию или Китай.
Оман представляется чрезвычайно удобным и надежным экономическим партнером для Тегерана. Обе страны традиционно связывали тесные отношения. В 1970-е годы, в эпоху шахского правления на территории Омана был размещен иранский военный контингент, предназначенный для борьбы с коммунистическим восстанием в Дофаре. После исламской революции 1979 года он был выведен из султаната. Несмотря на военное партнерство с США и Великобританией, Оман не переставал поддерживать хорошие отношения с Ираном. Внешняя политика султаната базируется на принципах многовекторности и нейтралитета. В конфликтах между ближневосточными государствами Оман не раз занимал «особую позицию». Ее особенностью является приверженность к мирному разрешению конфликтов. В 1980-е годы, Маскат продолжал поддерживать активные отношения с Египтом, несмотря на бойкот этой страны со стороны ЛАГ после Кемп-Дэвидских соглашений с Израилем. В 1991 году, осудив иракскую интервенцию в Кувейт, султан Кабус бен Саид тем не менее выступил против проведения американской операции «Буря в пустыне», настаивая на мирном решении конфликта. Оман оказался единственным государством ССАГПЗ, не поддержавшим американское вторжение в Ирак в 2003 году. В 2014-2015 годах на территории Омана проходили прямые переговоры между иранскими и американскими дипломатами, закончившиеся подписанием СВПД. Одновременно в 2015 году Маскат отказался присоединиться к аравийской коалиции, начавшей бомбардировки Йемена в рамках операции «Буря решимости». Позже столица Омана на какое-то время стала площадкой для переговоров (правда безуспешных) между хоуситами и Саудовской Аравией.
Таким образом, сталкиваясь с политическими препятствиями, Иран диверсифицирует свои экономические отношения. Надежды на улучшение связей с Западом во многом оказались несбыточными, поэтому Тегеран стремится к участию в евразийских экономических проектах. Недавно председатель комитета по внешней политике иранского Меджлиса Алаэддин Боруджерди призвал в сложившейся ситуации к «расширению экономических отношений с Россией и Китаем». Этот создает предпосылки как для углубления российско-иранских отношений, так и для присоединения Тегерана к экономическим проектам в рамках программы «Один пояс, один путь».