Министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане попросил поддержки у Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) в условиях санкционного режима США в отношении Исламской Республики. Об этом он написал в письме министру энергетики ОАЭ Сухейлю аль-Мазруи, который в настоящее время занимает переходящую должность президента конференций ОПЕК. «Я бы хотел добиться поддержки со стороны ОПЕК в соответствии со статьей 2 устава ОПЕК, которая обозначает защиту интересов стран — членов в индивидуальном и коллективном порядке», — цитирует в среду агентство Рейтер Бижана Намдара Зангане, который назвал санкции «незаконными, односторонними и экстерриториальными». Сразу отметим, что этот шаг в большей степени носит пропагандистский характер, поскольку ОПЕК в силу многих причин никакой единой линии по этому вопросу выдерживать не будет. Тем более, что подавляющий объем выпадающей из мирового рынка иранской нефти должны заместить злейшие антагонисты   иранцев в регионе саудовцы. А они в общем-то, мягко говоря, не последние игроки в формате ОПЕК. Но сам посыл интересен, поскольку дает основание вообще поговорить о политике Тегерана в условиях нарастающих американских санкций. В этой связи любопытны утечки в кулуарах и на неофициальном уровне из Госдепа, которые гуляют сейчас в бизнес-структурах Лондона. Их суть в том, что президент США Дональд Трамп сейчас найдет несколько мелких пунктов в СВПД, которые можно «подправить» на основе общего консенсуса с иранцами через европейцев, объявит это своей победой, и вернет все на круги своя. При этом опять же ссылаются на миролюбивые  сигналы из лагеря йеменских проиранских хоуситов в отношении возможности мирного решения этого затяжного кризиса. А это будет уступкой со стороны Ирана в рамках ограничения своей «деструктивной региональной деятельности». Сразу скажем, что мы в это не верим. Выход США из СВПД — это не только прихоть Трампа или маленький бизнес его зятя Дж.Кушнера. Это попытка самым серьезным образом переломить в корне любые попытки ЕС позиционировать себя как самостоятельную экономическую и политическую силу, и соответственно восстановить прежний статус-кво в рамках безусловного американского доминирования в экономике и политике. В данном случае решается именно этот вопрос, и в этой связи мы не совсем доверяем разговорам о том, что «эру Трампа» надо просто пережить.  Потом обязательно придет «грамотный президент», который все поправит. Это лейтмотив рассуждений в Брюсселе. И самое интересное, также считает и часть иранской элиты. Но скорее всего это не так. То, что делает очень грубо сейчас Трамп — это ответ на глубинные вызовы со стороны американской элиты. Причем не только в формате серьезного бизнеса, но и подавляющей части населения. Ровно этот глубинный массовый запрос и привел Трампа к власти вопреки всем устоявшимся правилам политической архитектуры страны. Просто она уже не отвечала тому самому запросу подавляющей части общества. И в этом есть свои историческая логика, поскольку в начале каждого века появлялся такой вызов в виде лидера той или иной нации, который желал подмять и перекроить под себя мировую систему на фоне серьезных политических и экономических катаклизмов. В 19 веке  — это Наполеон. В 20 веке — СССР как альтернатива капиталистическим устоям, и Гитлер — как ответ Запада на эту экспансию, сейчас — это Трамп. И «хороший президент» в США придет только тогда, когда такая политика потерпит очевидное фиаско, что без соответствующей позиции  ЕС, России и Китая вряд ли быстро возможно. Так что никто пока из СВПД выходить в Белом доме не собирается, а разговоры на эту тему надо полагать спекуляцией, поскольку пока действия Трампа в рамках ответа на глубинный запрос американской нации идут по восходящей. В сухом остатке имеем следующее.    Президент США Дональд Трамп 8 мая объявил о выходе Вашингтона из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) — сделки, которая была заключена в 2015 году и ограничивала ядерные разработки Тегерана в обмен на отмену соответствующих санкций Совета Безопасности ООН и односторонних рестрикций, введенных в свое время США и Евросоюзом. Он пообещал не только вернуть старые, но и ввести новые ограничительные меры. 21 мая госсекретарь США Майкл Помпео заявил, что Вашингтон намерен оказать на Тегеран беспрецедентное давление, в том числе ввести самый жесткий в истории режим санкций, если Иран не изменит политический курс. В этой связи интересны рассуждения американских экспертов в отношении контрдействий Тегерана. По их оценкам, теперь, когда Соединенные Штаты наращивают  санкционное давление, правительство Ирана готовится к неизбежному экономическому спаду. Политические фракции Ирана при этом находятся в относительном консенсусе в отношении политики противодействия  в рамках минимизации негативных последствий экономическому давлению. И такой консенсус внутри Ирана сохраниться, по крайней мере, в течение следующих нескольких месяцев. Цель Тегерана будет заключаться в том, чтобы удержать ситуацию под контролем в рамках активизации «экономики сопротивления», чтобы пережить нынешнюю администрацию США. Тегеран попытается увеличить не нефтяной экспорт, чтобы компенсировать потерю продаж нефти, осуществить финансовые реформы и замедлить обесценивание иранской валюты. Ключевыми приоритетами Ирана в условиях санкций будут снижение цен на продовольствие и другие товары, минимизация возможности антиправительственных протестов и режим жесткой экономии в отношении своих  валютных резервов. В этой ситуации основной упор американские аналитики делают на перспективы возникновения на этом фоне серьезных массовых протестов населения, что собственно и является основной целью американских санкций. Нынешний этап иранской политики характеризуется по сути подготовкой к реально  серьезным экономическим и финансовым вызовам в ноябре, когда Соединенные Штаты введут жесткие санкции в отношении иранской нефти. При этом такой вариант развития ситуации наиболее предпочтительный, поскольку Тегеран не станет выполнять требования Вашингтона в отношении прекращения своей ракетной программы и поддержки региональных шиитских ополчений, что является основными компонентами оборонной стратегии страны. По мнению американских экспертов,  даже при условии нынешнего консенсуса внутри иранских элит в рамках усилий  по предотвращению экономической катастрофы, санкции США достаточно сильны, что экономика Ирана почти гарантированно войдет в рецессию. И хотя правительство будет пытаться предотвратить беспорядки, экономическая ситуация только усугубит существующие проблемы экономического характера, что неизбежно приведет к протестам. После исламской революции 1979 года правительство Ирана обсуждало стратегии преодоления финансовых трудностей, планируя «экономику сопротивления», которая в идеале могла бы изолировать страну от глобальной экономической системы, в которой доминируют США. Поскольку иранское правительство сегодня более последовательно, чем в 2012 году, когда оно столкнулось с волной разрушительных санкций, связанных с нефтью, Иран сможет добиться некоторого прогресса в финансовых и экономических реформах, которые помогут замедлить неизбежную рецессию. Внутренней реформы, конечно, будет недостаточно, чтобы предотвратить рецессию, но этого будет достаточно, чтобы помочь правительству в его цели пережить нынешнюю администрацию США. В этой связи отметим следующее.

Американцы в своих анализах не учитывают ряд моментов. Прежде всего то, что в 2012 году  Соединенные Штаты, ЕС, Россия  и Организация Объединенных Наций ввели нефтяное эмбарго и остальные санкции солидарно.  В течение 2012 года экономика Ирана сократилась на 1,9 процента, а экспорт нефти сократился более чем на 1 миллион баррелей в день (bpd). Ситуация ухудшилась в период с начала 2012 года по середину 2013 года, когда иранский риал потерял более двух третей своей стоимости, а безработица достигла пика около 14 процентов. Эти факторы усугублялись неравенством и проблемами социальной справедливости, такими как кризис, вызванный стремительным ростом цен на куриное мясо, что побудило иранцев протестовать против правительства, которое не могло обеспечить их основными продуктами питания. На тот момент различные фракции иранской элиты уже десятилетия вели дебаты о том, как позиционировать страну в мировой экономике. Популистский президент в то время Махмуд Ахмадинежад отстаивал экономические требования бедных, а также корректировал приватизационную программу страны в пользу своих собственных союзников, в основном в Корпусе стражей исламской революции (КСИР) и рядах ультраконсерваторов. Как умеренные, так и жестко настроенные священнослужители в руководстве страны отвергли точку зрения Ахмадинежада, считая его разрушительной, неблагоразумной и экономически опасной. Если еще проще, то санкции 21012 года спровоцировали внутреннюю борьбу за власть в Иране между духовенством и ксировцами.  И в рамках этой борьбы с целью нивелирования претензий КСИР на власть, что подтверждалось еще и тем, что именно их ставленники курировали в основном «экономику сопротивления», аятолла Али Хаменеи пошел на заключение СВПД. Но есть некоторые серьезные различия между нынешней позицией Ирана и событиями 2012 года. В этот раз именно  Соединенные Штаты являются главной движущей силой санкций против Ирана. Европейский союз менее привержен плану США, и нет никакого существенного режима санкций со стороны Организации Объединенных Наций, как это было до СВПД. Резко вырос вес КНР в мировой экономике и России в мировой политике. К тому же политика США отличается глобальностью и жадностью. Мы имеем ввиду нарушение основного принципа внешней политики: «разделяй и властвуй». Вашингтон решил этот принцип игнорировать и ведет наступление сразу же по всем фронтам, что априори ведет к провалу. Он вводит санкции против Ирана и РФ, и одновременно начинает торговые войны против ЕС и КНР. Но в этом смысл политики Трампа: он становится заложником ситуации, когда он просто обязан наступать на всех фронтах. Как Гитлер в свое время был просто обязан воевать: без этого условия его экономическая модель не работала.

Конечно, даже сами по себе санкции США достаточно мощные. Для того, чтобы претендовать на возможные исключения из санкций, раз в 180 дней страны должны будут доказать, что они сокращают торговлю нефтью с Ираном. И хотя Европейский союз не согласен с введением новых санкций против Ирана и ввел свою юрисдикцию для сделок с иранской нефтью, он не сможет остановить процесса ухода основных европейские компаний в этой сфере с иранского рынка. По крайней мере, такой отток будет наблюдаться на первом этапе, хотя рискнем предсказать начало процесса и по минимизации веса в этих компаниях американских акционеров. И, что еще хуже для Трампа, согласованного с ними камуфлирования их участия в этих компаниях путем ввода в действие фирм-»прокладок» и доверительных трастовых европейских и китайских фондов.    Просто бизнес есть бизнес. Действительно после таких жестких санкций США Иран просто не может предотвратить рецессию. Его валютный кризис только усугубляется, а риал в два раза сильнее, чем шесть лет назад,  продолжает обесцениваться. Но иранская экономика  сейчас имеет лучший фундамент, чем в 2012 году. Безработица составляет около 11 процентов — на 3 процента ниже, чем в 2012 году. И золото-валютные официальные резервы составляют примерно 130 млрд долларов, что дает правительству немного большую «подушку безопасности», чем в 2012 году, когда резервы колебались около 100 млрд долларов. Однако самое главное, что в Тегеране появился новый уровень политической консолидации, что означает, что правительство будет готово и способно продолжать усилия по противодействию политике США  и реформированию. К тому же на месте американцев мы бы не сбрасывали со счетов персидский менталитет, который не терпит внешнего диктата в любых формах. Что же касается чисто экономики, то на повестке дня Тегерана реформа в финансовой сфере с целью получить большую экономическую независимость, в рамках реструктуризации и рефинансирования банков, а также ужесточению кредитной политики. Одновременно  иранское правительство будет уделять больше внимания выращиванию отечественного производства и экспорту не нефтяной продукции, которая, вероятно, будет включать в основном шафран, фисташки и пластмассы. С момента вступления Президента Хасана Роухани в должность в 2013 году в Иране наблюдается рост не нефтяного экспорта, на который приходится чуть более 11 процентов ВВП страны. Действительно, финансовый год, который закончился в марте 2018 года, зафиксировал 6,6-процентный рост не нефтяного экспорта в годовом исчислении. Иран также будет стремиться перерабатывать нефтепродукты внутри страны, чтобы компенсировать часть своих потерянных доходов от экспорта нефти. Уже сейчас правительство объявило о перераспределении 300 000 баррелей в сутки на внутренний рынок. Еще один важный алгоритм  действий для Ирана —  выполнение планов по загрузке своих портовых мощностей. И при уходе ряда европейских компаний, их будут заменять компании из Ирака, Пакистана, КНР, Омана, Катара. Все эти страны увеличили свою торговую деятельность с Ираном за последний год, в то время как другие крупные державы ее снизили. И с тех пор, как Соединенные Штаты отказались от СВПД, Иран более активно работает над укреплением соглашений с ними.

Что же касается чисто нефтяного экспорта, то в данном случае также не все однозначно. На днях иранский советник верховного лидера ИРИ А.Хаменеи  А.Велаяти  раскритиковал  решение французской нефтегазовой корпорации Total («Тоталь») отозвать уже заключенные контракты. «Это просто театр абсурда», — заметил он, добавив, что французы объяснили свое решение «невозможностью противостоять давлению США». «Поэтому, — подчеркнул он, — для Ирана важно получить серьезные гарантии от Европы». В этой связи Тегеран дал  Total  60 дней, чтобы добиться исключения из санкций США.  Неспособность обеспечить такое исключение будет означать, что CNPC Китая  может взять на себя долю  Total в газовом проекте «Южный Парс», увеличив свою долюс 30% до более чем 80%. И по нашим данным из Министерства нефти Ирана, общие контуры такой сделки с китайцами уже согласованы.   И это несмотря на то, что акции  CNPC размещены на Нью-Йорской бирже. За этим стоит государственная мощь КНР, что собственно дает хороший пример европейцам. В данном случае — главное прецедент.